Июнь 1953 года: Т-34 снова на берлинских улицах

Благодаря решительным действиям (особенно «отличилась» 14-я гвардейская Полтавская механизированная дивизия — как вспоминал командир минометного взвода дивизии Г. Ломакин: «после тех событий о нашей 14-й дивизии пошла дурная слава повсюду. Мол, головорезы, пьяницы. Даже моя будущая жена, когда узнала, в какой части служу, хотела порвать со мной отношения.») порядок был восстановлен. Берия с поставленной задачей успешно справился.

Новое немецкое руководство пошло на небольшие уступки, смягчение существующего в стране режима. Тем не менее тысячи восточных немцев продолжали уходить на Запад. И тогда для лечения этой хронической болезни ГДР было применено новое радикальное средство — берлинская стена, своим рождением чуть было не вызвавшая новую мировую бойню.

ОПЕРАЦИЯ «ВИХРЬ»

В 1956 году прозвучал знаменитый доклад Хрущева на XX съезде КПСС. Как обычно, для советских граждан, кроме проверенных членов партии, он остался неизвестным и секретным. Западные же спецслужбы текст доклада быстро достали и опубликовали в печати. Впервые открыто (на Западе!) было сказано о преступлениях сталинского режима, в стране начиналась хрущевская «оттепель». Закачались кресла под восточноевропейскими «Сталиными». Десятки миллионов человек, от Эльбы до Буга, ждали перемен.

В Польше рабочие, не дожидаясь перемен сверху, вышли на улицу, требуя реформ. Ответом власти стали пули — 28 июня 1956 года в Познани при разгоне рабочей демонстрации было убито 73 человека, более 300 ранено. Но митинги и шествия под антисталинскими и антисоветскими лозунгами продолжались. 19 октября в Варшаву на пленум польского ЦК отправился Хрущев, одновременно приказав советским танковым частям, стоявшим в Польше, начать продвижение к столице.

Польский пленум в это время избрал недавно выпущенного из тюрьмы и только что реабилитированного Владислава Гомулку первым секретарем ЦК ПОРП. Рано утром 19 октября на военном аэродроме вблизи польской столицы без предупреждения приземлился советский самолет, из которого вышли Хрущев, Молотов, Микоян, Каганович и маршал Конев. В варшавском Бельведере произошла их встреча с польскими руководителями.

— Предатели! — заорал на них с ходу Хрущев. — Мы кровь проливали за освобождение вашей страны, а вы, сговорившись с сионистами, хотите отдать ее американцам. Но это вам не удастся! Этого не будет! Мы не позволим…

В это время он заметил среди поляков незнакомого ему человека:

— А ты кто такой?

— Я тот самый Гомулка, которого вы три года держали в тюрьме. А сейчас препятствуете возвращению к политической жизни.

Так произошло первое знакомство руководителей Польши и СССР. Между тем советская танковая дивизия уже приближались к польской столице, и, когда аргументы против поляков были исчерпаны, Хрущев намекнул, что вопрос, в таком случае, может быть решен армией. Гомулка учел и этот вариант и сообщил Хрущеву, что студенты и рабочие варшавских заводов уже вооружены. Хрущеву не оставалось ничего другого, как дать приказ войскам приостановить наступление на Варшаву.

Оценив сложную ситуацию в стране с ее ярко выраженной антисоветской направленностью, Хрущев не решился применить вооруженную силу и даже пошел на уступки: было обновлено польское руководство, созданы рабочие советы на предприятиях, распущены колхозы, на Родину отправились бывший министр обороны Польши маршал Рокоссовский и многочисленные совет-ники. Кровопролития удалось избежать.

По другому сценарию разворачивались события в Венгрии. Здесь венгерский вождь Ракоши, получивший власть из рук Сталина, и его соратник Гepe, усердно выполнявшие распоряжения из Москвы и уничтожавшие всех заподозренных в крамоле, под влиянием новых ветров с востока вылетели со своих постов. Но косметический ремонт, затеянный московскими прорабами, не помог. В Венгрии быстро росло влияние оппозиции, все громче заявлявшей о себе.

