— А Кэролайн?

— С ней всё в порядке, — еще одна ложь, но уже своей маме. Я бы сказал, что я прокладываю короткий путь в ад сегодня, но так как я уже там, какое это на самом деле имеет значение?

— В порядке? Правда?

— Тебе лучше, чем кому-либо, известно, что она никогда не станет прежней снова, но ее доктора думают, что ей лучше, поэтому моя работа здесь окончена.

— А ты?

— Какое значение имеет, что думаю я? — я вздыхаю. — Доктора — эксперты.

— Оливер, я не спрашиваю, что ты думаешь. Я спрашиваю как ты. У тебя есть какой-то прогресс?

— Это не я нахожусь в больнице для душевнобольных.

— Оливер…

— Да. Я отлично, великолепно, невероятно. Я буду дома к свадьбе, поэтому жизнь не может быть еще лучше.

— Ты ходил на могилу Мелани?

— Да, — ложь.

— И?

— И она все еще мертва.

— Оливер!

Я хватаю себя за волосы.

— Прости. Мне просто не нужно это от тебя.

— Я люблю тебя, Оливер. Я хочу, чтобы мой сын вернулся. Он нашел невероятную девушку, и я бы хотела видеть его «долго и счастливо». Поэтому не трать там время попусту. Делай, что нужно, чтобы ты мог приехать домой.

Делать, что нужно? Тупая психологическая чушь.

— Ага, — я кривлюсь, после того, как слово слетает с моих губ. Пожалуйста, пусть она отреагирует на мое «ага» лучше, чем Вивьен.

— Счастливого Дня благодарения, Оливер. Я тебя люблю.

— Тебе тоже. Передавай всем от меня привет.

— Передам.

Я отбрасываю телефон в сторону. Да, конечно, счастливого Дня благодарения. Это был действительно приятный день. Свидетельство лучшей части которого — на моей рубашке. Остальная же часть… Кэролайн — я все еще ненавижу ее.

***

Вивьен

Мне разбивает сердце то, что Оливер ощущает необходимость лгать мне и Джеки. Что он не знает, так это то, что Лили звонила Джеки после того, как его вывели из больницы. Должно быть, это был какой-то материнский инстинкт; она волновалась за него и хотела, чтобы мы знали, что случилось. Она звонила во второй раз, когда добралась домой и обнаружила, что он и все его вещи исчезли. Это было примерно за десять минут до того, как он позвонил мне. Смешно, что он ни о чем из этого не упомянул. Таким образом, мы теперь знаем, что он сломался и больше не живет у Лили и Дуга. Что мы не знаем, так это где он остановился и что происходит у него в голове.

Секс по телефону не был запланированным, и, честно говоря, я не думала, что он заинтересуется после того, что произошло. Но я училась, как сумасшедшая, а Оливер был так занят, мое тело нуждалось в освобождении. Затем Ченс объявился вместе с Ронни, и я застала их целующимися и лапающими друг друга в коридоре. Не в смысле «у нас был секс, но мы просто возимся здесь, лапая друг друга», а в смысле «ты чертовски расстраивала меня на протяжении нескольких месяцев, и я до смерти хочу трахнуть тебя впервые». Он прижал ее к стене в стиле «ты под арестом» и терся своей промежностью о ее задницу, массажируя тем временем ее киску через ткань джинсов. Они не видели и мне стыдно признаться, что я пряталась за фикусом и наблюдала за тем, как он подарил ей оргазм, но это правда. Поэтому, когда Оли позвонил, я была вся разгоряченная и озабоченная и уже на грани своего собственного оргазма.

— Эти пироги выглядят восхитительно! — Джеки улыбается, разрезая их.

Я сделала примерно дюжину фотографий, потому что она права, они действительно выглядят… ну, будто кто-то другой их приготовил.

— Оливер сказал, когда будет дома? — спрашивает Ченс.

Я качаю головой.

— Наверняка к свадьбе Алекс и Шона, — отвечает Джеки к моему удивлению.

— Он так сказал? — я оборачиваюсь, глядя на нее.

— Да, — она кивает.

— А что насчет Рождества? — спрашивает моя мама.

— Он постарается… — она смотрит на меня с грустной улыбкой, — но это прозвучало не так убедительно, как я надеялась.

