Я двинулась вдоль берега, изредка оборачиваясь, чтобы удостовериться, что Кельвет не удрал. Но мальчишка, закрыв глаза, что-то напевал себе под нос.

Болезненное солнце, не поднимавшееся высоко в этих краях, тускло светило сквозь грязно-серую муть. В вышине истошно орала какая-то птица, и мне казалось, что это то самое существо вырвалось из снов, чтобы мучить меня и в реальности.

Скалистая стена, с которой спускался водопад, подковой огибала озеро. Я прошла мимо нагромождения камней, поискала тропинку, но, так и не обнаружив её, решила забраться наверх по уступам. Подъем получился не столь опасным, как то было во сне. Отряхнувшись от грязи, мха и иголок, осторожно ступая по скользкой, сырой почве, я направилась к бегущему среди камней ручью. Запах хвои здесь был настолько сильным, что першило в горле.

Побродив возле ручья и так ничего не обнаружив, я перескочила по камням на другой берег, решив спуститься вниз с противоположной стороны. Только вот спуска там не оказалось — скалистые выступы, проросшие кустарником, так плотно прижимались друг к другу, что было бы самоубийством идти между ними.

— Здесь есть дорога.

От неожиданности я едва не свалилась в ручей.

— Кель, я же просила тебя ждать меня внизу, — укоризненно произнесла я, оборачиваясь.

Кевт щелкнул фотоаппаратом и засмеялся.

— Здорово, — фыркнула я. — Отличный выйдет кадр. Где дорога?

— Пошли, — мальчишка нырнул прямо в кусты, безошибочно найдя лаз.

Некоторое время мы шли через колючие заросли, почерневшие и сморщенные ветки которых цеплялись за куртку и брюки. Я недовольно ворчала, но Кельвет лишь смеялся.

— До самой воды, — повторял он.

Наконец, тропа пошла под уклон, мы свернули за острый уступ и оказались у входа в пещеру, из черного зева которой долетал до наших ушей плеск воды.

Мы оказались прямо под водопадом.

Кельвет пропустил меня вперед, и я, вытянув руки, шагнула в темноту. Сквозь стену воды в пещеру проникал зеленоватый, тусклый свет, и впереди я могла различить темный, толстый столб. Через пару шагов я коснулась сырого, холодного камня и в тот же миг в пальцы ударило током.

Кевт, стоявший сзади, щелкнул фотоаппаратом, и вспышка осветила передо мной черную, шестиугольную колонну, поддерживающую потолок пещеры. Я провела рукой по удивительно гладкой, без шероховатостей и трещин, поверхности третьего найденного мной Источника. И снова холодный камень, будто здороваясь, едва ощутимо кольнул руку.

— Я нашла тебя, — прошептала я, поглаживая колонну. — Где бы я ни была, всюду ты.

— Красиво, да? — Кельвет, держа фотоаппарат наготове, прошел вперед, провел рукой по колонне. — Очень ровный камень.

— Искусственный, — произнесла я, отступая на шаг назад.

— Не знаю. Это опал.

— Из него сделали глаза и сердце…

— Что? — не понял мальчик.

Мгновение я смотрела в темноту, осознавая, почему оказалась здесь.

Арельсар. Он всё знал. Он привез меня сюда, чтобы я нашла Источник.

— Пойдем в поселок, Кель. Ты открыл мне глаза.

Глава одиннадцатая

Круги на воде

Ярость переполняла меня, но я слабо представляла, что следует делать и говорить. Я слишком доверяла Арельсару.

В поселке царило оживление — кевты таскали по улицам ящики, помощники старосты носились с исписанными листочками бумаги, дети чинно сидели по скамейкам, стараясь не мешать взрослым.

— Что происходит? — спросил Кельвет двух девчонок, стоявших возле колодца и ждавших ведро с водой.

— Груз привезли, — пропищала одна. — Сегодня будет праздник.

— О, — Кельвет обернулся ко мне. — Тогда я в дом, нужно помочь.

— Спасибо за прогулку, — поблагодарила я своего провожатого и направилась к главной дороге. Мне думалось, что Арельсар наверняка находится где-то рядом с грузом, однако, найдя у ворот почти всех членов миссии и управления поселка, я не обнаружила там своего наставника.

— Убегала утром?

Я обернулась.

— Здравствуй, Рас. Да, Кельвет водил меня на озеро. Хотела сделать пару снимков, — я указала на болтавшийся на шее фотоаппарат.

