От громоподобных аплодисментов в пещере едва не обвалился свод и не рухнули стены.

Гатуирия держал ладонь Вариинги в своей. Ему все еще казалось, что он спит. Они сидели молча, погруженные каждый в свои мысли, но чувствовали, что стоит им разжать пальцы, как оба утонут в беспросветной пучине.

Гатуирия не мог довести свои рассуждения до какого-либо логического конца. Мысли метались в голове, сменяя одна другую. Заветная мечта найти музыкальную тему испарилась. Больше всего его теперь занимали пережитые Вариингой несчастья. Перебирая в голове ее мытарства, он в то же время неотступно думал о том, что Вангари отправилась за полицией, а Мутури — за рабочими. Что будет, когда противоборствующие силы сойдутся в пещере? Его раздражали шум и неразбериха, последовавшие за выступлением Мвирери ва Мукираи. Мвирери, упаси бог, не ставил под сомнение систему грабежа, а только призывал к тому, чтобы каждый вор грабил свою страну, а не чужую! Как же все запоют, когда явится Мутури и бросит вызов самой системе?!

Гатуирии вдруг так захотелось выбраться отсюда, поскорее унести ноги; представлявшиеся ему картины вызывали страх, и центральной их фигурой был Мваура.

Гатуирии казалось, будто Мваура пожирает его глазами. Но потом он заметил, что не один Мваура так на него смотрит. Когда кто-нибудь из воров позевывал, Гатуирии виделись вместо зубов окровавленные клыки. Внутренний голос нашептывал: "Это людоеды, они питаются человеческой плотью, пьют людскую кровь; современные Ндингури; бери Вариингу и бегите отсюда!.."

По что-то побуждало Гатуирию остаться, досидеть до конца, чтобы знать, чем дело кончится, и не полагаться на слухи и россказни. Ведь скажи ему кто, что в мире есть профессиональные людоеды, он бы ни за что не поверил. Значит, старик в Бахати рассказывал ему о теперешних современных чудищах!

Гатуирия потряс головой, чтобы прогнать наваждение.

КОНКУРСНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ НДИТИКИ ВА НГУУНДЖИ

Ндитика ва Нгуунджи был невероятно толст. Огромная голова его напоминала гору. Живот свешивался. Глаза как две красные электрические лампочки — казалось, создатель ввернул их наспех, торопясь заняться другим делом. Волосы расчесаны на прямой пробор — будто бы дорога, проложенная среди волнистых холмов. На нем был черный костюм, вернее, фрак, полы которого напоминали крылья большущей навозной мухи. Белоснежная кружевная сорочка. Черный галстук-бабочка. Глаза вращаются в такт словам. Руки покоятся на животе, нежно поглаживая его, словно уговаривая не выпирать так нагло, не дразнить публику.

— Я тоже буду краток. И уж конечно не стану перечислять дипломы, дающие их хозяину неоспоримое право ездить в матату. Пусть ругают иностранцев жалкие неудачники, которым нечем больше похвастаться перед нами, откормленными обжорами, кроме ненависти ко всему заграничному.

Меня зовут Нгуунджи ва Ндитика — извините, Ндитика ва Нгуунджи. У меня одна жена. Подружки и любовницы? Я их раб, с ног до головы, со всеми потрохами. Вот две моих слабости: женщины и жратва. И того и другого мне всегда мало. Правильная пища — залог прекрасного здоровья и крепости организма, а молоденькие девицы лечат душу.

Что касается машин, у меня их целая коллекция, от "мерседеса" до "рендж-ровера", от "вольво" до "пежо-604". Когда охочусь на девушек, сажусь в БМВ (что означает "Будь моей возлюбленной"), и ни одна не может мне отказать. Жена ездит за покупками на "фиате". Недавно она пожаловалась, что одной соломенной корзинки ей мало, нужна еще сизалевая, пришлось купить ей "мазду".

Мои дети увлекаются верховой ездой. Они учились в специальной школе в Найроби, принадлежавшей раньше Грогену и Деламеру. А ведь до независимости черному человеку нельзя было приблизиться даже к школьному забору. И еще находятся безмозглые забулдыги, которые осмеливаются утверждать, будто свобода не достигнута, нет еще подлинного ухуру! Какого им еще ухуру надо! Лично я всякий раз при виде моих детей, скачущих верхом, испытываю наслаждение. Они галопируют рядом с моей машиной, машут мне рукой, показывают язык, кричат: "Папа, папа!" Точь-в-точь как европейские дети. Вот это и есть плоды ухуру.

