– Аста женщина хорошая и знатного рода, но она мне не ровня.

Сигрид отвечает:

– Возможно, что ты знатнее ее родом, но мне кажется, что в этом браке – счастье для вас обоих.

После этого и до того, как Сигрид уехала, они обменялись лишь немногими словами.

Харальд конунг был сильно расстроен. Он снарядился в поездку внутрь страны и хотел еще раз встретиться с Сигрид. Многие из его людей отговаривали его, но он все-таки поехал с большой дружиной и приехал в усадьбу, где Сигрид проживала. В тот же вечер туда приехал другой конунг. Его звали Виссавальд,[199] и он был из Гардарики. Он тоже приехал свататься к ней. Конунгов поместили вместе с их дружинами в доме, хотя и большом, но старом. В соответствии с этим было и все убранство дома. Вечером не было недостатка в напитке, настолько хмельном, что все были мертвецки пьяны, и стражи как внутри, так и снаружи дома, заснули. И вот Сигрид велела расправиться со всеми ними огнем и мечом. Дом и все, кто в нем был, сгорели, а те, кому удалось из него выбраться, были убиты. Сигрид сказала, что так она хочет отучить мелких конунгов от того, чтобы приезжать из других стран свататься к ней. С тех пор ее стали звать Сигрид Гордая.

В предыдущую зиму произошла битва с йомсвикингами.

Когда Харальд уехал в глубь страны, Храни с теми людьми Харальда, которые не поехали с ним, остался за старшего при кораблях. Узнав, что Харальд погиб, они поскорее уехали прочь и, вернувшись в Норвегию, рассказали о случившемся. Храни поехал к Асте и рассказал ей об их поездке, а также о том, с какой целью Харальд ездил к Сигрид. Услышав все это, Аста сразу же поехала в Упплёнд к своему отцу. Тот ее хорошо принял, и они оба были очень возмущены кознями, которые строились в Швеции, и тем, что Харальд хотел развестись с ней.

Аста дочь Гудбранда родила мальчика в то лето. Мальчика окропили водой и назвали Олавом.[200] Это сделал Храни. Мальчик рос сперва у Гудбранда и своей матери Асты.

Хакон ярл правил всей Норвегией, что расположена вдоль побережья, ему было подчинено шестнадцать фюльков. А с тех пор, как Харальд Прекрасноволосый ввел такой порядок, что в каждом фюльке должен быть ярл, он долго сохранялся, так что Хакону было подчинено шестнадцать ярлов. В Недостатке Золота говорится так:

Пока Хакон ярл правил Норвегией, в стране были хорошие урожаи, и бонды соблюдали мир между собой, и большую часть его жизни бонды любили его. Но с течением времени случилось так, что ярл стал распутничать. Доходило до того, что по его велению хватали дочерей почтенных людей и приводили к нему домой, и он делил с ними ложе неделю или две, а потом отсылал домой. Этим он навлек на себя сильное возмущение родни этих женщин, так что бонды начали сильно роптать, как жители Трёндалёга имеют обыкновение роптать, если им что-либо не по нраву.

До Хакона ярла дошли слухи, что на западе за морем есть человек, который называет себя Али, и его считают там конунгом. Из рассказов некоторых людей ярл заключил, что этот человек какой-то потомок норвежских конунгов. Ярлу сказали, что Али, по его словам, родом из Гардарики. А ярл слышал, что у Трюггви сына Олава был сын, который уехал в Гардарики, вырос там у Вальдимара конунга и звался Олавом. Ярл очень расспрашивал об этом человеке и подозревал, что это именно он появился теперь в Западных Странах.

Жил человек по имени Торир Клакка. Он был большим другом Хакона ярла. Он долго был викингом, но ездил также и в торговые поездки и вообще был человеком бывалым. Хакон ярл послал этого человека на запад за море, велел ему поехать в торговую поездку в Дюплинн, как многие туда ездили, и разузнать, что за человек этот Али, и если окажется, что он действительно Олав сын Трюггви или кто-нибудь другой из норвежского королевского рода, то тогда Торир должен как-нибудь расправиться с ним, если сможет.

Торир отправился на запад в Ирландию, в Дюплинн, стал расспрашивать там об Али. Тот был тогда у конунга Олава Кварана, своего тестя. Торир вступил в разговор с Али. Торир был человек красноречивый. И вот однажды они очень долго разговаривали, и Али начал расспрашивать о Норвегии, и сперва – о конунгах из Упплёнда, о том, кто из них в живых и какие у них владения. Он расспрашивал также о Хаконе ярле, о том, насколько его любили в стране. Торир говорит:

– Ярл настолько могущественен, что никто не смеет говорить ничего другого, кроме того, что хочет ярл, и причина тому —нигде нет того, кто мог бы его заменить. Но по правде сказать, я знаю, что думают многие могущественные люди, а также, что думает народ: все были бы довольны и рады, если бы какой-нибудь конунг из рода Харальда Прекрасноволосого стал бы править державой. Но мы не видим никого, кто бы подходил для этого, и всего больше потому, что, как показывает опыт, гиблое дело – сражаться с Хаконом ярлом.

Так они часто разговаривают, и вот Олав открывает Ториру свое имя и свое происхождение и спрашивает у него совета: как он думает, если Олав поедет в Норвегию, возьмут его бонды в конунги? Торир стал всячески склонять его к такой поездке и расхваливал его самого и его доблесть. И Олаву очень захотелось вернуться в страну своих предков.

И вот Олав отправился на восток с пятью кораблями, и сначала он поплыл на Южные Острова. Торир сопровождал его в этой поездке. Затем он поплыл на Оркнейские Острова. Ярл Сигурд сын Хлёдвира стоял тогда в Асмундарваге на Рёгнвальдсей. У него был один боевой корабль, и он собирался отплыть на Катанес. Олав подплыл со своими кораблями с запада к островам и стал там, так как Петтландсфьорд не был тогда судоходным. Когда конунг узнал, что ярл там, он велел позвать ярла для разговора с ним, и когда ярл приехал к нему, конунг после немногих слов сказал, что ярл и весь народ его страны должны креститься, а в противном случае ярл должен будет умереть на месте, а конунг пройдет по островам с огнем и мечом и разорит страну, если ее народ не примет крещения. Ярлу оставалось лишь согласиться. И он принял крещение, так же как все, кто был с ним. Затем ярл дал конунгу клятву верности и стал его человеком. Он дал Олаву в заложники своего сына, которого звали Щенок или Собачка, и Олав взял его с собой в Норвегию. Затем Олав вышел в море и поплыл на восток, и подошел к острову Морстр. Здесь он впервые вступил на норвежскую землю. Он велел отслужить мессу в шатре на берегу, и впоследствии на этом самом месте была построена церковь.