Нет такой науки!

«Почему нет? — первый вопрос. — В голову не пришло? Ну нет, достаточно было умных голов за три века после Галилея».

И материала предостаточно. Вокруг нас и в нас сплошные превращения. Вода превращается в лед, лед — в воду, руда — в металл, зерна — в хлеб, семена — в деревья, гусеница — в бабочку, зародыш — в ребенка. Все производство — превращения, земледелие — превращения, жизнь — беспрерывные превращения. Превращения простого в сложное, сложного в простое, простого в простое, сложного в сложное, превращения медлительные, превращения взрывные, мгновенные.

А единой науки о превращениях нет.

Может быть, потому, что не понадобилась. Ведь все эти превращения осуществляются по-разному и ведают ими разные науки. Лед в воду превращает тепло — это ведомство теплотехники. Превращение гусеницы в бабочку — зоология, зародыша в человечка — эмбриология, кислоты в соль — химия, а ртути в золото — алхимия. Везде превращения, а единой науки нет.

Возможно также, что ее и не хотели создавать. В истории науки разные бывали периоды, была эпоха слияния, были эпохи расщепления. Единая механика создавалась в синтетическую эпоху, да и впрямь, не стоило же сочинять отдельные формулы для перемещения хлеба, камней, чемоданов или людей. А мы с вами живем эпоху расщепления, когда каждая ветвь науки склонна объявить себя совершенно неповторимой, на другие ветви нисколько не похожей, независимой, даже со стволом не очень связанной.

Но вот беда: волшебникам как раз-то и нужна единая наука. Ведь у них-то инструмент универсальный — волшебная палочка. Взмахнул и превратил…

Придется создавать для них науку.

Вообразим, что нам это поручено.

Вообразим!

5

Прежде всего как мы ее назовем?

Можно бы метамеханикой. Это суховато, точно… для рассуждений удобно и даже традиционно — по Аристотелю. Правда, смущает аналогия с метафизикой. Впрочем, чего смущаться, о волшебстве идет речь.

Можно бы образнее — метаморфикой — наукой об изменении формы. И сразу намекает на метаморфоз- гусеница превращается в бабочку, Юпитер- в быка, Дафнис- в оленя, Нарцисс- в нарцисс, как описано у Овидия. Овидиология? Поэтично, но достаточно ли логично? Превращения руды в металл — при чем тут Овидий? Или метаморфистика? Метаморфика? Метамеханика все же?

Колеблюсь я. Выбирайте по вкусу.

Начинаем рассуждать. Даны превращения воды в лед, руды — в металл, ртути — в золото, земли- в хлеб, хлеба- в мясо, мяса- в уголь, угля- в алмазы, Юпитера- в быка, головастика- в лягушку, а лягушки- в царевну.

И обыденные превращения перечислены и чудесные.

Что же в них общего? Изложим на языке науки.

Тело А превращается в тело В.

Согласимся, что вода и лед, ртуть и золото, царевна и лягушка — тела.

Чтобы превратить тело А в тело В, необходимо совершить четыре действия.

1. Разобрать А на составные элементы (ядра, атомы, молекулы, клетки, органы, кирпичи, блоки, панели).

2. Рассортировать элементы — недостающие добавить, лишние удалить.

3. Переместить элементы на нужные места, и…

4. Скрепить их.

Всего четыре действия! Ничего чудесного! Как просто! А иной раз бывает и проще-простого. Чтобы превратить воду в лед, и сортировать ничего не надо, только тепло отобрать. И скреплять не надо, сама природа скрепляет. Немного посложнее превратить ртуть в золото, там надо один протон убрать из ядра, а лишние нейтроны сами осыпятся. Чуть посложнее, чуть-чуть!

Конечно, когда гусеница превращается в бабочку, там перестановок побольше. Недаром природа тратит на это недели.

Выше метаморфоз назывался метамеханикой. Продолжаем рассуждение по аналогии с механикой. В механике три раздела статика, кинематика и динамика. Разделим и нашу метамеханику на метастатику, метакинематику и метадинамику.

