Они приносили мир и спокойствие людям, которые следовали за ними.

 - Мы знали, что, в конце концов, так будет. Вулф откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. - Я удивлен, что это заняло у них так много времени.

 - Она заперла своего охранника в подвале, перед тем как выйти сегодня, доложил Хоук.

 - Мы не можем зависеть от нее, присматривая за ней.

 - Если скажем ей правду, это может сработать. Заговорил Джекоб Арлингтон, один из не многих Волков рыжего окраса вместо черного или серого. - Она будет больше беспокоится о своей жизни, если узнает, что ей грозит опасность.

 Хоук послал ему тяжелый взгляд.

 - Я думал, что некоторое время мне нужно хранить эту информацию в секрете. Он повернулся к Вулфу. - Время вышло, Вулф. Пришло время быть с ней честными. Иначе я ее потеряю.

 Вулф смотрел на него несколько секунд, перед тем как потрясти головой.

 - Не заставляй меня нарушать прямой приказ, Вулф, продолжал Хоук, чувствуя как зверь внутри него начинает вырываться наружу. - Мы пожалеем об этом.

 Он следовал указаниям медицинского совета и совета безопасности уже год. Он держался подальше от своей самки в то время, когда она пребывала в заключение, не делал ничего, чтобы не рисковать зовом природы, который бы поторопил ее освобождение. Он дал стае шанс защищать себя, чтобы осознать ущерб, нанесенный ее предательством. Когда обнаружилось, что она была под воздействием наркотиков, он, придерживаясь совета врача, не приближался к ней, чтобы быть уверенным, в том, что когда начнется зов самки, наркотики уже выйдут из ее организма.

 Он принял все меры, чтобы защитить свою самку. Он сам стоял у ее двери бесчисленные дни и ночи, чтобы убедится, что с ее охраной все в порядке. Чтобы убедиться, что она в безопасности. Он слышал, как она плакала, слышал, как шептала его имя, он слышал, как она молила Бога, чтобы он ответил ей, почему она предала людей, которых поклялась защищать.

 Он страдал вместе с ней. Слезы выступали у него на глазах, ярость съедала его заживо все эти месяцы. И теперь, думая о том, что его альфа собирается держать его на дистанции еще дольше, когда угроза ее жизни была явной, волк в нем рвался наружу.

 - Я бы никогда не заставил тебя скрывать от нее правду, которая защитит ее, Хоук. Вулф удивил его своим заявлением. - Я всего лишь хочу сказать, что возможно мы сделали ошибку, скрывая от нее правду так долго. Она в опасности, как мы и ожидали. Скажи ей правду и возможно мы сможем вернуть ее лояльность, которую потеряли после того как заперли ее.

 Хоук поджал губы, ожидая продолжения. Запереть Джессику было решением Трибунала, так они могли отдалить ее от Стаи и от людей. Хоук не верил этому. Ни разу Джессика не пыталась бежать за все те месяцы, что была на свободе. Она искала уединения. Она искала моменты, когда глаза не были прикованы к ней. Но она никогда не проявляла желания бежать и не вызывала гнев Стаи. Ее гнев чаще был направлен на Хоука.

 - Я посмотрю, что можно сделать с базой Койотов, сказал Эйден. - Сделаем все тихо, и поместим их на скрытые защитные позиции вокруг нее. Мы знаем, что за Убежищем наблюдают. Таким образом, кто бы ни были эти наблюдатели, они поверят, что мы печемся о ее безопасности.

 Эйден наклонился вперед, пристально смотря.

 - Мы должны схватить ее потенциального убийцу, Хоук. Были люди из сообщества чистокровных, которое мы расформировали, мы их не поймали. Нам нужна информация, которая у них есть, так как и ресурсы, которыми они пользуются. Она наша единственная связь с ними.

 - Ее безопасность не должна пострадать во время вашего поиска, Эйден, прорычал Хоук, животный гул его голоса прожигал слова. - Я сдерживал зов природы, но ничто не изменит тот факт, что она моя самка.

 Эйден кивнул и повернулся к Вулфу.

 - Я претендую на свою самку.

 Хоук смотрел на своего альфа.

