Замерев, Артур начал трансформацию восьми движений в бесконечное множество. Словно находясь в густом киселе, а не воздухе, он мучительно медленно двигал меч, производя новый приём. Постепенно скорость росла, воля Артура начала чертить настолько несуразные траектории, что удары более напоминали танец, а не приёмы фехтования… Ноги скользили по полу, перемещая тело и наклоняя его под различными углами (что, возможно, подразумевало уход от точных выпадов противника). И вот уже скорость незаметно подобралась к фантастической, такой, что звук лезвия, разрезающего воздух, стал вполне слышим. На лбу англичанина выступила капелька пота… всего одна. Его сознание сейчас 'танцевало с Солнцем и Луной', трансформируя восемь приёмов в непредсказуемые движения.

Достигнув предела скорости, Артур резко замер, словно оборвав струну… Движения сейчас происходили внутри него: ци, растекаясь и вибрируя, возвращала память англичанина в то место, где его психозов просто ещё не существовало… Тускло мерцало лезвие замершего клинка, освещаемое щепоткой света из коридора.

Смех Эйсы раздался в голове у Артура, возвращая эхо воспоминания:

— Сэйхо, можешь ещё быстрее?

— М — м-м… Артур? — услышал мужчина осторожный оклик Евы, потерявшей его в коридоре.

— Я могу быстрее… — прошептал Артур сам себе. И воздух жалобно взвизгнул от восьми смертоносных движений. Казалось, англичанин хочет разрубить вокруг себя невидимую паутину, в которую попало его сердце. Воздух в ограниченном пространстве начал трепетать, как будто тут была буря.

Финального движения вообще не было видно… Воздух в комнате удивлённо схлопнулся, и тело англичанина скачком продвинулось вперёд, поражая мечом, что‑то видимое ему одному.

Тут до Артура дошло, что он увлёкся и даже уже не в силах осознать те движения, которые производит. Вернув клинок внутрь 'ножен', он толкнул тростью дверь, выходя в коридор.

— Мне уже лучше… Прости, что пропал, нужно было побыть одному… — нервозность в глазах Артура и правда отступила. Но неизвестно, надолго ли.

— Ты умеешь пользоваться прямым мечом? — внезапно спросил англичанин у Евы. — Кажется, здесь их называют 'цуруги'…

Ответ Евы, женщины, обратившей в бегство вооружённых людей, разорившей гнездо гигантских насекомых и сбежавшей из самых охраняемых лабораторий мира, был бы хорошей шуткой, не произнеси рыжеволосая эти слова с убийственной серьёзностью.

— Я вообще драться не умею, — проворчала она, смущённо сутулясь и пряча руки в карманы, а лицо — за волосами.

— Да, а та алебарда? — сообразив, что задал глупый вопрос, Артур торопливо продолжил, — Если захочешь, я как‑нибудь покажу тебе основы того, чему меня обучала Эйса.

Женщина медленно подняла голову. Ровно настолько, чтобы смотрящие сквозь изгородь из упавших на лицо волос глаза встретились взглядом с англичанином, после чего медленно расплылась в лёгкой улыбке и кивнула.

— Вот и договорились, — улыбнулся Артур, — Ты искала меня… — напомнил он Еве, словно спрашивая 'что случилось?'.

— Ну… — потянула она, отводя взгляд и рассеянным жестом руки заводя часть волос за ухо, — Да. Мы ведь вроде бы уходим.

— Рейко придумала стартовый этап плана?

— Мы заявимся техниками, переведёнными из местного филиала, — ответила Ева, — Документы у нас будут. Главное, чтобы внимательно не проверяли. Одежду будем добывать на месте. Сейчас сядем на самолёт и отправимся в Германию. Деньги у нас есть… Главное, не попасть в пасть тараканам.

Артур кивнул и вернулся попрощаться с Рейко:

— Ещё встретится, учёная. Думаю, что все, способные сражаться, встретятся в конце времён. Посмотрим, кто какую сторону в итоге выберет, когда настанет новая эпоха для этого мира, — загадочно закончил англичанин.