Мое настроение упало, и я уверена, что все это заметили.

— Может, тебе стоит полететь в Портленд, как только закончатся твои занятия, — предлагает Ченс.

Джеки и Хью сердито смотрят на него.

— Что? — он делает глоток воды. — Оливер лучшая версия самого себя, когда он рядом с Вивьен, и, возможно, ему необходимо небольшое напоминание о том, что он упускает.

— Он сам должен найти то, что я не могу ему дать.

Джеки кивает с болью в глазах.

— Завершение.

Я киваю в ответ.

— Кому какое дело? В любом случае поезжай и сделай ему сюрприз. Он должен неистово скучать по тебе.

— Я не могу себе этого позволить, — я смотрю вниз на свой пирог из орехов пекан.

Рука моего папы накрывает мою.

— Да, ты можешь.

Я поднимаю на него взгляд, а он подмигивает мне.

— Считай, что это наш с мамой подарок тебе на Рождество.

Мои родители так много лет боролись в финансовом плане. Я хочу отклонить его предложение, как делала много раз раньше, но не могу. Да, я умираю, как хочу видеть Оливера, но прямо сейчас я знаю, как много для папы значит это, и только по этой причине я принимаю его подарок.

— Спасибо, — я обнимаю его со слезами на глазах, а затем наклоняюсь в другую сторону и обнимаю маму.

Я смотрю на Джеки и вижу тревогу на ее лице. Она беспокоится об эмоциональном состоянии Оливера и переживает обо мне, находящейся в Портленде в непосредственной близости к источнику его боли.

— Я поняла, — я улыбаюсь ей.

Она кивает в ответ, но едва заметно.

Глава 32

Шлепок

Вивьен

Дни от Дня благодарения до моих зимних каникул пролетают быстро. Когда я не на занятиях или не учусь, то помогаю приручить невесту. Как Алекс удается посещать занятия и готовиться к свадьбе в то же самое время — вне моего понимания.

— Ты же вернешься к моему девичнику, правда?

— Да, — смеюсь я, — по крайней мере, так указано в моем обратном билете.

— И он все еще не знает, что ты приезжаешь?

Я бросаю сложенные джинсы в чемодан.

— Нет, если ты, конечно, не разболтала или не посылаешь ему фотографии того, как я собираюсь.

— Тогда как ты собираешься найти его, если он до сих пор не признался, что больше не живет у родителей Кэролайн.

— Мой план — объявиться у него на работе.

Алекс протягивает мне свитера.

— А если его там не будет, каков твой запасной план?

— Я разворачиваюсь и лечу обратно в Бостон.

— Что?

— Шучу, — я смеюсь. — У меня нет запасного плана. Если его там не будет, я что-нибудь придумаю. Может, баннер на самолете, который будет летать по городу, с надписью «Оливер Конрад, ты где?».

Алекс ухмыляется.

— Класс, Цветочек, так и сделай.

Я застегиваю чемодан и стягиваю его с кровати.

— Не оставляй свои кроссовки там, где Розенберг может до них достать.

— Не забудь свое удостоверение личности, — Алекс следует за мной вниз по ступенькам.

— Не забывай проверять крыльцо на наличие корреспонденции.

— Не забудь вернуться к моему девичнику.

Я надеваю пальто и беру сумочку, Алекс делает то же самое.

— Не забудь, что убивать жениха в ярости — это показатель плохих манер.

Алекс держит дверь открытой для меня, когда я целую Розенберга на прощание.

— И не забудь отдать Розенбергу подарок на Рождество от меня.

Она закрывает за нами дверь.

— Не забывай, как странно то, что ты относишься к этому клубку шерсти как к человеческому существу, по моему мнению.

***

Путешествие за два дня до Рождества — это сумасшествие. Показаться без предупреждения в новом городе — еще большее сумасшествие. Я надеюсь, что где бы Оливер ни остановился, там найдется комната для меня — я не бронировала номер в отеле. По дороге к его работе в такси мои нервы сдают. Как бы невероятно это ни было, но что, если он не будет счастлив видеть меня? Может, он действительно занят и мое появление не будет приятным сюрпризом, как я представляю себе. Ну, и существует еще предположение Алекс: его там нет, и я не смогу найти его.