Не такую уж и старую, — тихо смеется он, уткнувшись лицом в мою шею и пощипывая ее губами.

И на том спасибо, — отвечаю я и набрасываюсь на него сверху, пытаясь подмять под себя.

Мы дурачимся и резвимся, хотя вокруг нас постоянно снуют люди, а вещи беспечно брошены на берегу.

Потом нежимся на прогретом солнцем песке, поедая местные бананы и сэндвичи, запивая апельсиновым фрешем.

Сергей удивляет меня, достав упакованный в пластиковый контейнер десерт. Это густой греческий йогурт, сделанный из козьего или овечьего молока, с добавление фруктов и того самого тимьянового меда. Вкуснотища невероятная. Необычное сочетание чуть солоноватого молочного продукта и сладостей.

Ветер бросает мне волосы в лицо, я постоянно убираю не до конца просохшие пряди, но он снова играет ими, лишая возможности нормально видеть.

Вон там яхта подошла с туристами, их еще и морем сюда везут, чтобы не идти столько по солнцу, — говорит Сергей.

Хорошо им, — потягиваю я, лежа головой на его коленях. Меня разморило, приятная усталость разлилась по телу, густо намазанному кремом от загара.

Сейчас здесь будет еще более шумно и людно.

Ну и что?

Если тебе это не мешает, то можем остаться.

Я все-равно не смогу сейчас сделать ни шагу. А тем более, идти в гору.

Тогда мне придется тебя нести.

Я ловлю тебя на слове. Но только попозже, ладно?

Ладно.

Мне кажется, или песок у кромки воды слегка отдает розовым?

Да. Еще одна особенность этого места.

Удивительно. Не могу насмотреться.

Говорят, что здесь на три дня стояла яхта принца Чарльза и Дианы. Они плавали по Средиземноморью и, когда увидели здешние красоты, просто не смогли не бросит якорь и не сделать внеплановую остановку.

Странно. Может быть они тогда еще были влюблены? Невозможно испытывать подлинное наслаждение, когда на сердце пусто.

Я замолчала, раздумывая, наслаждается ли Сергей Балосом так же, как и я. Он не признался мне в любви, но нас повсеместно принимают за влюбленных. Его глаза закрыты, в них я не могу прочесть ответ на свой вопрос, но едва заметна улыбка не сходит с губ. Значит, он не чувствует себя не в своей тарелке и не испытывает замешательства.

Что ж, хорошо нам обоим. Но когда я думаю о возвращении к машине, удовольствия слегка убавляется. Солнце разошлось уже не на шутку, а здесь почти негде спрятаться и переждать жару. Нужно идти. Я вздыхаю.

Собираемся. А то мне и мой крем не поможет. Если даже не обгорю, то точно получу тепловой удар.

Мы одеваемся и бредем к каменным ступеням. Вдруг Сергей дает мне в руки свой рюкзак. Хоть мы и съели часть провизии, я не поднимусь с такой ношей. Что на него нашло? Решил избавиться от меня прямо здесь? Кавалер, так его и эдак…

Поток моих мысленных ругательств, которые грозятся вот-вот вылиться в устные, резко прекращается, когда чувствую, как меня отрывают от земли.

Он несет меня на руках, пока я ошарашенно смотрю по сторонам. Ухватившись рукой за его шею, другой придерживаю рюкзак. За нами идет компания молодежи не старше двадцати пяти лет. Одна девушка завистливо смотрит на меня, а потом зло пинает своего кавалера и что-то негромко ему говорит на языке, которого я не узнаю. Он отвечает ей и разводит руками. Вся компания засмеялась, а она насупилась.

Отпусти, мне неудобно, — шепчу Сергею, краснея от стыда и удовольствия.

Я же обещал, — его дыхание становится все тяжелее, он несет меня уже около пяти минут.

Я не хочу, чтобы ты свалился замертво где-то посреди пути.

А если я свалюсь замертво уже возле машины?

Это, конечно, будет лучше — мне не придется тебя тянуть, — усмехаюсь я.

Тогда заткнись и покрепче за меня ухватись, а то мы сшибем народ позади нас, как кегли в боулинге.

Его хватило еще метров на двадцать, что, учитывая довольно крутой подъем по неудобным ступенькам, было приличным расстоянием.

