– Подожди здесь. Я пришлю за тобой после, когда стемнеет.

Анунд вернулся в гридницу и с большим воодушевлением принялся провозглашать кубки – за доблестно павших, за предков, за урожай и мир. Женщины прислуживали на пиру, и среди них снова была Ильминна. Сначала Рерик лишь поглядывал на нее, но потом подозвал к себе и усадил рядом. Ему хотелось поговорить с ней – все равно о чем. Он расстался с Сванхейд всего лишь вчера вечером, но ему казалось, что с тех пор прошли годы, и еще годы пройдут, пока они снова увидятся. Он чувствовал себя одиноко, а вид и голос Ильминны утешали его.

– Расскажи про вашу землю, – просил он.

– Я не знаю. – Ильминна прятала руки под передник и не поднимала глаз. – Что сказать? Там лес. Много. В лес живут финны. Их позвание чудь. Они везут меха. Мед, шкуры. Меняют… это… ожерелья. – Она провела пальцами по бусинам своего ожерелья. – Не такие, а другие – синий, зеленый, желтый.

Она умолкла, видимо, вспомнив, что не стоит расписывать богатства своего края грабителям. И без того уж слишком многие из них знают туда дорогу!

– А расскажи про твой род.

– Я не знаю.

– Ты говорила, он там давно живет?

– Да. Рассказывать… сага. Был в Словении один большой муж… одальбонд… Его имя был Словен. Была вода… много вода… Мало земля для хлеб и лен. И он идет на восток. С ним идет его два братья. Имена Синеус и Турояр. Они приходят на Ильмерь-озеро и там живут. Словен живет на Ильмень-озере, от него род словены. Синеус живет в Плесков, на Великая река. Турояр живет на Чудское озеро. Мой род идет после Словен. Это было… – Она посмотела на пальцы своей левой руки и начала их пересчитывать пальцем правой: – Один, два… пять… – она немного подумала, – семь отцы назад.

– Семь поколений?

– Да. Я думаю так. Ходит… Ходит туда… в Альдейгья. Первый из словен. Мой… старый отец… который семь отцы назад.

– Ох! – Рерик рассмеялся, устав угадывать, что она имела в виду. Вероятно, не собственный отец Ильминны дряхлыми ногами притащился в Альдейгью из загадочной Словении, а древний прародитель, живший семь поколений назад. – Как все запутано. Может, ты мне лучше споешь что-нибудь? Это легче, чем рассказывать? Можно на твоем языке, мне все равно.

Увлекшись беседой с Ильминной, он не заметил, что Анунда конунга нет в гриднице. Тот снова вышел, чтобы отправить Гандвульфа обратно. За время пира обдумав предложение фогта, Анунд нашел, что Хергейр рассудил очень мудро: не иначе его наставлял Господь. Анунд и сам легко мог представить, что происходит сейчас в Борге, окруженном со всех сторон данами и смалёндцами, как дрожат жители Бьёрко за свою жизнь, свободу и имущество – а им есть чего терять. Если Хергейр уговорит их дать обеты Христу, а не старым богам, и Господь руками Анунда действительно поможет – Христова вера на Бьёрко укрепится, да и сам Анунд станет конунгом, не разоряя своих будущих подданных. Ведь что такое Бьёрко без торговых гостей? Да ничего, пустое место, серый каменистый островок с зеленым мхом, березками и жесткой травой. Один из сотен и тысяч таких же, рассеянных вдоль всего восточного побережья, и сражаться за него не стоит. Драгоценностью, предметом жестокой борьбы его делают они – фризы с сукнами, кувшинами и резной костью, франки с мечами и вином, свеи с железом и мехами, словены с серебром и бусами… Торговцы с шелками и гобеленами из Миклагарда, Серкланда и Китая, позолоченными кожаными поясами из Персии; с монетами из всех известных стран, с янтарем, моржовыми клыками, оленьим рогом, шкурами медведей, бобров, куниц, песцов, выдр, со льном, медом, воском и рабами… Если Бьёрко окажется разорен и новые торговцы побоятся сюда ехать, то его победа над Бьёрном обернется пустым звуком… и он только напрасно возьмет на душу грех, враждуя с родным братом. Ладно этот Рерик – одно название, что христианин, а в душе настоящий язычник, даже жертвы приносит! Но Анунд хотел быть истинным слугой Христа и по возможности жить по заповедям.

