Впрочем, Макс уяснил, что Инесса прекрасно его понимает даже по тридцати высказанным процентам переживаний, и пусть несмело, но продолжал:

— Я еще могу понять, когда я специально дразню девушку и вхожу неглубоко… Но когда… дальше некуда, а ей все мало…

Макс тяжко вздохнул: с улыбкой и удивлением самому себе. Уж с Инессой-то всегда можно было разговаривать откровенно. Просто неловко, непривычно обсуждать Наташу, пусть даже не называя имени и заменяя «Наташу» абстрактной «девушкой».

Инесса, конечно, поняла, о ком речь. Но чтобы не смущать Макса и не выводить его на чистую воду, предложила оба варианта возможных причин:

— Если это посторонняя, случайная любовница, которая без серьезных отношений уже оказалась с тобой в постели, то наверно ей просто хочется, чтобы ее конкретно отымели. А если это постоянная девушка, и если ей реально важна близость с тобой, то, может, она вообще не о физиологии говорит? Может, ей хочется «глубже» в моральном плане? Ну, там полное слияние, и подобный бред? И дело вовсе не в размерах. Просто не станет же она философские размышления в такой момент начинать, вот и выражается попроще. Может, ей хочется именно чувствовать, что ты входишь до самого своего тела, до своего предела. Просто ПОЛНОСТЬЮ. И будь у тебя пара лишних сантиметров, это уже причинило бы ей боль, — и посмотрела все же другу в глаза, чтобы он видел, что она не обманывает. — Макс, у тебя все в норме. Я не представляю, зачем может быть нужен орган длиннее. Я уверена, это тебе нужен, а не ей.

Щипчики, ножнички, баночки-скляночки, пилочки, палочки… Инесса с нескольких попыток убирала свои приспособления. Дальше разговаривали уже совсем мало; так, иногда обменивались парой дружеских фраз. Каждый обдумывал недавно полученное мнение другого. Несмотря на недосказанность, Максу все-таки полегчало от Инкиных рассуждений. Скорее всего, он действительно зря зацикливается… Ведь Наташе с ним в постели хорошо. Вроде бы. Почему же тогда, как признался Костик, Наташа стесняется попробовать с Максимом даже то, чего сама хочет? Значит, не все в порядке?

Инесса накормила Максима ужином и проводила на работу. Только так, при общем времяпровождении, замечаешь, что значит «много работы»: во время ужина у Макса постоянно звонил телефон явно не с личными целями. Два раза это был директор. Потом кто-то заказывал столик, и Макс убежал в прихожую. У него в папке есть альбомный лист с разметкой зала. Вот и сидел за обеденным столом на кухне, отодвинув тарелку и разложив перед собой план, советовал столик, где звучание музыки позволяет поговорить. Если бы не Инесса, Макс хоть пару часиков поспал бы…

— Спасибо, что приехал, — улыбалась она в прихожей в шесть вечера, когда Макс уходил в клуб. — Я знаю, ты очень занят.

— Для друзей у меня всегда есть время, — ответил Максим серьезно, и Инесса кивнула: это так.

Инесса чмокнула его в щеку на прощание, и Макс ответил ей тем же.

— Не грусти! — подмигнул он ей уже с лестничной клетки. — Наслаждайся свободой.

— А ты постарайся выкинуть из головы свою чепуху, — ответила ему Инка вслед. — Макс, ты прелесть.

И, смущенно поздоровавшись с только что показавшейся на ступеньках пожилой соседкой, скрылась в квартире, щелкнув замком.

Чтобы открыть клуб к лету, надо очень постараться. Наташины родители не жалели денег на строителей. Очень удобно, что необходимые стройматериалы можно взять почти бесплатно в своей же семье. Впрочем, выгода обнаружится чуть позже, когда будут возведены стены и понадобится отделка. Вот тогда-то ассортимент магазинов Фроловых проявит свои достоинства в полной мере! А пока между маленькими бордюрами будущих стен красуются стопки блоков, горки песка и цемента, тачка с одним колесом, натянутые тросы для выравнивания. С погодой долго везло: Макс каждый день приезжал поглазеть, как работают строители, и удивлялся, что стены, как дети, растут не по дням, а по часам. Но были и сезоны дождей, когда всякая жизнь на участке, казалось, останавливалась. Макс волновался, когда это развитие тормозилось. Хотя и понимал, что виновата природа, но постоянно стремился кого-то подогнать.