К тому времени, как он отпустил меня, живая цепочка туристов, поднимавшихся вместе с нами, ухмылялась, поглядывая в нашу сторону, и, как я догадываюсь, успела во всех подробностях рассмотреть мою пятую точку, потому что сарафан был слишком коротким, чтобы ее прикрыть в такой позе.

С лица Сергея градом катится пот. Я вытерла его своей банданой и поцеловала в нос.

Ты стал предметов зависти всей женской аудитории, — негромко сказала я.

Всегда любил эффектные сцены.

Знаешь, как хорошо себя подать.

Знаю.

Ну ты и задавака, — не выдержала я и рассмеялась.

И это знаю.

Ладно, всезнайка, тогда ответь мне, когда мы доберемся до дома. Я жутко хочу в душ.

Это зависит от того, чего ты больше хочешь — в душ или в ресторан.

У нас осталась еще связка этих маленьких бананов, так что до твоей виллы я дотяну.

Хорошо, мы доедем…

Он замолчал и куда-то уперся взглядом. Мы уже были на территории автостоянки, вокруг ничего интересного.

Как быстро я довезу тебя до дома будет зависеть от того, когда этот козел свалит с капота нашей машины, — закончил Сергей.

Боже!

Действительно, на капоте нашей шикарной тачки стоит натуральный козел, и по внешнему виду, и по своим моральным убеждения. Его копыта переступают по блестящей, гладкой поверхности крашеного металла, а наглые глаза обещают — то ли еще будет.

Нет, все-таки какой козел! Животное реагирует на наше приближение и запрыгивает в салон кабриолета. Я медленно обалдеваю от мысли, что он может там сделать от страха или волнения, молодежь, которая шла позади нас, выхватывает мобильные телефоны и начинает громко ржать и фотографировать, а Сергей выдает:

Что ж, придется отвезти его к нам. Потому что я не представляю, как его выгнать из машины.

Вволю попозировав в салоне автомобиля, который стоит около пятидесяти тысяч долларов, бессовестная зверюга легко выпрыгивает только для того, чтобы запрыгнуть на следующий капот. Теперь возмущенно вопят парни и девчонки из веселой компании, а я со злорадной ухмылкой достаю телефон.

Как ни странно, на машине нет ни царапины. Возможно, я погорячилась, и перед нами был несправедливо рожденный в шкуре серого козла грациозный олень?

Так или иначе, в Ханью мы возвращаемся в удивительно хорошем настроении и смеемся всю дорогу.

Время летит неумолимо. Двигается вперед, унося самые драгоценные мгновения, отнимая мое счастье. Наш отпуск почти подошел к концу. Я отказалась от поездки в пещеру, где по преданию родился Зевс, я не захотела посмотреть на пресное озеро, где рыбы, не таясь, плавают у поверхности воды, а в ресторанчике неподалеку можно выбрать себе любую приглядевшуюся рыбину, плавающую в бассейне, и тебе приготовят ее на гриле в течении сорока минут.

Нет. Мне все это не интересно. Я предпочла просто быть с Сергеем оставшееся время, лежать с ним рядом на песчаном пляже, купаться в море с маской, разглядывая крабов, рыбок и морских ежей.

Мы готовим вместе еду, мы потягиваем после обеда вино на открытой веранде его дома, мы занимаемся любовью.

Боже, как мы занимаемся любовью! Словно каждый раз для нас последний. Возможно, так оно и есть. Час расставания уже близок. Он навис над нами, как грозовая туча. И солоноватый привкус бури, и далекие раскаты грома уже явно ощущаются прямо сейчас.

Я стою на террасе, обхватив себя руками. Море неспокойно. Кто-то не уследил за своим матрацем, и ветер с бешенной скоростью несет его от берега, заставляя кувыркаться и подпрыгивать на волнах. Потоки душного воздуха не дают почувствовать прохладу воды. Сергей говорил, что иногда ветер меняется и несет жар и песчаные облака с африканского континента. Наверное, именно сейчас происходит что-то в этом роде.

Я слышу его шаги, но не оборачиваюсь. Он легко кладет руки мне на плечи, слегка придвигая к себе. Чувствую его запах, древесный, с ноткой хвои, ощущаю спиной тепло его твердого тела.

Мне будет не хватать тебя.

Я молчу, эти слова не сорвутся с губ. Ничто не омрачит этих дней. И я не заплачу, прощаясь с тем самым единственным, кому отдала свое сердце.