— Благодарю вас.

Когда детектив и эксперт уже двинулись к двери, Карен крикнула:

— Мисс Стил?

Рейли остановилась в дверном проеме.

— Уж не упустила ли я что-то при вскрытии?

— Полагаю, мы все кое-что упустили, — ответила Рейли и сжала губы. — И я намерена выяснить, что именно.

Глава одиннадцатая

Любовь Джерри Уотсона к простым человеческим радостям, казалось, не соответствовала возрасту молодого человека. В то время как большинство его двадцатишестилетних ровесников искали прибежище в барах или ночных клубах, он предпочитал, взвалив на плечи рюкзак, отправляться далеко за город, в холмистую местность, где ставил палатку и разводил костер. Он чувствовал, что живет по-настоящему только среди дикой природы, нисколько не страдая от отсутствия телефонных звонков, электронных сообщений и социальных сетей. Это все для других. Джерри же испытывал истинное наслаждение, находясь в лесу, в горах, долинах, на берегу озер или на открытых просторах равнин. И чем больше времени ему удавалось провести среди не тронутой человеком природы, тем быстрее и легче он избавлялся от разного рода тревог и волнений.

Место, где он разбил лагерь на этот раз, казалось лучшим из всех, что ему довелось посетить. Надо сказать, что такому специалисту по части отдыха на природе, как Джерри, признать подобное было не так-то просто — ведь не он открыл этот своеобразный оазис. Джерри расположился на горе, откуда открывался чудесный вид на заповедный край, ничуть, на его взгляд, не уступавший Земле обетованной. Из своего укромного уголка он мог наблюдать за бурными пенящимися водопадами, окутанными облаком брызг реками, несшими свои воды среди изумрудных берегов, и залитыми солнечным светом горными кряжами. Он лежал в своей палатке рядом с походной печуркой и сковородкой с давно остывшей едой, ибо дневное зимнее солнце давало слишком мало тепла. Впрочем, Джерри было на это наплевать: главное, он находился за миллион миль от треволнений мира, и это имело для него определяющее значение.

Природа, разумеется, — это не ложе из роз, и существование на ее просторах сопряжено с различными проблемами и трудностями даже в это время года. Так, из-за необычно мягкой зимы пребывавшие в активном состоянии летучие насекомые слетелись сюда, казалось, из всех окрестных лесов, чтобы не давать ему покоя, но к чему волноваться из-за того, чего невозможно избежать?

Однако в дикой природе существуют и куда более назойливые обитатели, чем летающие насекомые. Когда первая крыса, скрывавшаяся некоторое время за большим валуном, проникла наконец в палатку и, приблизившись к Джерри, плотоядно обнюхала воздух, он ничего не заметил.

Когда же острые зубы грызуна вонзились в его плоть, она отозвалась на это лишь шевелением кожных покровов, ибо под ними обитало великое множество личинок, выведшихся из отложенных мухами яиц и жадно пожиравших тело. Выражение ужаса, исказившее черты Джерри, вполне соответствовало ситуации, если не считать того, что оно запечатлелось на его лице несколькими днями раньше, когда у него медленно, не спеша отбирали жизнь.

Рейли поняла, что это крайне неприятное дело, еще до того, как достигла лагеря: мрачные лица офицеров, встреченных ею по пути, без слов передавали необходимую информацию.

Стоявший у входа констебль кивком отметил ее приближение.

— Может, защитную маску наденете? Уж больно там внутри гнусно.

Она также кивком поблагодарила его за совет, после чего прошла в дверь белого шатра, воздвигнутого сотрудниками службы экспертизы, для того чтобы отгородить от остального мира дорогую четырехместную туристскую палатку фирмы «Норт фейс».

Принимая во внимание, что обоняние было лучшим инструментом из ее арсенала, Рейли меньше всего хотела надевать маску. Тем не менее, когда она вошла в палатку, волна чудовищного запаха едва не сбила ее с ног.

