В общем, если у психотерапевта нет ответов на ваши вопросы или он реагирует на них неадекватно, — можете вставать и уходить.
Образование. Для психотерапевта мало высшего образования по психологии. Мало и ученой степени. Это ни о чем не говорит, потому что потом (возможно, параллельно) нужно пройти специальное обучение, как правило, от трех до пяти лет, с получением сертификата. Последний обычно висит или в кабинете у психотерапевта, или на его страничке в сети. Если такового нигде нет, вы можете попросить показать этот сертификат. И адекватным психотерапевтом такая просьба воспринимается адекватно. А неадекватные — зачем они вам?
Личное впечатление. Это очень мощный фактор. Психотерапия строится на отношениях доверия и понимания. И если вы изначально чувствуете, что вам психотерапевт не нравится, не подходит его стиль, вы чувствуете себя неуютно с ним, у вас есть ощущение, что он вас не понимает, то первое, что стоит сделать, — сказать об этом психотерапевту. Он может помочь понять причину этих чувств, прояснить их. Если же он этого не делает, не меняет своего темпа, стиля общения, если барьер на второй, третьей встрече остается, это может означать, что стоит попробовать изменить специалиста.
Правила безопасной психотерапии. Психотерапия не опасна. Но все же «не все йогурты одинаково полезны». Предлагаю обсудить еще несколько правил, которые помогут сделать вашу психотерапию более эффективной.
Прежде чем идти на прием, узнайте максимум о психотерапевте, к которому вы идете. Найдите информацию о нем в Сети, просмотрите его сертификаты, образование, если есть — отзывы. Вы будете доверять человеку самое сокровенное, поэтому стоит узнать о нем хоть что-нибудь.
Узнайте о методах, которые используются. Есть много инструментов, и ни один не помогает от всего. Нельзя дрелью забивать гвозди… Ну можно в принципе, но дрель можно испортить и гвоздь погнуть. Поэтому лучше взять молоток.
Психотерапевт должен соблюдать границы: он не имеет права кричать на вас, требовать чего-то, прикасаться без вашего разрешения, советовать менять что-то в отношениях, например бросить жену и что-то подобное. Он не может унижать вас, делать то, что может повлиять негативно на вас и ваше окружение: выставлять, например, ваши фотографии в Сети. Он не может записывать аудио или снимать видео вашей работы без вашего разрешения и без пояснения, зачем он это делает (для вас, для просмотра между сессиями, для работы с супервизором).
Психотерапевт не может брать с вас денег больше, чем было договорено на определенное количество встреч. Он не ждет от вас подарков, благодарностей и всего прочего. Ничего, кроме оплаты за свою работу. Есть, конечно, исключения: инфляция, рост арендной платы и пр., тогда это должно обсуждаться отдельно, и вы в любом случае должны быть предупреждены заранее об изменении финансовых условий.
Психотерапевт должен быть членом профессионального сообщества. Их у нас много. Он не может находиться в воздухе, не быть включенным ни в одну структуру. Узнайте, членом каких организаций он является. Это не гарантирует его профессионализма, но является маркером его включенности в процессы саморазвития. Кроме того, помните: в этих организациях есть этические кодексы и у большинства — этические комитеты, которые могут рассматривать жалобы и претензии клиентов на неэтичное поведение.
Кстати, изучите эти этические кодексы. Это поможет вам понять ценности, которые исповедует ваш психотерапевт, и вы будете знать о нормах его работы и о своих правах.
О моих неудачах и успехах. Судя по примерам и описаниям клиентов, которые я привожу в книге, может сложиться впечатление, что я суперуспешный психотерапевт, у которого все клиенты исцеляются, избавляются от депрессий, панических расстройств и обретают счастье неимоверное.
