Вообще-то маги, если разбираться, являясь аналогом стратегического вооружения в нашем мире не особенно часто использовались в прямых столкновениях. Занимаясь в основном более прибыльными и менее опасными делами в виде изготовления всевозможных амулетов и их заполнения. Конечно, существовало несколько магических школ именно боевой направленности, но тут как говориться — от шальной стрелы или что еще страшнее от внезапно появившегося за спиной занесенного двуручного меча магия может и не сработать. Так что ввязываться непосредственно в бой, по примеру Аксимилиана, особых любителей не было.
Но вот огневая поддержка боя и всевозможные магические каверзы — для этого у магов всегда находилось время и что самое главное — желание и мозги. Да взять только амулеты щитов которыми были экипированы рыцари первого ряда. Откуда-то появившиеся в громадном для войск этого мира количестве они могли бы полностью свести преимущество воинства Аксимилиана, если бы не один фактор, о существовании которого начинающему императору стало известно только через несколько дней. И то только из-за чрезмерного любопытства старого некроманта, утащившего к себе в палатку парочку самых сохранившихся, как он высказался — «железных дуболомов». Что именно он там делал с обвешанными искореженными латами трупами история умалчивает, но вот выражение его лица когда он, отозвав Аксимилиана в сторону, шептал ему на ухо нечто совсем уж секретное, одновременно тыкая чуть ли не в лицо своей иссушенной ладонью на которой перекатывались несколько темных стерженьков, говорило само за себя.
О том что привезенное Олафом оружие выполнено из хладного железа маги будущего императора, да и он сам уже давно знали — но вот о том что под тонким слоем латуни и свинца в каждой пуле, которую выплевывают эти дьявольские стрекоталки, так полюбившиеся охотникам за нечистью, скрывается небольшой кусочек хладного железа, при контакте крайне агрессивно относящийся к любой магии — это было откровением. Да что щиты — даже природная, никак не связанная с внешней магией регенерация оборотня спасовала бы с вытягивающим саму суть магических эманаций кусочком этого поистине легендарного металла. Нет — покрытое шерстью чудовище, противное лику господа при одном-двух попаданиях выжило бы, но заживление ран затянулось бы в пять-шесть раз дольше обычного. Правда оказалось, что пули длинноствольных винтовок и пистолетов не содержат в себе этого смертоносного подарочка. Вспомнив о некоторых разногласиях с епископом Фанулом, закончившихся стрельбой из подаренного Олафом пистолета Аксимилиан только удивился мере везения данного слуги Светоносного — попади в него хотя бы одна пуля с таким вот подарочком и как минимум долгое и не менее болезненное лечение священнику было бы гарантированно. Ведь проникающее ранение в кишечник, плохо поддающееся из-за наличия в ране хладного железа магическому лечению, подобно простуде за пару дней не проходит.
Лавина закованных в латы защитников замка вышла на простор, рассыпавшись в густую цепь, представляющую собой практически идеальный строй для конной атаки. То и дело кто-то падал, но остальные этого просто не всегда замечали, видимо думая, что обладатели худших коней отстают. К тому же далеко не всегда падение для наездника означало гибель. Иногда он вставал и ловил бежать свое животное. Или просто бежал. Дальше к цели или же обратно в крепость. Амулеты, помогающие без особых проблем свалиться с лошади даже в доспехе, всегда ценились профессиональными военными лишь немногим меньше, чем хорошее оружие и доспехи.
— Пулеметом бы их! — процедил сквозь зубы Олаф, работая руками с еще большей скоростью. — Авиационным. С вертолета. Секунд десять палец на гашетке подержать и все, хороните идиотов в общей яме, ибо тела из получившегося месива собрать станет проблематично.
— Дай только срок, — посулил призрак великого короля-завоевателя, при жизни в числе прочих титулов называвшегося и всемилостивейшим, неизвестно когда и как очутившийся у него за левым плечом. — Все у нас будет. Всех перережем! И первыми будут те идиоты, которые имевшиеся в армии пулеметы не держат в боевой готовности. Я точно помню, после схватки с демонами несколько работающих у нас оставалось. Повесить! Немедленно повесить тунеядцев!