Ничего страшного, весной контуры будущего здания начнут стремительно приобретать все более «взрослые» черты.

Воспитание сегодня проходило в кабинете физики. Максим сидел на краешке своего стола без пиджака, закатав по локти рукава рубашки и скрестив на груди руки. Такой независимый и гордый — одна осанка чего стоит! Некоторые мальчишки одиннадцатых «Б» и «В» сидели точно так же, ведь уроки полового воспитания Макс предпочитает проводить в неофициальной обстановке. Им проще: они уже достаточно привыкли обсуждать с Максимом Викторовичем и интимные темы, и прочие дела, волнующие подростков. А девочки сильно обижались, что им не дано проводить по часу наедине с самым красивым учителем. Всего-то раз в две недели этот урок ведет у них Максим Викторович — так и пацаны тут как тут, эти мелкие, неопытные, недостойные младенцы. Вот и не могли девочки никак привыкнуть: все разглядывали, разглядывали своего учителя, волновались и старались казаться повзрослее… А Максим Викторович сейчас просто прекрасен, особенно когда так эротично выглядит; впрочем, девчонкам его вид всегда кажется эротичным, даже в застегнутом под крышу воротничке и галстуке, в строгом деловом костюме. Что уж говорить сейчас, когда жарко… Действительно жарко, ну просто о-очень! На улице такая невыносимая духота, что все окна наглухо закрыты, ведь за секунду эта вся духота вместе с витающей в воздухе пылью займет весь кабинет. Час назад кто-то из учеников это проверял… Макс рискнул расстегнуть рубашку почти настолько, насколько хотелось. Понимал, конечно, какое впечатление это произведет на учениц, тем более что никаких нижних маек он не носит, но решил, что ничего страшного. Поглазеют, пошушукаются, ну и ладно.

— Взяли листки бумаги, — объяснял учитель суть сегодняшнего психологического эксперимента, — только не подписываем их! Первое задание: 10 ответов на вопрос «Кто я?». Старайтесь прислушаться к себе, это не трудно. Второе задание: 10 ответов на вопрос «Какой я?». Только не пишите, пожалуйста, примитивные банальности типа «хороший, добрый…». Подумайте, чем вы отличаетесь от других. И последнее: 3 лозунга своей жизни. Например, «Что ни делается, все к лучшему», или «Начхать на все», или «Цель оправдывает средства»… Это я вам так, общеизвестные поговорки назвал, вы же можете сформулировать именно ваши персональные лозунги. Итак, по десять ответов на вопросы «Кто я?» и «Какой я?» и три лозунга. Пятнадцать минут.

Макс безмятежно сидел на столе и оглядывал своих учеников, придерживаясь об пол носком начищенной до блеска туфли. Было неприятно жарко в пояснице, где рубашка заправлена в брюки. Позади него, по ту сторону стола, на спинке кресла висит пиджак, а там в кармане остался платок — протереть бы лицо и шею. Стол длинный, на весь подиум, и вставать и обходить его так лень! Есть другой выход спасения от жары. Расслабиться и уснуть, тогда сердце станет работать медленнее, и температура тела немного снизится.

Безынтересно шарил взглядом по опущенным в листки или поднятым к потолку головам, пока не заметил, как одна из учениц так же шарит глазами по его телу, по расстегнутой рубашке. Насколько Максим разбирается в женщинах, эта дамочка — оторва еще та! Всего шестнадцать лет, ни ума, ни разума.

— Клязникова! — позвал он лениво. — Глазки, пожалуйста, к себе в бумажку!

Но та не послушалась. У нее вообще репутация скандалистки. Она любит привлекать к себе внимание, не особо беспокоясь, чтобы это внимание было положительным. Максиму иногда кажется, что в любом классе есть как минимум одна такая девушка. На Клязникову очень жалуется учитель информатики, молодой мальчишка, еще вчерашний студент. Говорит, она при всем классе вешается ему на шею, смущает всячески, причем, ежу понятно, что она не влюблена вовсе, а просто назло пытается выставить его идиотом, потому что он скромный и не знает, как реагировать.