— Не знаешь, по какой причине Рельс запер меня здесь? — Рассалар, нахмурившись, смотрел на меня. — Тьма полей! Мне столького стоило прорваться на родную землю, а теперь я даже увидеть её не могу! Чинньез подвел нас.

— А что тебе сказал Арельсар?

— В том-то и дело, что ничего! — кевт начинал злиться. — Отдал распоряжение и всё! Он вообще ни с кем никогда не считается, демоны его побери.

Мне ли не знать.

— Я поговорю с ним. Где он, кстати?

Рассалар несколько опешил от моих слов. Он не ожидал, что я решусь ему помочь.

— У себя, вроде, — кевт почесал ухо. — Благодарю… Хотя, сомневаюсь, что ты сможешь из него что-то вытянуть.

Я махнула рукой и поспешила к домам, куда расселили членов миссии. Сегодня из-за туч впервые со времени нашего пребывания в Ямах выглянуло солнце. Немощеные дороги поселка, с утра покрытые льдом, с приходом тепла развезло, и теперь жители накидывали поверх месива доски и битые черепки. Со стороны клеток нестерпимо несло дерьмом, и мне казалось, что я иду по средневековому городу — грязному, разваливающемуся, пахнущему гнилью.

Закрепленный за нами дом находился в глубине поселка, напротив раздаточного пункта, который иной раз выполнял функции рынка. Сейчас тут было не протолкнуться, а дорогу растоптали так, что в одну лужу я провалилась по колено. Толпа ожидающих своей доли груза доходила до дверей дома, поэтому мне пришлось изрядно поработать локтями, чтобы попасть к себе.

На первом этаже я никого не нашла; в полумраке узкого коридора царили тишина и холод. Раньше, до войны, когда Ямы были обычным охотничьим поселком, в этом доме располагалась гостиница, где останавливались приезжавшие в сезон из городов любители охоты. Теперь сюда поселили миссионеров.

Поднявшись по шатким, кряхтящим ступеням на второй этаж, я, собравшись с духом, направилась к комнате Арельсара, но едва моя ладонь легла на ручку, как до ушей долетели обрывки разговора. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на этаже пусто, я приложила ухо к двери.

— Зачем ты так поступаешь с нами? Где тот герой, о котором рассказывали отцы? — Элладор говорила отрывисто, со слезами в голосе.

— Не ломай комедию, Эл, — раздраженно отозвался Арельсар. — Из-за этих глупых россказней вы, молодежь, бросаетесь из крайности в крайность. Что вы с Рассаларом должны здесь сделать? Что вам поручил Альса?

— Мы ехали сюда, чтобы увидеть землю предков и помочь нашим братьям и сестрам, — Элладор всхлипнула. — Ах, Тьма полей! А ты… запираешь нас здесь! Это выглядит, как предательство.

— Не старайся. Я привык к этому слову, оно не кажется мне таким уж оскорбительным… с некоторых пор. Чем вы должны помочь?

— Арельсар, я умоляю тебя!

— Встань, я сказал. И прекрати ломать комедию, твои причитания ни к чему не приведут.

Элладор всхлипывала, что-то бормоча на кевтском.

— Всё. Хватит. Ни шагу из поселка.

— Нет! Пусти меня! Почему? Почему из-за какой-то ошибки, которую допустил один, ты бросаешь всех нас?

— Ты молода и глупа. У вас есть дом, работа и семья. Живите и радуйтесь. Политику и противостояния оставьте другим.

— Нас так воспитали, Арельсар! Они дали нам цель!

— Они сделали из вас оружие, дурочка.

— Так и должно быть. Нет лучшего оружия, чем собственные дети.

— Печально, что ты, кевтиянка, так считаешь. Хватаешься за традиции, а самую главную вырываешь с корнем. Неужели не видишь, что для местных значит семья?

— Мы рождены быть оружием в войне, проигранной нашими отцами.

— Ух ты, сколько пафоса. Иди-ка ты домой, оружие, готовить суп и пасти бизонов.

Элладор что-то злобно прошипела в ответ, и до меня долетел звук шагов. Резко подавшись назад, я обернулась, пытаясь найти укрытие. Увы, ничего, кроме серых, обшарпанных стен в округе не наблюдалось.

Элладор распахнула дверь и прошла мимо, вытирая слезы ладонью, даже не повернувшись в мою сторону. Я какое-то время смотрела ей вслед, а потом шагнула вперед и постучала по косяку.