— Смерть не изменила тебя ни сколько, — вздохнул кандидат в императоры, создавая уже четвертый огненный шар и метая его в наступающего неприятеля. Разрывы и языки пламени не сильно вредили обладателям качественных доспехов и амулетов, а потому пока будущей правитель никого не убил, но вот лошади подобной стойкостью не отличались. Да, животных специально обучали, но кони в массе своей остаются умнее людей несмотря ни на какую дрессуру и туда где убивают, идти очень не хотят. Они пугались, шарахались, сталкивались между собой. А каждое препятствие на пути задерживало часть делающих вылазку солдат на несколько мгновений, очень важных в такой напряженный момент.
Всадники, приблизившееся к лагерю, уже на расстояние броска копья, воспользовались метательным оружием и боевыми артефактами, у кого последние были. Несколько человек щелкнули курками арбалетов, до того удерживаемых в руках. Их целью были владельцы автоматов и маги защитников, не сообразившие убраться подальше в тыл. Число нападающих заметно поредело, уменьшившись примерно на половину, а раненые или просто медлительные вытянулись в длинный хвост, тянущийся на сотню шагов, но они все еще представляли собой грозную силу.
Заклинания с вершины башни посыпались куда чаще, поддерживая атакующих.
— Да чего у них там, архимаг, что ли засел? — захрипел Аксимилиан, вздымая руки со скрючившимися пальцами вверх, будто поднимая над головой мешок с пшеницей. Небольшое, но очень быстрое облако фиолетового цвета отклонилось от траектории, ведущей к венценосной особе и ее окружению, сместившись за их спины и упав на землю где-то в глубинах лагеря. Оттуда немедленно послышались жуткие крики терзаемых магией людей.
— Вероятно, просто обычных чародеев толпа, — Селес тоже сейчас на эльфийскую принцессу не походила. Скорее уж на злобную ведьму, которая по ночам крадет детей. Черты лица заострились, глаза покраснели, длинные ногти с изящным маникюром покрылись трещинами, но ни один дротик или болт в опасной близости от нее или ее избранника так и не пролетел. Их, конечно, щитами прикрывала охрана, сбившаяся в некое подобие ощетинившегося оружием ежа, но против иных артефактов и крепостная стена не всегда помогает. Однако пока телохранители под предводительством доверенного лица лорда перворожденных выполняли свои обязанности четко.
Каждый, кто приближался к ним, падал с белооперенной стрелой в жизненно важной части тела. Немногочисленных счастливчиков, подобравшихся на расстояние удара рубили длинными прямыми мечами, лучившимся звездным светом.
Ворвавшиеся в лагерь всадники сеяли суматоху и смерть. Таранный удар копий нашел свои цели, моментально распростившиеся с жизнью, и профессионалы войны начали безжалостную рубку. Их клинки сшибали головы ополченцев, вооруженных короткими винтовками, совсем не способными заменить длинные копья, тыквы. Перерубали руки и ноги. Двуручные мечи даже могли располовинить тела. В ответ звучали выстрелы. С близкой дистанции попасть было легче. Да и доспехи держали пули значительно хуже. Но воин в горячке боя далеко не всегда моментально падает от смертельной раны.
Даже с пробитой грудью защитники замка успевали еще несколько раз взмахнуть мечом, промахиваясь очень редко. А их обученные кони, пускай и лишившиеся седоков, таранили врагов своих хозяев, кусали их и топтали копытами. Но, тем не менее, техническое превосходство и большая численность армии Аксимилиана все же брали свое. Число нападавших стремительно таяло, пусть даже они разменивали одну свою жизнь на две-три чужих. Вот только воспитать и обучить профессионального воина, чувствующего меч как продолжение своей руки, можно лишь за несколько лет. А научить крестьянина из винтовки делать залп в сторону цели за день. Через неделю же он может в нее даже и попасть.