— Я падал бессчетное количество раз. Так часто и много, что любой другой либо отчаялся, либо ему потребовалось на то, чтобы пройти тот же путь, десять жизней. Поступков, о которых я жалею слишком много. Даже не знаю, какой выбрать. — Она сосредоточилась, ожидая продолжения. — Дамы вперед.

— Я не…

— Честный обмен. — Не просил — требовал.

— Сначала ты.

Эохайд прищурился, когда в темноте раздался этот глухой согласный шепот. Такому голосу он не мог и не хотел сопротивляться.

— Неделю назад я избил сопливого юнца до полусмерти. Хотя топить котят не в моих правилах. Но мысль о том, что заносчивый молокосос силой забрал себе то, что должно было быть добровольно отдано мне, вывела меня из себя. И пачкая его кровью свои руки, я убеждал себя в том, что некогда он запачкал руки, причинив боль самой дорогой для меня женщине. Жалею ли я об этом? Нет. Чувствую ли я себя героем? Нет. Однако «забыть и простить» — не мой стиль.

Прислонившись плечом к книжному шкафу, Кэри спряталась от чужого взгляда.

Теперь, когда он признался в этом, сомнений не осталось. А ведь некогда предположения об активном участи Эохайда в нынешнем состоянии Джея вызвали у нее нервный смех. И все-таки это сделал он. Сказал, что не жалеет…

— Это не в счет… — Еще тише проговорила Каролайн. — Вообще-то… речь должна была идти о том, что тебе стыдно вспомнить.

Мужчина приблизился на шаг. И еще один. Чтобы видеть ее, когда будет исповедоваться.

— Ладно, а как насчет этого? Сегодня утром я пошел на поводу у озлобленной, испорченной женщины и трахнул ее. — Шокированный выдох полный безысходности и боли. — Это еще не все. Тебе нужно знать, Кэри, я всегда спал исключительно с такими женщинами. Для которых понятия «верность» не существует. Которые с легкостью предают, лгут, изменяют. Я достоин только этого. Я не заслуживаю ничьей любви и твоей особенно, но не стоит обвинять меня в том, что я не в состоянии не хотеть этого.

Окей, за что боролись, как говорится. Но, боже, его откровения сделали лишь хуже: то, что Кэри узнала, не сделало их ближе, не наладило между ними дружественных отношений, не дало почувствовать себя в безопасности. Его признания уводили землю из-под ног.

— Так достаточно откровенно?

— Вполне. — Сипло ответила она, обхватывая себя руками.

— Я слушаю.

Черт возьми, мистер Эохайд открывал свои тайны так, словно те были козырными картами — без всякого стеснения, четко, ставя перед фактом. Она так не умела, потому теперь долго мялась, поглядывая в сторону двери. Сбежать?

— Кэри. Говори.

Она скажет, конечно. Вот только с той секунды, как ее слова будут им осмыслены, держать его на расстоянии и показывать напускное отвращение уже перестанет быть возможным.

— Сегодня в самолете… После того, что произошло, я… я была очень… очень сильно… — Господи, как трудно даются слова, когда он так смотрит. — Я была очень сильно возбуждена. И мне надо было что-то с этим делать, потому что все мысли были только о… том вечере. Я вышла в туалет и там… я довела себя до оргазма. Я кончила. Дважды. Думая о тебе.

Честный обмен? Если бы.

— Тебе стыдно?

Она не сказала ни слова против, когда он приблизился, опираясь руками в стену. Нависая, закрывая собой от остального мира.

— Чертовски.

— Потому что ты покинула мою кровать, в которой я мог бы дать тебе куда больше удовольствия? Все-таки в самолете было не очень уютно, не так ли? — Некогда Миранда сказала, что от его улыбки можно кончить. Видимо, она еще никогда не слышала такого голоса. — Ты делала это медленно, наслаждаясь? Или быстро, словно желая поскорее отделаться?

Дьявол! кто ж мог представить, что ее исповедь превратится в допрос.

— Зная тебя, все-таки второе. — Осуждающе прошептал Эохайд, отрывая одну руку от стены. Он не стал ждать официального приглашения, прикасаясь к женскому бедру, собирая подол платья, чтобы в итоге медленно скользнуть ладонью под ткань трусиков. — Да, наконец-то я чувствую это… ты такая влажная. Посмотри на меня. — Ей удалось поднять голову с трудом. Его лицо, на которое попадал тусклый, холодный свет, было напряжено, серьезно — полный контроль. Что касается ее? — Тебе понравилось то, что я делал с тобой вчера своим ртом? Мои руки тоже кое-что умеют. — Она охотно этому поверила. — На этот раз медленно, Кэри. И если захочешь остановить меня, тебе просто нужно сказать.

