Когда они проезжали по Гаутланду, Сигват сложил такие висы;

Когда они однажды вечером ехали по Гаутланду, Сигват сказал:

А когда они ехали по городу Скарар по дороге, ведущей ко двору ярла, Сигват сказал:

Однажды Хьяльти вместе со скальдами был у конунга. И вот Хьяльти сказал:

– Вам известно, конунг, что я приехал сюда, чтобы встретиться с тобой, и для этого я проделал долгий и грудный путь. Когда я переплыл море и услышал о Вашем величии, то я подумал, что было бы неразумно возвращаться домой, не повидав тебя во всем Вашем великолепии. Сейчас между Норвегией и Исландией есть такой закон: когда исландцы приезжают в Норвегию, они должны платить пошлину. Когда я переплыл море, я собрал пошлину со всех людей на моем корабле и поехал сюда, чтобы заплатить ее Вам, так как знаю, что Норвегия по праву принадлежит Вам.

Тут он показал конунгу серебро и высыпал на колени Гицура Черного десять марок. Конунг сказал:

– Мало кто в последнее время привозил нам подобное из Норвегии. Я очень благодарен Вам, Хьяльти, за то, что вы приложили столько сил, чтобы привезти пошлину мне, а не заплатили ее нашим недругам. И я хочу, чтобы ты принял эти деньги в подарок от меня вместе с моей дружбой.

Хьяльти поблагодарил конунга многими словами. С тех пор Хьяльти был в чести у конунга и часто с ним беседовал, так как конунг считал его – и справедливо считал – мужем мудрым и красноречивым.

И вот Хьяльти рассказал Гицуру и От тару, что он послан к Ингигерд, дочери конунга, со знаками, которые должны были помочь ему снискать ее расположение. Он попросил, чтобы они устроили ему встречу с ней. Они ответили, что легко могут сделать это, и однажды они вошли с ним в ее покои, когда она сидела и пировала, а вокруг нее было много мужей. Она хорошо приняла скальдов, так как они были ей знакомы. Хьяльти передал ей привет от Ингибьёрг, жены ярла, и сказал, что та послала его сюда, чтобы он снискал ее расположение и получил от нее помощь, и показал знаки, которые ему дала Ингибьёрг. Дочь конунга благосклонно выслушала его и обещала ему свою дружбу. Они долго сидели у нее и пировали. Дочь конунга расспрашивала Хьяльти о новостях и просила его приходить побеседовать с ней. Он так и делал, часто приходил и беседовал с ней. Он рассказал ей с глазу на глаз о посольстве Бьёрна и спросил ее, как, по ее мнению, конунг шведов отнесется к тому, чтобы заключить мир с Олавом Толстым. Она ответила, что, по ее мнению, попытка примирить конунгов не может иметь успеха, и добавила, что конунг так зол на Олава, что даже не может слышать его имени.

Однажды Хьяльти был у конунга и беседовал с ним. Конунг был очень весел и сильно пьян. И вот Хьяльти сказал конунгу:

– Большое великолепие можно увидеть здесь. Я теперь сам вижу то, о чем часто слышал: нет другого конунга в северных странах, который мог бы сравниться величием с тобой. Но очень досадно, что нам пришлось проделать такой долгий и такой опасный путь, прежде чем мы смогли тебя увидеть. Сначала надо было долго плыть по морю, а потом проехать через Норвегию, что особенно опасно для тех, кто едет сюда с дружбой. Почему не найдется никого, кто бы захотел помирить вас с Олавом Толстым? Я слышал, что многие и в Норвегии и в Западном Гаутланде очень хотят, чтобы был заключен мир, и мне сказали точно, что, судя по словам конунга Норвегии, он охотно заключил бы с тобой мир, и я знаю, что он хочет этого потому, что считает себя гораздо менее могущественным конунгом, чем ты. Говорят, что он бы хотел взять в жены твою дочь Ингигерд, а такое сватовство было бы лучшим путем к миру. Знающие люди говорят, что он очень достойный человек.

Конунг отвечает:

– Не следует тебе так говорить, Хьяльти, но я не хочу упрекать тебя за твои слова, так как ты не знаешь, чего ты должен остерегаться: нельзя при мне называть этого толстяка конунгом, и он гораздо менее достойный человек, чем многие думают. И ты тоже так будешь считать, если я скажу тебе, что этой женитьбе не бывать, потому что я десятый конунг в Уппсале, и все мои предки единовластно правили шведской державой и многими другими большими странами, и им подчинялись другие конунги в Северных Странах. А Норвегия мало заселена, и отдельные области ее находятся далеко друг от друга. Там всегда правили мелкие конунги. Харальд Прекрасноволосый был самым большим конунгом в этой стране. Он воевал с местными конунгами и подчинил их себе, но и он считал, что не в его выгодах притязать на владения конунга шведов. Конунги шведов жили поэтому с ним в мире. К тому же они были с ним в родстве. А когда в Норвегии правил Хакон Воспитанник Адальстейна, с ним тоже жили в мире, пока он не стал совершать набеги на Гаутланд и Данию. Тогда собрали войско против него, и он погиб, и страной стали править другие. Сыновья Гуннхильд тоже лишились жизни, когда они перестали слушаться датского конунга. Норвегию тогда захватил Харальд сын Горма и заставил платить себе подати. Но все же мы думаем, что Харальд сын Горма был меньшим конунгом, чем уппсальские конунги, потому что наш родич Стюрбьёрн подчинил его себе, и Харальд сделался его человеком, а мой отец Эйрик Победоносный одолел Стюрбьёрна, когда они сразились. А когда в Норвегии появился Олав сын Трюггви и назвался конунгом, мы воспрепятствовали этому.