Наверное, разочарую очарованных — это не так. Я не лучше и не хуже многих других профессионалов. В моей картотеке есть десятки случаев психотерапии, которая была не завершена, из которой клиенты ушли досрочно. Разные причины тому: и мои «зоны развития», которые благодаря этим клиентам были увидены, и клиентская неготовность к изменениям. Однако я замечаю, что чем больше я знаю и умею, чем больше учусь, тем больше становится людей, которым нужна помощь, и тем меньше клиентов уходят из процесса.
Думаю, успехи — это хорошо, но неудачи — это отличный маркер «зон развития», благодаря которым я могу расти и меняться. Конечно, маркер этот не очень приятный и радостный, но это данность. Благодаря тому что я смирился с неизбежностью ошибок, предопределенной неопределенностью будущего, и понял, что неудачи — это только неудачи, не больше и не меньше, появилось чувство спокойствия.
Об общении. Однажды мне пришлось работать с девушкой-подростком. У нее было много суицидальных мыслей и несколько «неудачных» попыток уйти из жизни. Все время, пока мы работали, у нее в сумке лежало лезвие — для того чтобы следующая попытка была «удачной». Самым ярким моментом терапии стал для меня наш с ней ритуал выбрасывания лезвия. Когда она избавилась от него, мы много говорили, и каждую минуту ее лицо светлело, а спина выравнивалась. Потом было еще много работы, но тот момент, когда на твоих глазах происходит чудо и человек возвращается к жизни, — это то, ради чего стоит работать.
Вспоминая ту девушку, работа с которой была завершена успешно, и многих других клиентов, я все больше понимаю роль общения, его фундаментальную важность в становлении личности. Это альфа и омега, с него начинается наша жизнь, и без него она невозможна. Мы можем говорить, что нам оно не нужно, или что его слишком много, или что хочется побыть в одиночестве, — можем, но иногда. Однако и тогда общение не прекращается — у нас в голове, в мыслях, в чувствах продолжаются мысленные диалоги, форумы, дебаты, жаркие споры и тихие признания. Рано или поздно мы вынуждены открываться миру, идти на контакт с другими людьми, говорить им что-то важное и что-то важное выслушивать или говорить чепуху, слова-пустышки и их же слышать в ответ. Или говорить важное, а слушать пустоту. Или пытаться пробить стену молчания, говорить, отступать, снова говорить, чтобы достучаться до важного в вашей жизни человека, получить тот долгожданный отклик, который будет знаком, — вас услышали!
Первое общение — это не о словах, это о танце между ребенком и мамой и папой. Это танец, потому что в танце очень важна одна вещь, которую не передать словами. Это своего рода контактная импровизация, когда есть точка соприкосновения с другим, когда есть максимум внимания к другому, к его малейшим движениям, и есть готовность их поддержать, развить и предложить свою тему. Первое наше общение — это танец ощущений и потребностей. Он начинается с первого «па» — младенческого крика, и второго «па» — прикосновения к маминому телу, лежания на папиных руках, и длится всю оставшуюся жизнь. Поменяются партнеры, танцевальные движения, иногда танец будет прерываться, чтобы начаться заново, но воспоминания об этих первых «па», о первых прикосновениях, о первых сигналах — «тепло», «сытно», «сонно», «спокойно» — навсегда останутся в структуре наших нейронных сетей и будут определять, как, когда и зачем мы будем приглашать в свой танец, в свое общение нового партнера.
И тут появляется очень важная вещь — базовые потребности. Это нечто, что крайне важно удовлетворить, чтобы потом жить с чувством внутренней свободы, не бояться отношений, проявлять любовь и принимать ее от других. Проблема в том, что ребенок эти потребности чувствует в себе, ощущает, что они важны, но не всегда знает и не всегда может о них заявить. Ну хотя бы потому, что не умеет еще говорить. Слов не знает. Предложения не умеет строить. Слова появятся потом, но может быть уже поздно. В нейронные сети уже записано: «Тут холодно», «Тут больно», «Кричи не кричи, плачь не плачь, все равно никто не придет» и прочее, что очень мешает потом вступать в общение. Потому что мозг уже настроен на волну «все равно ничего не получится» и замер в ожидании ответных неприятностей.