Все радости жизни стали для меня доступны благодаря великой науке современного грабежа. Мне принадлежит несколько ферм в Нжоро, Эльбургоне и Китале. Я плачу батракам семьдесят пять шиллингов в месяц, к тому же они каждый день бесплатно получают муку и раз в неделю — бутылку обезжиренного молока. Ха-ха-ха! Знаете, однажды они затеяли забастовку, требуя повысить им жалованье. Можете мне поверить, им эта затея вышла боком! Уволил всех одним махом, без всяких церемоний, а сам поехал в деревню и без труда нашел им замену. Ха-ха-ха! Деревни — это же бездонный колодец рабочей силы! Ха-ха-ха! Что это я все время хохочу? Извините, только вот утрусь — от смеха даже прослезился. Разве не смешно: большинство батраков, гнущих на меня спину, — это те самые люди, которые когда-то взяли самодельные ружья и тупые мечи и пошли сражаться за свободу! Я от них ничего не скрывал, всегда говорил, что думал: "Мы повелеваем вами сейчас, и когда придет независимость, вы по-прежнему будете у нас в рабстве". А они возмущались: "Перестань нести ерунду! Ты заслуживаешь пули в брюхо!" Теперь приходят ко мне в контору за своим жалованьем, ломают шапки, гнут угодливо спину, а я едва не давлюсь от смеха. Ха-ха-ха!

Но все это уже достояние истории. Каждый из нас сражался за свободу по-своему. Что вас нынче не устраивает? Забудем прошлое! Дурацкая освободительная война как дурной сон, бессмысленный кошмар. Объединим же усилия во имя трех целей: хватать, вымогать, конфисковывать. Вот святая троица вора! Если мы о себе не позаботимся, никто этого не сделает.

Мой промысел ограничивается сферой контрабанды и спекуляции. У меня множество поставщиков драгоценных камней — жемчуга, золота, танзанита; леопардовых и львиных шкур; слоновых бивней и зубов носорога, змеиного яда и много чего еще. Этот товар поступает ко мне из государственных рудников и национальных заповедников. Я вывожу это богатство за границу. Особенно большие заказы поступают из Японии, Германии и Гонконга, и мои усилия с лихвой вознаграждаются. Поистине мне не на что жаловаться. Эти сделки возможны лишь благодаря деловому сотрудничеству с иностранцами, которым принадлежат огромные отели и вообще вся туристская индустрия. Они большие умельцы во всем, что касается таможни, пароходных линий и грузовых авиаперевозок; у них прекрасно налажены контакты с заказчиками. А ведь многие кенийцы даже мысли не допускают, что белые могут заниматься контрабандой и спекуляцией. Но я-то знаю правду, у меня с ними весьма прибыльное партнерство. Вот почему, когда кто-то бездумно требует очистить страну от иностранцев, я испытываю… Впрочем, дипломированные бедняки, катающиеся в матату, не стоят даже моего презрения.

Предметами контрабанды в соседние и заморские страны являются также соль, сахар, кукуруза, пшеница, рис, кофе и чай. Лично для меня падение Амина в Уганде — это прискорбная утрата. За время его правления я заработал на угандийском кофе более пятидесяти миллионов. Еще я торгую мясом с Аравией и Европой, для чего постоянно держу под парами свое судно в порту Момбасы.

У меня множество других прибыльных занятий. Например, я скупаю пшеницу во время уборки урожая, она в это время практически ничего не стоит. А когда на страну надвигается голод, я продаю зерно тем самым людям, кто его выращивал. Как это назвать — продажей или вымогательством? Гитуту ва Гатаангуру прав: голод — удача для богачей!

Я стараюсь узнать заранее о готовящемся повышении цен, подкупаю чиновников, посвященных в эти тайны. Затем скупаю и припрятываю огромные партии тех товаров, которые подорожают, а после введения новых цен наводняю ими рынок. Иногда куплю что-нибудь на складе, а на следующий день там же сбываю — но с прибылью!