ЦУПИК (ворчит): Болван…
РЭБА. Продолжим. Сколько вам лет?
РУМАТА. Двадцать пять.
РЭБА. Когда прибыли в Арканар?
РУМАТА. Год назад.
РЭБА. С какой целью?
РУМАТА. Предложить честь и шпагу герцогу Арканарскому.
РЭБА. Странно. Покинуть блестящую столицу метрополии…
РУМАТА. На то были обстоятельства.
РЭБА. Какие же?
РУМАТА. Я убил на дуэли члена августейшей семьи.
РЭБА. Вот как? А в чем была причина дуэли?
РУМАТА. Женщина.
ЦУПИК. Врет он все, господин канцлер, ваша светлость. А вы уши развесили…
РЭБА. Вы слышите, дон Румата? Мы хотим правды! Одной лишь правды!
РУМАТА. Ага… А мне показалось…
РЭБА. Что вам показалось?
РУМАТА. Мне показалось, что вы хотите прибрать к рукам мое родовое имущество. Не представляю, каким образом вы надеетесь его получить?
ЦУПИК. А дарственная? А дарственная?
РУМАТА. Ты дурак, Цупик… Сразу видно бакалейщик. Тебе, конечно, невдомек, что майорат не подлежит передаче в чужие руки…
РЭБА. Вам не следует разговаривать в таком тоне.
РУМАТА. Вы хотите правды? Вот вам правда, истинная правда и только правда: ваш Цупик — дурак и бакалейщик.
ЦУПИК. Ну, сукин сын, дворянская сволочь…
РЭБА. Не будем отвлекаться, почтеннейший капитан. Ну-с, значит, вы богаты, барон?
РУМАТА. Я мог бы скупить весь ваш Арканар, но меня не интересуют помойки…
РЭБА (со вздохом): Мое сердце обливается кровью. Обрубить столь славный росток столь славного рода! Это было бы преступлением, если бы не вызывалось государственной необходимостью.
РУМАТА. Поменьше думайте о государственной необходимости и побольше думайте о собственной шкуре…
РЭБА. Вы правы. Сейчас самое время.
Он поднимает руку и щелкает пальцами. И сейчас же монахи за спиной Руматы бросаются на Абу и второго штурмовика, закалывают их и волокут прочь из апартамента. Цупик, онемев от неожиданности, приподнимается было, но за его спиной появляются еще двое монахов, хватают его и заворачивают руки и лопаткам.
ЦУПИК. Ой-ей-ей-ей!..
РЭБА. Скорее, скорее, не задерживайтесь!
Монахи выволакивают отчаянно брыкающегося и вопящего Цупика из апартамента. Слышится тяжелый удар, вопль резко обрывается. Монахи возвращаются и становятся за спиной дона Рэбы.
РЭБА. Как я их, а? Никто и не пикнул. У вас, я думаю, так не могут…
РУМАТА. У нас и не так еще могут.
РЭБА. Да? Ну что ж… Хорошо. А теперь поговорим, дон Румата. А может, и не Румата? И может быть, даже и не дон? А? (Выжидает секунду, затем тычет большим пальцем через плечо.) При них можете говорить свободно, они не знают языка… Да и языки у них с детства того… вырезаны… Ну?
РУМАТА. Я вас слушаю.
РЭБА. Вы не дон Румата. Вы самозванец. Настоящий барон Румата Восемнадцатый дон Эстор умер полтора года назад и покоится в фамильном склепе, и святые давно упокоили его неспокойную и, прямо скажем, не очень чистую душу. Вы как, сами признаетесь, или вам помочь?
РУМАТА. Сам признаюсь. Я — барон Румата дон Эстор, и я не привык, чтобы в моих словах сомневались.
РЭБА (зловеще): Я вижу, что нам придется продолжить разговор в другом месте.
РУМАТА. У вас что — геморрой, дон Рэба? (Рэба вздрагивает и выпрямляется.) Да, маху вы дали, всех врачей в герцогстве перерезали. Впрочем, если вам удастся найти отца Будаха и если он согласится лечить вас…
РЭБА. Согласится. У меня все соглашаются.
РУМАТА. Значит, он уже у вас?
Пауза.
РЭБА. Итак, вы отказываетесь признаться.
РУМАТА. В чем?
РЭБА. В том, что вы самозванец.
РУМАТА. Почтенный Рэба, такие вещи доказывает. Ведь вы меня оскорбляете.
РЭБА. Мой дорогой дон Румата! Простите. пока я буду называть вас этим именем. Так вот, я никогда ничего не доказываю. Доказывают у меня в башне. Для этого я содержу опытных, хорошо оплачиваемых специалистов. Вы понимаете меня? Известно количество крови, содранной кожи, обугленного мяса… Посудите сами, ну зачем мне доказывать то, что я и так знаю? Кстати…
РУМАТА. Да?
РЭБА. Я заметил, что вас совсем не удивило, как я разделался с этим Цупиком.
РУМАТА. А чему здесь удивляться?
РЭБА. Признаться, я бы на вашем месте…
РУМАТА. Бросьте, дом Рэба. Это же так понятно. Цупик свое дело сделал: раздавил книгочеев и ремесленников, а сегодня перебил всех враждебных вам дворян… Кстати, малолетнего герцога вы не прикончили?
РЭБА. Что за мысль!
РУМАТА. Ну и вот. Цупик стал бесполезен и, следовательно, опасен. Теперь вы загоните штурмовиков в казармы, и в вашем Арканаре воцарится восхитительная могильная тишина.
Пауза.
РЭБА. Скажите, дон Румата, вы не знакомы с доном Кондором?
РУМАТА. Не имею чести.
РЭБА. Соанский генеральный судья… Он сейчас в Эсторе… Нет? Ну, хорошо. Вернемся к нашему делу. Я жду вашего признания, дон Румата. Поверьте, признание ничем вам не грозит.
РУМАТА. Мне не грозит. Оно грозит вам.
Рэба поднимается из-за стола и, заложив руки за спину, идет по апартаменту.
РЭБА. Хорошо. Видимо, начать придется все-таки мне. Давайте посмотрим, в чем замечен дон Румата Эсторский за год своей загробной жизни в герцогстве Арканарском. А вы потом объясните мне смысл всего этого. Согласны?
РУМАТА. Мне бы не хотелось давать опрометчивых обещаний. Но я с интересом вас выслушаю.
РЭБА. Мною были предприняты некоторые действия против так называемых книгочеев, ученых и прочих бесполезных и вредных для герцогства людей. Эти действия за последний год стали встречать некое странное сопротивление. Кто-то неведомый, но весьма энергичный, выхватывал у меня из-под носа и прятал самых важных, самых отпетых и отвратительных преступников — безбожного астролога Багира, преступного алхимика Синду, мерзкого памфлетиста Цурэна и иных, рангом поменьше. Кто-то похищал, спасая от справедливого уничтожения, богохульные библиотеки, развращающие картины, отвратительные астрологические н химические приборы. Кто он?
РУМАТА. Продолжайте.
РЭБА. Кто-то при поистине фантастических обстоятельствах, заставляющих вспомнить о враге рода человеческого, освободил из-под стражи чудовище разврата и душегуба, атамана крестьянских бунтов Арату Горбатого, и тот сейчас же пошел снова гулять по восточным областям герцогства, обильно проливая благородную кровь… Ну?