События в Польше подхлестнули венгров: если полякам удалось вернуть к власти Гомулку, несмотря на сопротивление русских, то почему нельзя сделать то же самое с Имре Надем? Отличительными чертами венгерских событий были радикализм, непримиримость и вооруженный, брутальный характер.

В Венгрии произошло настоящее вооруженное восстание против Советского Союза и его туземных марионеток: улицы залила кровь, иногда совершенно невинная, как, например, во время массового линчевания разъяренной чернью партийных активистов и новобранцев секретной полиции на площади Республики, а венгерский премьер Имре Надь успел под народным давлением в несколько отпущенных ему судьбой, историей и Кремлем дней вручить советскому послу Андропову заявление о выходе Венгрии из Варшавского Договора и ее нейтралитете и сообщить по радио всему миру о войне между венграми и русскими.

На территории страны в этот период находились части Особого корпуса советских войск (управление корпуса располагалось в Секешфехерваре, командовал им генерал-лейтенант П.Н. Лащенко) — 2-я и 17-я гвардейские механизированные дивизии, задержавшиеся по дороге на родину из Австрии после ликвидации в 1955 году Центральной группы войск. Восстание не стало неожиданностью — учитывая сложную политическую обстановку в стране, командование корпуса уже в июле 1956 года по распоряжению Москвы, разработало «План действий советских войск по поддержанию и восстановлению общественного порядка на территории Венгрии».

23 октября на улицы Будапешта вышли десятки тысяч человек, попробовавшие социализма по-сталински и требовавшие свободных выборов, вывода из страны советских войск. Вечером в кабинете генерала Лащенко раздался телефонный звонок. Звонил советский посол Ю.В. Андропов:

— Можете ли вы направить войска для ликвидации беспорядков в столице?

— По моему мнению, наводить порядок в Будапеште должны венгерская полиция, органы госбезопасности и венгерская армия. Не в моей компетенции да и нежелательно привлекать советские войска к выполнению подобных задач. Кроме того, для таких действий нужно соответствующее распоряжение министра обороны.

Несмотря на явное нежелание армейского начальства вмешиваться во внутренний венгерский конфликт, Андропов через московских партийных вождей добился направления в Будапешт распоряжения Генерального штаба о приведении частей Особого корпуса в боевую готовность.

Вечером 23 октября в городе прозвучали первые выстрелы. Началось вооруженное восстание, по своим масштабам значительно превзошедшее волнения в ГДР.

После начала стрельбы и боев на улицах Будапешта начальник Генерального штаба маршал В.Д. Соколовский в одиннадцать часов вечера 23 октября отдал приказ о выдвижении советских войск в Будапешт. В столицу для руководства войсками в сопровождении охраны выехал командир корпуса генерал Лащенко. На одной из улиц Буды восставшими была сожжена радиостанция на автомобиле, убит радист. Подошедшие советские танки спасли других членов экипажа.

На городских улицах советских солдат встретили баррикады, спешно возведенные повстанцами. Огонь по войскам велся из окон домов, с крыш. Первой в бой на улицах Будапешта вступила ранним утром 24 октября 2-я гвардейская механизированная Николаевско-Будапештская дивизия генерал-майора С.В. Лебедева, потеряв за день ожесточенных боев четыре танка и четыре бронетранспортера. Бронетранспортеры БТР-152, не имевшие бронированной крыши, горели как свечи — любая граната или бутылка с зажигательной смесью превращала их в пылающую стальную могилу для всего экипажа и десанта.

Венгерская революция началась с карнавала, но слишком быстро превратилась в кровавую бойню. Вмешательство советских танков политически перенаправило ее ход: гражданская война перешла в освободительную войну с оккупантами, ее главным лозунгом теперь стал «Советы домой!», венгерская армия стала переходить на сторону повстанцев.