 - Я дал тебе время, в котором ты нуждался, Вулф. Джессика Рейнс моя самка. Я больше не собираюсь оставаться вдали от нее.

 Вулф обменялся взглядом со своим заместителем, потом повернулся к Хоуку и коротко кивнул.

 - Я ценю твое доверие ко мне, Хоук. Ты отказывал себе, в то время как другие нет, ты дал нам время, которое нам было нужно, чтобы найти ответы, вместо того чтобы дать ей ее свободу, положенную по закону. Твои действия говорят больше чем могут сказать слова верности, которые ты произнес перед Племенем.

 - Моя верность принадлежала ей, взорвался Хоук. - Моя самка не была предательницей. Был только один способ это доказать. И это доказано. Теперь я возьму то, что принадлежит мне.

Глава 4

Она знала, что скоро вернется Хоук. Охранник, которого он оставил снаружи был мужчиной. Она заметила, еще до заключения, да и после, что вокруг нее редко увивались мужчины.

У нее были охранники-женщины. Ее доктором была женщина. Ее посетителями альфа-самки, Хоуп, или жена первого помощника - Фэйт. Иногда ее навещала Черити Ченс, но с тех пор, как родился ее сын Эйден, она больше не заходила.

Она увидела, как Рендж Ровер въехал на маленькую гравиевую дорожку напротив хижины, которую ей выделили, и из него вышел Хоук. Такой высокомерный, каким только может быть человек, красивый, как смертный грех, он стоял под падающим снегом. Не позволяя никому идти за ним или против него.

Он был неотъемлемой частью команды безопасности Убежища. Он был советником и главой безопасности на станции связи, где она работала полтора года назад. Он был надежным и честным, но с ним было не просто работать.Он не переносил дураков, и не думал дважды, перед тем как вышвырнуть кого-то, кто не отвечал стандартам.

Интересно, он по-прежнему отвечает за безопасность? подумала она. Она поняла, что даже не имеет представления о том, чем он сейчас занимается.

Она видела, как он ездил по лагерю, останавливался, говорил с охраной, направлял их на разные территории или шутил с ними. И вдруг она осознала, что не видела улыбки на его лице с тех пор, как ее выпустили.

Он часто улыбался ей, когда она работала на охрану Стаи. Это были осторожные маленькие полуулыбки, как будто он не знал как выразить свои чувства в ответ на ее миленькие шуточки или на попытки флиртовать с ним.

Господи, она так сильно влюбилась в него, поняла она. За те месяцы, которые они провели, работая вместе, вместе обедая в маленьком саду позади охранного центра она безвозвратно влюбилась в него.

Он не целовал ее. Не прикасался к ней. Он был вежливый, галантный. Такого она еще ни к кому не чувствовала. Он был дорог ей больше жизни, и раны, которые она нанесла в их отношениях, были глубокими. И приносили боль им обоим.

Она, уже тогда, знала о зове самки. Было нетрудно узнать об этом, если работаешь рядом со Стаей. И она знала признаки этого. Это начиналось между ними. Нужен был всего лишь небольшой поцелуй, или легкое прикосновение, и между ними бы разгорелось пламя, словно пожар, вышедший из-под контроля, как говорила Фейт.

Фейт, Хоуп и Черити были с ней предельно честны в отношении зова самки. Несмотря на то, что ее называли предательницей, они никогда не отмалчивались, если она спрашивала их об этом.

Когда Хоук подошел к входной двери, она сложила руки на груди. Почему они были так честны с ней, если подозревали в предательстве?

Конечно, если ее осудили за преступление, это не значило, что мир сможет увидеть ситуацию с ее стороны. Здесь не было ни адвокатов, ни какой-либо защиты. Закон Стаи был предельно ясен. Соглашения, которые она подписала, были сложены из лаконичных кратких терминов. Она согласилась на наказание, если когда-нибудь предаст Стаю. И она подписала их, зная, что добровольно никогда не предаст их.

Она знала, что там есть этот маленький факт. Добровольно. Наркотики, которыми ее отец опоил ее давали ей небольшой выбор.

Дверь открылась, и поток высокомерия и целенаправленности ворвался внутрь, как и человек, которому они были присущи.