— Давай я отнесу его поближе к шлюзу и найду скафандры, должны же они здесь быть. А ты проверь, что с оборудованием внутреннего контроля. Должна быть ещё девочка, а детям часто везёт; вдруг она тоже жива, надо найти, — предложил Инг, и Саймон согласился.

— Ничего не понимаю! — вдруг сообщил Этьен.

— В смысле? — хором уточнили все присутствующие.

— Сначала была пауза, потом грохот и звон, как будто там что-то разбили, а потом совсем другой сиплый голос велел оставаться на своём месте, и обещал, что группа будет через восемнадцать часов. Макс, ты не хочешь объясниться?

— Можно, немного позже? — смутилось наше дарование. — Мне надо кое-что уточнить.

— Ну, восемнадцать часов у нас есть, уточняй. Варвара, что там?

— Один живой, Инг ищет скафандры. Ещё осталось найти девочку и чёрный ящик, и можно будет уходить. Остальные явно мертвы.

— Инг, первая каюта в соседнем коридоре записана за ребёнком, — подал голос Саймон. — Проверишь? А я пока ящик выну, он вроде в зоне доступности.

— Да, сейчас, — оставив пострадавшего лежать посреди коридора (подальше от чёрной гадости) под контролем одного из зондов, Инг на четвереньках двинулся в соседний коридор, куда заглядывал только зонд Дарлы.

Здесь чёрных соплей на потолке было ещё больше, чем в первом коридоре. Пожалуй, здесь и мне бы пришлось встать на четвереньки. Дверь в каюту тем не менее открылась без промедления: почему-то то, что Макс назвал «темпоральной гнилью», в отличие от обычной гнили и плесени, предпочитало не щели и углы, а открытые ровные поверхности.

— Погоди, давай я сначала зонд запущу, — на всякий случай предложила я, и, не дожидаясь ответа, загнала автоматического помощника вперёд.

Хорошо, что у него имелись датчики движения и тепла, потому что обнаружить иными методами сжавшееся в дальнем углу под койкой дрожащее существо у нас бы вряд ли получилось.

— Инг, она здесь. Под кроватью; во всяком случае, по размерам похоже на ребёнка. Кажется, она жива, но до полусмерти напугана.

— Напугаешься тут, — проворчал дориец, вполз в комнату и… снял шлем.

— Романов, что за поведение?! — прорычал Этьен.

— Да ладно, уже всё равно пофиг, — отозвался Макс. — Мы же в любом случае не собирались их там оставлять.

— Ты готов предоставить отчёт? — оборвал его капитан. Пилот сразу стушевался и замолчал. — Романов, выговор с занесением в личное дело! Какого чёрта?!

— Это ребёнок, ей и без того страшно, — отмахнулся Инг, стягивая рукавицы скафандра и заглядывая под койку. — Эй, малышка, — мягко позвал он. — Иди сюда. Ну, не бойся, я не обижу, я друг. Помощь пришла.

И случилось чудо. Нет, я-то догадывалась, каково было происхождение этого чуда, на себе неоднократно испытывала, но Этьен сзади недоверчиво выругался с нотками восхищения. Потому что девочка, до сих пор только сверкавшая глазами из своего убежища, доверчиво уцепилась тонкой белой ладошкой за руку мужчины и позволила вытащить себя наружу.

— Осторожно, — всё тем же мягким воркующим тоном проговорил Инг. — Не трогай эту штуку, хорошо? Мы сейчас пойдём гулять на самый настоящий военный корабль. Ты хочешь что-то отсюда забрать из вещей? Может быть, игрушки?

В ответ на что девочка, сосредоточенно хлюпнув носом, тряхнула головой и продемонстрировала зажатую в руке потёртую модель звездолёта. Причём не игрушку, а именно коллекционную модель. То ли у ребёнка тяжёлое детство, то ли, наоборот, очень счастливое.

— Давай мы с тобой немного поиграем в лошадку, хорошо?

— Это как? — пискнула девочка, впервые подавая голос.

— Невероятно, — пробормотал Этьен. — Она же должна пребывать в глубочайшем шоке! Как он это сделал?

— Я тебя покатаю на спине, — тем временем продолжал налаживать контакт Инг. — Только ты обязательно должна крепко держаться и нагибаться как можно ниже, хорошо? Ты знаешь, где лежат скафандры?

