Более того, он призвал всех, кто это еще не сделал, принести присягу Константину Павловичу — "для спокойствия государства". Следуя этому призыву, Государственный совет, Сенат и Святейший синод принесли присягу на верность императору Константину I.

На следующий день был издан указ о повсеместной присяге новому императору. В результате 30 ноября (11 декабря) 1825 года Константину присягнули дворяне Москвы.

Что же касается самого Константина Павловича, то он отказался даже приезжать в Санкт-Петербург. По сути, он и престола не принял, и формально не стал отрекаться от него в качестве императора, которому многие уже принесли присягу Удивительно, но таким вот малопонятным образом в стране создалось двусмысленное и крайне опасное положение междуцарствия.

Так для чего же было необходимо делать тайну из такого совершенно несекретного дела?

Великий князь Николай Михайлович (внук Николая I) отвечает на этот вопрос так:

"По нашему разумению, и это объясняется просто. Было вовсе нежелательно разглашать прежде времени отречение от престола цесаревича Константина, давать повод к массе лишних толков и разговоров — словом, доводить до всеобщего сведения такого рода деликатный вопрос".

К чему это все привело, мы прекрасно знаем. Николай потом все же решился, согласно воле покойного императора Александра, взять власть в стране. Манифест о вступлении на престол императора Николая I был составлен вечером 12 (24) декабря 1825 года. Сам 29-летний Николай подписал его на следующее утро.

Этот манифест был оглашен Николаем на заседании Государственного совета поздно вечером 13 (25) декабря. Отдельным пунктом в манифесте было подчеркнуто, что временем его вступления на престол будет считаться 19 ноября (1 декабря), то есть день смерти Александра. Понятно, что это было сделано, чтобы юридически ликвидировать возникший пробел в преемственности самодержавной власти.

После этого была назначена вторая присяга, или, как ее назвали в войсках, "переприсяга". На этот раз уже Николаю I. В Санкт-Петербурге она была назначена на 14 (26) декабря.

И в тот же день, 14 (26) декабря 1825 года, группа офицеров — членов тайного общества — вывела два гвардейских полка (около 3000 человек) на Сенатскую площадь. Так началось всем теперь известное восстание декабристов, и началось оно под лозунгом незаконности "переприсяги". На самом же деле это был вооруженный мятеж, главными целями которого были учреждение временного правительства, отмена крепостного права, установление равенства всех перед законом, введение демократических свобод и суда присяжных, выборности чиновников и т. д. — вплоть до смены формы правления на конституционную монархию или даже республику…

Император Николай I. Художник И.М. Степанов

Естественно, восстание было подавлено. При этом генерал-губернатор М.А. Милорадович, пытавшийся убедить восставших разойтись, был убит подлым выстрелом в спину. Всего погибло около 1300 человек. Потом многие участники восстания подверглись ссылке, а пять его главных руководителей (П.И. Пестель, С.И. Муравьев-Апостол, П.Г. Каховский, М.П. Бестужев-Рюмин и К.Ф. Рылеев) были казнены.

Кто-то называет произошедшее "беспорядками", кто-то — "военным путчем", кто-то — "следствием дремучести русского политического сознания", кто-то — "первым днем тридцатилетнего кошмара николаевской реакции"…

Борис Башилов в своей "Истории русского масонства" пишет:

"Вся эта сумятица в значительной степени создалась благодаря странному поведению Государственного совета, члены которого после вскрытия конверта с манифестом Александра I о назначении наследником престола Николая I сделали вид, что они не поняли, "как поступить" <…>. История с завещанием Александра I носит настолько странный характер, что можно предполагать, что к ней приложили руку масоны из числа высших придворных, заинтересованные в успехе заговора декабристов".

Естественно, скоропостижная смерть императора породила в народе массу слухов. В частности, один из них сообщал, что государь, окончательно измученный угрызениями совести по поводу насильственной смерти отца, покончил с собой. Другие говорили, что императора отравили заговорщики-декабристы, третьи считали, что Александр I не умер, а бежал на английском корабле в Палестину…

Почему в Палестину? И почему не в Америку, как говорили о Наполеоне, который, если верить слухам, якобы вовсе и не умер на острове Святой Елены…

Историк К.В. Кудряшов в связи с этим пишет:

"Стала расти молва, что настоящий император жив, но скрывается, а в гробу везут чужое тело. Любопытно, что эта молва и слухи шли как бы впереди погребального шествия, опережая его. Еще гроб не успел прибыть в Москву, а уже столица была полна всевозможными толками. Эти тревожные слухи, с досадой пишет современник, пугали иных "дураков", кои трусили, уезжали из Москвы или просили часовых для себя на это время. Прибытие гроба <…> действительно вызвало сильное стечение народа. Власти ждали беспорядков и приняли меры: в девять часов вечера кремлевские ворота запирались, у каждого входа стояли пушки, держались наготове военные части, по городу всю ночь ходили патрули. Но все обошлось благополучно".

Как это обычно бывает, слухи обрастали всевозможными подробностями, стали называться конкретные факты и имена. Говорили, например, что в гроб вместо императора был положен внешне похожий на царя фельдъегерь Масков, разбившийся насмерть при падении из курьерской коляски. И никого не заботил тот факт, что этот инцидент произошел 3 ноября 1825 года, то есть за шестнадцать дней до официальной даты смерти Александра Павловича.

А еще говорили, что вместо царя в гроб был положен унтер-офицер 3-й роты Семеновского полка Струменский, просто двойник Александра I. А может быть, один из его двойников…

Зато известно, что упомянутый унтер-офицер Струменский умер потому, что был до смерти засечен шпицрутенами…

Так или иначе, но тело подлинного или мнимого императора вскрыли и произвели бальзамирование. При этом его так обильно напитали специальным составом, что пожелтели даже белые перчатки, натянутые на руки покойного.

Но вот, например, биограф Александра Анри Труайя отмечает:

"Протокол вскрытия подписан девятью медиками, но доктор Тарасов, который составлял это заключение и имя которого фигурирует внизу последней страницы, заявляет в своих воспоминаниях, что он этот документ не подписывал. Значит, кто-то другой подделал его подпись?"

А это вообще — вопрос очень интересный.

Дмитрий Климентьевич Тарасов был сыном бедного священника и практически случайно стал царским лейб-хирургом. Факт исторический: он находился у постели умирающего Александра пять последних суток. Просто факт: он в своих "Воспоминаниях" резко расходится со всеми другими очевидцами смерти императора, утверждая, что еще за час до кончины тот был в сознании и умирал спокойным и умиротворенным.

Почему первое — это факт исторический, а второе — просто факт? Да потому, что любая информация, содержащаяся в чьих-то "Воспоминаниях", — это лишь субъективное мнение какого-то человека, а оно, как известно, зависит от слишком многих обстоятельств. То есть, что находился у постели умирающего, — это факт, а вот что расходится в показаниях — это, как говорится, бабушка надвое сказала…