Я вызвал две сотни Волгцев и 1-й Линейный казачий полк. Через пять минут появились темные фигуры казаков. Они на рыси снимали папахи, крестились, скидывали из-за спины винтовки, готовясь соскочить для пешего боя.

— Одеть винтовки! — крикнул я. — Атака в конном строю… Ко мне подъехал командир сотни.

— Кого атаковать? — спросил он.

— Строй лаву, — скомандовал я, — 2-я сотня в первую линию, 6-я за нею на триста шагов. Направление на круглый холм…

Сотня поскакала, выстраивая лаву. Замелькали казаки с развевающимися за плечами башлыками… За 2-й сотней стала разворачиваться и 6-я… Вспыхивали впереди огоньки ружейных выстрелов, влево, звеня котелками, с глухим гомоном, шла отступающая пехота. Когда они подошли к неприятелю на полверсты, неприятель увидел их и открыл страшный огонь из винтовок и пулеметов. Короткий, страшный гик, трескотня ружей и томительная тишина… Я проехал еще вперед и понял, что победа наша»^{323}.

Другой очевидец писал об атаке: «Передовые люди… увлеченные молодым доблестным офицером хорунжим Кулешем, подскочили к окопам. Здесь, под ними — их было шесть человек, убили лошадей. “Братцы, все одно погибать”, — крикнул кто-то из казаков. Кулеш и с ним шестеро казаков бросились в окопы и начали работу кинжалами. Во время этой схватки Кулеш был убит выстрелом из ружья в упор в рот. Германцы столпились вокруг шести смельчаков. В эту минуту на выручку казакам подоспели остальные казаки. Началась рубка.

По всему фронту целой германской дивизии пронеслось известие, что массы казаков атакуют германцев. Цепи начали отходить. На выручку начальник дивизии бросил батальон германской пехоты, который колонной бегом побежал к месту схватки. На него наскочила, прошедшая сквозь 6-ю сотню, вторая сотня есаула Сурикова. Германцы бросили ружья и подняли руки вверх. Казаки, исполняя приказ своего начальника, их изрубили и бросились дальше к господскому двору деревни Став, где помещался штаб германский пехотной дивизии. Штаб обратился в поспешное бегство. Но болото, узкая гать и наступившая полная темнота остановили дальнейшее движение волгцев… Наши потери — около 25 казаков, потери германцев — более 500 изрубленных пехотинцев. Но не так был важен материальный убыток неприятеля от этой конной атаки двух сотен… не более двухсот всадников, как важно было нравственное потрясение германских войск, наступавших к Влодаве, и что оно было весьма велико, показали дальнейшие события»^{324}.

Наступление противника на этом участке фронта было остановлено на 5 суток.

Противник понес в Люблин-Холмской операции серьезные потери. Так, германские источники отмечают, что, например, 119-я пехотная дивизия «понесла тяжелые потери». Один из батальонов 58-го пехотного полка дивизии целиком попал в русский плен.

Трофеями русских войск трех армий Южной группы стали до 5 тыс. пленных.

Боевые действия на Пруте и Днестре принесли значительное количество трофеев.

В ходе Первой Хотинской операции 17–22 марта в первый же день у дд. Рухотин — Поляны — Шиловцы — Малинцы были разгромлены 42-я гонведная пехотная дивизия и гусарская бригада, потерявшие пленными 33 офицера и 2,1 тыс. нижних чинов. 10-я кавалерийская и 1-я Донская казачья дивизии разбили обходящую левый фланг Юго-западного фронта группировку противника.

18 марта 12-я кавалерийская дивизия атаковала у дер. Залещики части австрийской 7-й армии, парируя обход левого фланга русской 9-й армии. В плен захвачены 21 офицер и 1 тыс. нижних чинов.

В Заднестровском сражении 26 апреля — 2 мая командующий русской 9-й армией П.А. Лечицкий, разрабатывая план наступательной операции, решил осуществить следующий оперативный маневр — перебросив 33-й армейский корпус в район г. Бучач, нанести им удар в направлении на мест. Городенка, чтобы выйти во фланг и в тыл главным неприятельским позициям. Одновременно наносился второй удар — силами конницы. 3-й Конный корпус должен был прорвать австрийский фронт в Буковине, южнее р. Днестр — у дд. Баламутовка — Ржавенцы — Громешти. Фактически были образованы 2 корпусные ударные группы, но и на остальных боевых участках войска армии должны были действовать активно.