Она замерла на месте и прикрыла глаза. Сначала ей пришлось бороться с головокружением и сильнейшими позывами к тошноте, но довольно скоро Рейли справилась с дурнотой и «подключила» фильтры обонятельных органов для определения различных запахов, выхваченных из хаоса окружавшего ее ужасного зловония. Эти запахи предоставляли ей бесценную информацию, опираясь на которую можно было приступать к работе.

Самым сильным запахом, перекрывавшим все прочие, был запах смерти — иначе говоря, смрад разлагающейся плоти, который невозможно спутать ни с каким другим. Но имелись и другие запахи, пробивавшиеся к ней, и она попыталась расслабиться, чтобы позволить им достичь ее обонятельных фильтров. Прежде всего она определила запах рвоты — сравнительно свежий. Возможно, рвало того человека, который обнаружил труп.

Рейли открыла глаза и увидела Карен Томпсон, удалявшуюся от трупа, залитого ярким светом прожекторов. Осмотревшись, Рейли сразу заметила, что место преступления сильно загрязнено и истоптано. Всюду на траве виднелись следы ног — особенно много их было у выхода из палатки. Вероятно, они тоже принадлежали тому, кто нашел тело. Кроме того, Рейли увидела рядом с палаткой лужицу рвоты — судя по всему, одну из первых на месте преступления.

Проклятие.

Суровое лицо патолога слегка просветлело, когда она увидела Рейли.

— Привет. Жаль, что приходится снова встречаться в таком месте. Да еще так скоро.

Рейли кивнула в знак приветствия.

— Ночка у вас, наверное, была та еще. — Она перевела взгляд на тело. — Ну-с, что мы имеем на этот раз?

— Мужской труп с единственным входным отверстием от пули в груди. — Карен покачала головой и снова помрачнела. — Полог был распахнут, обеспечивая доступ холодному воздуху, в связи с чем установить время смерти на месте не представляется возможным. Это все, что я могу пока сказать по данному поводу. — Доктор ободряюще потрепала Рейли по плечу и направилась к выходу.

Рейли же осталась стоять на месте, исследуя взглядом картину преступления. Она попыталась сосредоточиться на окружающей обстановке, а уж потом заняться изучением трупа, но глаза вновь и вновь возвращались к телу.

«Сосредоточься, — сказала она себе. — Ищи детали».

Ее внимание привлекла эмблема «Норт фейс». Рейли знала этот логотип, так как сама, живя в Калифорнии, частенько устраивала вылазки на природу и пользовалась палаткой той же фирмы. В частности, во время неоднократных походов с ночевкой в Йосемитский национальный парк. Потом внимание вновь переключилось на труп. Убитый был молод, лет двадцати с хвостиком — как и жертвы в квартире Райан, и имел самую непримечательную внешность. Как говорится, дважды на такого парня на улице не взглянешь.

Тело находилось в странном, неестественном положении. Эту позу ему явно придали уже после смерти. Труп лежал в палатке с распахнутым пологом и подложенным под голову рюкзаком. Одна рука касалась земли, другая покоилась на груди рядом с разверстой раной, причем указательный палец был вытянут и указывал в сторону выхода.

Рейли невольно вздрогнула и отвела взгляд: труп, казалось, указывал прямо на нее. Все это придавало сцене своего рода личный характер, как будто мертвец в чем-то обвинял Рейли. Пытаясь отогнать это неприятное ощущение, она сосредоточилась на окружавших ее немногочисленных предметах.

Потом закрыла глаза, силясь представить, что здесь произошло. И почему. Место преступления выглядела странно, даже зловеще, и, несомненно, в этом был определенный смысл. Но какой? А указующий перст? На кого или что он указывал? На полицейских? На какую-то неизвестную особу? Или, быть может, на некий ключ ко всему произошедшему? Короче говоря, это могло означать все, что угодно.

Рейли вновь открыла глаза и, выбросив из головы безответные пока вопросы, приступила к методичному исследованию места преступления.

Достав из сумки мощный электрический фонарь, она приблизилась к трупу, шаря лучом света по земле и телу в поисках мелких улик, которые обычно упускают из вида.