— Папа показывал, возле шлюза, — ответила девочка, с готовностью усаживаясь на плечи дорийца. Путь, впрочем, был недолгим. — Джимми! — радостно воскликнула девочка и бросилась к лежащему тут же мужчине. По счастью, она была слишком маленькой, чтобы цепляться головой за чёрную гадость, свисающую с потолка.

— Он спит, Аманда, — ответил Инг. — Но мы обязательно возьмём его с собой, не волнуйся?

— А папа? — стремительно обернулась девочка.

— Прости, но твой папа…

— Его съела эта чёрная жижа, да? — с недетской сдержанной грустью уточнила она.

— Да, малышка. Присядь, пожалуйста, я сейчас достану скафандры, ты поможешь мне одеть Джимми, потом я помогу одеться тебе, и мы пойдём к нам в гости.

— Папа говорил, нельзя ходить в гости к посторонним, потому что они могут оказаться плохими. Но ты ведь не плохой?

— Нет, Аманда, мы хорошие. Мы военные, пограничники.

— Как дядя Дей?

— Да, как дядя Дей, — подтвердил Инг. В этот момент в коридоре послышался грохот и скрежет — это Саймон, ползя на четвереньках, толкал перед собой чёрный ящик. — Не бойся, это свои, — сообщил дориец испуганно вцепившейся в него девочке. — Это дядя Саймон, он тоже хороший.

— Игнат, какого чёрта? — импульсивно поинтересовался механик, разглядывая нашего второго пилота. — Для кого инструкции пишут?!

— Мне уже Этьен высказал, — хмыкнул Инг. — И Варя выскажет. Ты хоть не начинай, а?

— Варя выскажет, будь уверен, — ехидно подтвердила я. — Много чего выскажет по поводу чьей-то безалаберности! Шевелитесь там шустрее, а то у меня есть ощущение, что эта зараза разрастается. Инг, и надень ты уже шлем, а? Ребёнка успокоил, молодец, теперь меня успокой!

— Тебя я предпочту по-другому успокаивать, — иронично улыбнулся он в камеру зонда, но шлем всё-таки натянул.

Портится. Портится мой правильный дориец буквально на глазах! Уже пошлые намёки делает. Или не они пошлые, а моё восприятие?

Упаковать двух человек в защитные костюмы оказалось не так уж сложно. Капитан «Молчуна» очень ответственно подходил к своим обязанностям, и для младшего члена экипажа имелся специальный детский скафандр меньшего размера.

Гражданские конфигурации защитных костюмов, имевшиеся в наличии на корабле, отличались от наших гораздо меньшим удобством, отсутствием многих полезных приборов. Но у данной конкретной модели, носившей название «Жук», было одно важное достоинство: просто фантастическая надёжность. Случаи отказа и поломки «Жуков», распространённых повсеместно и выпускаемых миллионами, были единичны, и относились скорее к числу случайных погрешностей.

— Саймон, понимаю, что вам немного не до того, но этого, который в обмороке, лучше бы на боку нести, в горизонтальном положении, — вовремя вспомнила я что-то из области медицины.

— Чёрт, Варвара, вот ты не могла об этом потом вспомнить, когда мы бы уже домой пришли? — проворчал механик. — Сейчас что-нибудь придумаем.

— Ага, вы бы его пока донесли, он бы загнулся. С другой стороны, он же до этого не лежал, а ведь не умер, — задумчиво пробормотала я.

— Всё, поздно, я уже койку ломаю, — отмахнулся наш великан. И действительно выломал в ближайшей каюте лежак. Я уважительно хмыкнула; всё-таки, силищи потомку древних кельтов не занимать.

Так они и пошли: впереди Саймон, одной рукой держащий на плече двадцатикилограммовый «чёрный ящик», а второй — носилки, следом за ним — Инг с не пожелавшей расставаться с ним девочкой на плечах, держащий второй конец носилок. Наблюдая эту картину, я вынуждена была признать: пользы от меня действительно было бы немного.

К счастью, обратный путь опять прошёл без приключений. Кажется, в этом мире редко случалось что-то внезапное, и последним было крушение «Молчуна».

Когда мужчины с грузом уже поднимались на корабль, я опомнилась и побежала включать оборудование в медблоке. Надеюсь, с этим Джимми ничего страшного не случилось, потому что мозг — это та часть тела человеческого организма, в которой я разбираюсь на уровне рядового обывателя и могу в лучшем случае диагностировать его наличие или отсутствие. Ну, не учат ветеринаров сотрясения мозга лечить, не говоря уже о каких-то более серьёзных травмах головы.