После артиллерийской подготовки на рассвете 27 апреля русское наступление началось одновременными действиями ударных групп 9-й армии. 33-й армейский корпус форсировал р. Днестр у Хмелево и Ржепице. Важнейшую роль сыграла тактическая внезапность — благодаря скрытности сосредоточения корпуса противник был захвачен врасплох. Операция была проведена в достаточно сложной обстановке форсирования крупной водной преграды. Частям 3-го пограничного пехотного Заамурского полка удалось добиться тактического окружения части противника и захватить в плен 5 офицеров и 298 солдат (из них 2 немцы, а остальные — из состава 28-го ландверного пехотного полка — преимущественно хорваты).

1-я Заамурская пограничная пехотная дивизия стала развивать наступление на Чернелице. Противник перебрасывает резервы — 8-ю кавалерийскую дивизию и 88-ю ландверную пехотную бригаду, но они опаздывали на сутки. После серьезного боя Чернелице также оказалось в руках русских. Артиллерия отстала, и 60% потерь в личном составе 1-я Заамурская пограничная пехотная дивизия понесла в ходе боя за этот населенный пункт. Были пленены еще 3 офицера и 233 солдата противника.

Трофеи корпуса — 753 пленных (в т. ч. 5 офицеров). По свидетельству очевидцев, в окрестностях лежала масса австрийских трупов, а также присутствовало значительное количество мест захоронений солдат и офицеров противника.

27 апреля в боях участвовала и корпусная конница 33-го армейского корпуса — Крымский конный полк. 5-й и 6-й эскадроны полка (находились при 2-й Заамурской пограничной пехотной дивизии), под командованием ротмистра Бако, в конном строю атаковали батальон австрийской пехоты, занимавший позиции в окопах у д. Корниюв. Окопы были взяты, трофеями крымцев стали 7 офицеров и 465 солдат противника. Атака значительно облегчила наступление 2-й Заамурской пограничной пехотной дивизии на Коломыю. Ротмистр Бако был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

На следующий день, 28 апреля, в прорыв был введен Сводный конный корпус — уже во второй половине дня он прорвался вглубь позиций противника на 5 верст. Отдельная гвардейская кавалерийская бригада и 1-й и 2-й Заамурские пограничные конные полки атаковали противника к северу от Городенки (западнее шоссе Домбки-Городенка), ведя комбинированный бой — действуя как в конном, так и в пешем строю.

В этой атаке, кроме двух Заамурских пограничных конных полков, приняли участие (в конном строю) 2 эскадрона лейб-гвардии Гродненского гусарского полка (три других эскадрона полка атаковали окопы противника в пешем строю, а 6-й эскадрон находился в прикрытии 3-й батареи лейб-гвардии Конной артиллерии).

Противником русской конницы на данном участке стали отборные части австрийской 7-й армии — полки германской 5-й кавалерийской дивизии. Противник занимал два ряда окопов, с проволочными заграждениями в несколько рядов. Русским кавалеристам в общей сложности противостояли: 2 батальона австрийской пехоты, две роты германского пехотного полка и части 1-го кирасирского Великого Курфюрста, 4-го фон Шилла и 6-го графа Гетцена гусарских, 4-го фон Шмидта и 10-го Принца Августа Вюртембергского уланских полков 5-й кавалерийской дивизии.

Части, участвовавшие в этой атаке, понесли тяжелые потери.

После боя 1-й и 2-й Заамурские пограничные конные полки из пятисотенного состава были переформированы в трехсотенные. Потери 1-го полка: 5 офицеров (1 убит и 4 ранены — в т. ч. командир полка полковник Колзаков), 184 нижних чина. Потери 2-го полка: 9 офицеров (2 убиты и 7 ранены, в т. ч. командир полка полковник Карницкий) и 235 нижних чинов. К высоким боевым наградам были представлены: полковники Колзаков и Карницкий, ротмистры Мосницкий, Пьянковский (посмертно) — к орденам Св. Георгия 4-й степени, подполковник Стоянов (посмертно) и ротмистр Линицкий (посмертно), ротмистры Васильев, Левишновский, Ягеллович, Люман, Хабаров, Полторацкий, штабс-ротмистр Базоркин, Корчинский, поручики Враштиль, Езерский — к Георгиевскому оружию.