Как только пир кончился, конунг и ярл уехали в Хладир. Конунг был очень рассержен и сразу же стал готовиться к отъезду из Трандхейма со всеми своими людьми. Он сказал, что приедет в другой раз с большим числом людей в Трандхейм и отплатит трандхеймцам за ту вражду, которую они к нему проявили. Но Сигурд ярл просил конунга не винить трандхеймцев и сказал, что ему не стоит грозить своему народу или воевать с ним и особенно с трандхеймцами, наибольшей силой в стране. Но конунг был так разгневан, что ничего не слушал. Он уехал из Трандхейма на юг в Мёр и пробыл там всю зиму и весну. А летом он собрал войско, и ходили слухи, что он намерен пойти с ним на трандхеймцев.

Хакон конунг уже сел на корабль, и с ним было много народа. Тут он получил известие с юга страны, что сыновья Эйрика приплыли с юга из Дании в Вик, а также, что они прогнали конунга Трюггви сына Олава с его кораблей на востоке у Сотанеса. Они прошли с огнем и мечом по всему Вику, и многие подчинились им. Когда конунг получил эти известия, он решил, что нуждается в войске. Он послал за Сигурдом ярлом, а также за другими вождями, на помощь которых он рассчитывал. Сигурд ярл прибыл к Хакону конунгу с очень большим войском. В нем были и все те трандхеймцы, которые предыдущей зимой всего больше понуждали конунга к жертвоприношению. Сигурд ярл уговорил конунга помириться с ними.

Затем Хакон конунг поплыл на юг вдоль берега. Когда он обогнул мыс Стад, он узнал, что сыновья Эйрика в Северном Агдире. Хакон и сыновья Эйрика направились навстречу друг другу. Они встретились у острова Кёрмт. И те и другие сошли с кораблей и сражались у Эгвальдснеса. Оба войска были очень многочисленны, и битва была ожесточенной. Хакон конунг наступал рьяно, и против него оказался конунг Гутхорм сын Эйрика со своей дружиной, и они обменялись ударами. Гутхорм конунг пал в этой битве. Его стяг был срублен, и много его людей пало вокруг него. Тут войско сыновей Эйрика обратилось в бегство. Они бросились к кораблям и уплыли, потеряв много народу. Об этом рассказывает Гутхорм Синдри:

Хакон конунг пошел к своим кораблям и направился на восток вслед за сыновьями Гуннхильд. И те и другие плыли так быстро, как только могли, пока не достигли Восточного Агдира. Тут сыновья Эйрика повернули на юг в открытое море к Йотланду. Об этом рассказывает Гутхорм Синдри:

Затем Хакон конунг отправился назад на север Норвегии, а сыновья Эйрика оставались долгое время в Дании.

После этой битвы Хакон конунг ввел такой закон: он разделил на корабельные округа все населенные земли от моря и так далеко, как поднимается лосось, и разделил эти округа между фюльками. Было определено, сколько кораблей и какой величины должен выставить каждый фюльк в случае всенародного ополчения, а ополчение должно было собираться, когда чужеземное войско вторгалось в страну. Во время ополчения должны были зажигаться огни на высоких горах, так чтобы от одного огня был виден другой. И люди говорят, что за семь ночей весть о войне доходила от самого южного огня до самого северного округа в Халогаланде.

Сыновья Эйрика много ходили в походы в Восточные Страны, но иногда они совершали набеги на Норвегию, как было написано раньше. А Хакон конунг правил в Норвегии, и его очень любили. Годы были урожайные, и царил мир.

Когда Хакон пробыл конунгом в Норвегии двадцать лет, приплыли с юга из Дании сыновья Эйрика с очень большой ратью. У них у самих было в походах большое войско, но много большим было датское войско, которое дал им Харальд сын Горма. Ветер им очень благоприятствовал, и они отплыли от Вендиля и подошли к Агдиру. Затем они направились на север вдоль берега и плыли днем и ночью. Однако огни на горах не были зажжены по той причине, что было принято зажигать их сначала на востоке, а на востоке ничего не знали о передвижениях врага. Тому, что огни не были зажжены, способствовало также то, что, если они зажигались зря, конунг сурово наказывал тех, кто был уличен в этом. Случалось нередко, что викинги на боевых кораблях плавали вдоль побережья и совершали набеги, а люди думали, что это нагрянули сыновья Эйрика. Тогда зажигались огни, и по всей стране люди брались за оружие. А сыновья Эйрика, если это были они, уплывали назад в Данию, так как не было с ними датского войска, а подчас это были не они, а другие викинги. Хакон конунг бывал тогда очень разгневан, так как затрачивалось много труда и средств, а проку не было. Бонды тоже упрекали себя, если так получалось.

Поэтому в стране ничего не было известно о походе сыновей Эйрика до того, как они уже были в Ульвасунде. Они простояли там семь дней. Тут весть о них дошла по суше на север до Мера. А Хакон конунг был тогда в южном Мере на острове, который называется Фреди, в своем поместье, которое называется Биркистрёнд. При нем не было никого, кроме его дружины и бондов, которых он пригласил на пир.

Разведчики пришли к Хакону конунгу и донесли ему, что сыновья Эйрика стоят к югу от мыса Стад с большой ратью. Тогда он велел позвать самых умных людей, которые там были, и стал советоваться с ними, сражаться ли ему с сыновьями Эйрика, несмотря на их численное превосходство, или уходить на север, чтобы собрать больше войска. Был там один бонд по имени Эгиль Шерстяная Рубашка, теперь уже старый, но когда-то крепкий и могучий и доблестный воин. Он долго был знаменосцем конунга Харальда Прекрасноволосого. Эгиль так ответил на вопрос конунга:

– Я был не в. одной битве с Харальдом конунгом, твоим отцом. Сражался ли он против большего войска или меньшего, он всегда одерживал победу. Но я никогда не слышал, чтобы он просил у своих друзей совета обратиться в бегство. Такого совета не дадим тебе и мы, потому что мы считаем тебя надежным вождем, и на нас ты можешь положиться как на воинов.