Метастатика пусть занимается изучением формы А и формы В, их свойств и строения. При сравнении выяснится, что надлежит добавить и убавить при сортировке, каких именно клеток не хватит в лягушке, чтобы вылепить царевну. И еще должна учесть метастатика, жизнеспособную ли форму В задумал чародей. Может быть, он из двух антилоп задумал слепить тяни-толкая. Но ведь бедняга двухголовый погибнет от заворота кишок через день — другой.

Метакинематике доведется составлять план перемещений- какой элемент откуда и куда переставлять. Этакое расписание перевозок, как для городского транспорта.

Метадинамика же будет ведать силами, необходимыми для разрушения, перемещения и скрепления.

У научной науки должны быть законы. Попробуем и их составлять на основе механики. Например, первый закон Ньютона гласит: «Каждое тело, на которое не действуют силы, сохраняет состояние прямолинейного и равномерного движения».

Первый закон метамеханики: «Каждое тело сохраняет свою форму и свойства, пока на него не действуют внешние или внутренние силы».

Считаете, что закон бессодержательный? Давайте изложим его иначе.

Закон четырех «если». Любое тело А можно превратить в любое заданное тело В, если: имеется достаточно материала, имеется достаточно энергии для превращения, имеется достаточно времени и если тело В жизнеспособно.

Ревнители строгой науки возражают. Что означает «достаточно»? Неопределенный ненаучный термин. Наука начинается тогда, когда в ней появляется математика. Дайте точные формулы.

Ну что ж, делать нечего, давайте составлять формулы.

Что означает «достаточно времени»?

Если мы признаем, что скорость света предел скоростей в нашей Вселенной, превращение не может совершиться быстрее, чем:

где t- время, — знак превращения, с- скорость света, a L- наибольшая длина тела.

Формула утешительная. Показывает, что на Земле можно все превращать в мгновение ока.

Что такое «достаточно энергии»?

Тут формула посложнее:

Очень солидная формула. В ней и сигма — сумма усилий, знаки плюс-минус, показывающие, что энергия может затрачиваться, а может и прибывать, например при превращении воды в лед (а как при превращении лягушки в царевну — неведомо). А маленькие дельты показывают, что каждый элемент отрывается по отдельности, перемещается по отдельности и прикрепляется по отдельности. И работа трудна, и формула трудная.

Еще сложнее формула трудоемкости, очень сложная, но необходимая. Тут надо учесть и коэффициент измельчения — чем меньше элементы, тем больше возни. Дворцы строить легче из крупных панелей, чем из кирпичей, а царевну собирать из готовых рук-ног проще, чем из атомов или молекул. Важен и коэффициент разнообразия. Кирпичи все одинаковы, клади любой, какой попался, а детали у машин, увы, разнообразные, у каждой свое место. Клетки же в мозгу хотя и односортные, но не взаимозаменяемы. Перепутаешь их, и исчезнут воспоминания, царевна родных не узнает.

Тем не менее формула трудоемкости очень нужна. Она позволяет сравнивать превращения: какое рациональнее, какое проще?

И, сравнив, постараться упростить, чтобы…

Стоп!

Увлекся я. Сплошной учебник получается, хоть и для волшебников, а все-таки учебник. Даже и закаленным любителям фантастики нельзя предлагать многочлены вместо приключений. Продемонстрировал формулы, и хватит!

Иной подход нужен — попроще.

6

В ту давнюю пору, когда мне приснилась волшебная книга, мы с друзьями вычитали у Бульвер-Литтона поразившую нас мысль.

— Почему все романы пишутся о любви? — рассуждал автор. — Любовь — кратковременный период в жизни, предисловие к женитьбе. А едим мы ежедневно, три раза в день, без еды жить не можем, но в книгах про еду почти ничего, все любовь, да любовь, да любовь.

Много лет спустя понял я, что автор незаконно сопоставлял несопоставимое. Любовные романы пишутся не о любви, а о том, как любовь добывается, как через препятствия и преграды люди идут к счастливому браку.