Новая встреча с Хергейром фогтом и засевшими в Борге горожанами была назначена на полдень, и к этому сроку Рерик едва успел. То есть он успел поднять и одеться, но придать своему лицу подобающую этому случаю свирепость не получалось. Ильминна оправдала все возложенные на нее надежды, поэтому он чувствовал себя очень довольным, но невыспавшимся. Анунд конунг, напротив, цвел, как розовый шиповник на серых скалах. Для переговоров он нарядился, будто на праздник: в крашеные одежды, отделанные мехом куницы и полосами золотой византийской парчи. Верхняя рубаха его была расшита идущими сверху вниз полосками златотканой тесьмы, а снизу оторочена желтым шелком. Даже шапка его была украшена шелковой тесьмой с узором из серебряных спиралек. Рерик подозревал, что всю эту роскошь Анунд отыскал в сундуках своего брата и не удержался от соблазна примерить.

– Что это бы вырядился? – удивился Рерик, который сам натянул стегач и кольчугу, а оруженосец держал рядом шлем. – Как на праздник! Так уверен, что нам сейчас поднесут приветственный рог?

– Ты понимаешь, Рерик конунг, я должен всячески стремиться к миру с моими подданными, – ответил Анунд. – Если Бьёрко будет разорен, то и мне будет мало толка владеть им.

– Вот как? – Рерик поднял брови и переглянулся с Оттаром и Ормом. – Ребята, вы слышали? Анунд конунг, похоже, передумал отдавать нам богатства Бьёрко. Вспомнил, что пригодятся самому. Очень мудрое решение. Но вот мудро ли пытаться нас обмануть – не думаю!

– Зачем обмануть! – Анунд сделал серьезное лицо. – Ты рановато бросаешься такими суровыми обвинениями, Рерик конунг! Я выполню мои обещания. Но зачем же грабить? Возможно, жители Бьёрко предложат нам достойный выкуп. И весь он достанется тебе и твоим людям! Я не возьму себе ничего, обещаю.

– Выкуп меньше, чем сокровища Бьёрко.

– Но он достается даром, без битвы и кровополития. Тебе ли не знать, насколько это лучше! Ведь я помню твои рассказы о Франкии – если тебе предлагали достойный вкуп, ты принимал его. Скажем, я помню, за первый тамошний город ты взял сто фунтов серебра. Это ведь примерно двести марок, верно?

– Примерно так.

– А как знать, что имеется в распоряжении здешнего фогта? Может быть, у него хватит людей для битвы. Ведь там внутри дружины тех двух кораблей, что мы видели в проливе. С острова Ловё. Или из озера подойдет подкрепление. Здесь населенные места, и наверняка Хергейр послал кого-то за подкреплением. Не говоря уж о том, что мой брат Бьёрн может вернуться! Ведь мы давно готовились к этому походу, и вероятно, что для него наши намерения не тайна. Да и эта норвежская дева, которую ты сам к нему отпустил, – Анунд обвиняющее указал пальцем в середину груди Рерика, – уж непременно расскажет ему, кто мы, зачем приехали и сколько у нас войска!

– Но вернуться сегодня Бьёрн едва ли успеет. А мы за сегодняшний день сделаем свое дело и уйдем. Ну, пошли.

В сопровождении ярлов и части дружины Рерик и Анунд снова переправились на Бьёрко и поднялись к воротам крепости. Там их уже ждали Хергейр фогт и еще двое (Катлы сегодня не было). Возле ног Хергейра лежали четыре плотных мешка, и сразу было видно, что внутри серебро.

– Обсудив наше положение, мы решили предложить тебе выкуп, Рерик конунг, – поприветствовав их, заговорил Хергейр. – Уповая на милость Божью и твое христианское милосердие – ибо нам известно, что и тебя коснулась благодать, – жители Бьёрко собрали выкуп в двести марок серебром, и его мы предлагаем тебе для заключения мира.

– Это отличный выкуп! – с воодушевлением заговорил Анунд. – Целых двести марок! Огромное богатство! И все оно твое, Рерик, я не возьму себе ни одного эйрира, ни одной половинки скиллинга! Все это принадлежит тебе, и ты можешь взять серебро прямо сейчас. Я сейчас же прикажу принести весы, и мы все взвесим заново.

– Э, погоди! – осадил его Рерик. – Я ведь еще не согласился!

Его ярлы плотнее обступили их, на лицах было недовольство, слышался ропот.

– Да они над нами смеются!

– Ты что, мужик, соображаешь, что говоришь?