— Не останавливайся. — Успела обреченно прошептать она до того, как ее рот будет зажат жарким, терпко-сладким поцелуем.

Будь проклята эта двойственность: ненависть к своей испорченности никуда не исчезла, но как можно было отказаться от недолгого мгновения собственного превосходства? Разве когда-нибудь ранее мужчина заставлял ее чувствовать себя настолько нужной, желанной, красивой? И будет ли это в будущем? Как-то мистер Эохайд сказал, что не святой. Так вот, она тоже.

Цепляясь за него, подаваясь навстречу ласкам умелых пальцев, отвечая на поцелуи, Каролайн казалось, что этого самого момента она так долго ждала. Не недели, нет, — годы. Возможно ли..?

— Уедем завтра. — Глухо прорычал мужчина около ее шеи. — Нет, сегодня. Прямо после того, как ты кончишь. Я хочу получить тебя на своей кровати, под собой. Боже, как долго я ждал тебя. Как же долго…

Осознание того, что она готова оказаться под ним прямо сейчас, в доме родителей всколыхнулось смутным беспокойством. Которое превратилось в панику, когда на лестнице послышались чужие шаги.

Нет-нет-нет. Она же почти… еще чуть-чуть…

Каролайн вцепилась в мужскую руку, не останавливая, а умоляя ускориться.

Тройной стук требовал обратного.

— Кончи, Кэри. — Тихо приказал Эохайд, наклоняясь, задевая ее искусанные губы своими. И когда она задрожала, он заглушил благодарный стон долгим поцелуем. — Тише… из-за твоего упрямства, нам обоим приходится сдерживаться. Видишь, что ты наделала?

— Я вхожу. — Раздался голос миссис Атолл за дверью.

Резко одернув подол платья и запечатлев поцелуй, — финальный аккорд, завершающий симфонию ее сегодняшнего удовольствия — мужчина уже через секунду оказался сидящим на краешке кровати. В полном порядке. В отличие от нее.

Когда Бейли зашла в комнату, поражаясь тому, что они сидят в темноте, Кэри тщетно пыталась выровнять дыхание и пригладить волосы. Боже, верх нижнего белья был сдвинут в сторону, сквозь ткань трикотажного платья проступали неприлично возбужденные соски. Губы — красные, припухшие от мужских жгучих прикосновений.

Еще долго щурясь от включенного света, она мысленно пыталась подобрать ответ на вероятный вопрос «какого черта вы тут делаете?»

Яростно дискутируем по поводу дихотомии тела и разума?

— Твое желание вцепиться в Брендана и не отпускать от себя ни на минуту понятно каждой женщине, милая. — Смущенно посмеиваясь проговорила мама: — Но гости расходятся, спуститесь попрощаться.

— Да. Минутку. — Отозвалась осипшим голосом Кэри, не прекращая попыток спрятаться за книжным шкафом. — Уже идем…

Кажется, Бейли вышла, потому что взгляд Эохайда медленно вернулся к Каролайн, после чего мужчина демонстративно поднес пальцы ко рту. Вырывая беззвучный женский стон.

14 глава

Отсутствие вещей мистер Эохайд объяснил тем, что на самом деле остановился в гостинице, чтобы не стеснять домашних «своей девушки». И хотя Бейли уговаривала его остаться, убеждение Брендана, схожее с гипнозом, было оружием более крупного калибра, вынудившее хозяйку сдаться.

И только одна лишь Кэри понимала, как важно сейчас установить расстояние между ними. Потому что теперь, стоит ему оказаться рядом, приблизиться настолько, что она ощутит тепло его тела, и вряд ли этот процесс будет обратим. В итоге не только ее несчастные, благопристойные родители, но и весь городок узнает о том, какой мистер Эохайд хороший любовник. Ведь Каролайн Атолл будет кричать об этом очень громко.

Всю скоротечную ночь, которая не желала отдавать сон, Кэри просидела на кухне за разговорами с мамой. И естественным было то, что после вопросов о Чейзе и учебе, речь пошла о Брендане. Мама, конечно же, не поняла бы, как это — не знать о мужчине, которого ты называешь своим, ни-че-го.