— Да хранит тебя Каннон, несмотря на преступления твоей касты, — тихо добавил Артур на старом японском и покинул помещение.

YellowDragon

Дорога заняла всего четверть часа пешком. Старинный район, невысокие четырёхэтажные домики с покатыми черепичными крышами, кое — где даже были химеры и грубые горгульи. Ночь была тёплой, довольно светлой, хотя Чезаре казалось, что звёзды светили ярче фонарей. Наконец, он остановился неподалёку от нужного дома. Во взломе замков Чезаре было далеко до Марии, однако, тайное проникновение все же входило в число навыков доброго священника. Поэтому попасть в дом он решил через дверь. Для того же, чтобы никто не застал его за сим достойным занятием… Для этого и послужили те таланты, о которых он предпочитал не распространяться. Вновь сделав себя прозрачным, кардинал за несколько секунд вскрыл дверной замок, проникая в темноту богатого дома коллеги.

Потратив ещё минуты две на поиск нужного помещения, Чезаре, наконец, оказался в спальне мирно сопящего Ришелье. Вот теперь пора было сбрасывать невидимость и приступать к спектаклю.

В его облике с трудом узнавался привычный рыжеволосый красавчик с загорелым улыбчивым лицом. Пожалуй, от привычного образа остались только высокий рост и атлетическое телосложение. В целом же антураж был навеян незабвенным образом Дракулы в исполнении Белы Лугоши: бледное аристократическое лицо, темные волосы, оперный черный плащ с кровавым подбоем, пальцы, изогнутые, как птичьи когти… Дальше больше: голову Чезаре украшали заметные рога, а сквозь плащ торчали перепончатые крылья — атрибуты уже не вампира, а дьявола; багровое свечение глаз резко контрастировало с бесцветной картинкой; красной же была подсветка силуэта — поправка, чтобы Ришелье мог даже в темноте рассмотреть во всей красе, что к нему явилось…

— Проснись! — громко сказал Чезаре, нависая над святым отцом.

Ришелье заворочался, открыл один глаз, а затем… резко сел на кровати, вытянул вперёд руку, которая надломилась в районе запястья с характерным щелчком. В шее характерно закололо. Рефлексы сработали быстрее, чем разум. Нисколько не задумываясь, как это впишется в образ, Чезаре перехватил руку подозреваемого в болевой захват, направив при этом в сторону от себя… И очень вовремя, потому что всего мгновение спустя комнату осветил сполох синего пламени.

ЩЁЛК!!! Отвалилось запястье второй руки, порождая на свет хищно изогнутый клинок, слабо пригодный для блокирования, но зато способный нанести опасные раны. Резкий взмах… Лишь в последний момент молодой священник успел отклониться, и удар, долженствующий разрубить его пополам, лишь прочертил длинную тонкую линию между рёбрами, рассекая одежду, кожный покров и плоть.

Отпустив руку — огнемет и выхватив пистолет с глушителем, Чезаре открыл беглый огонь. Четыре выстрела, и цель потеряла мобильность, передавая инициативу в руки гостя. Тот не замедлил воспользоваться возможностью, дезориентируя противника ударом пальцами в глаза — и тут же обматывая леску вокруг его шеи. Ещё секунды две борьбы, причём не столько с противником, сколько со своим закономерным и естественным желанием всё же отрезать голову киберсвященнику, после чего, наконец, Ришелье замер, глядя в лицо своему пленителю.

Чезаре слегка ослабил петлю, давая противнику вдохнуть немного воздуха, — но вместе с тем и понять, что петля затянется обратно быстрее, чем он сделает резкое движение. Вся запланированная роль, со всеми театральными жестами, вычурной речью, тонкими угрозами и декламацией классической поэзии, полетела к чертям. Требовалось торопиться, пока противник не умер от полученных ран, поэтому Чезаре стал спрашивать коротко и по существу:

— Ну что, будешь говорить? Кто стоит за твоими выходками с шкатулкой?

— Какой ещё шкатулкой? — переспросил Ришелье.

Чезаре на пару секунд снова затянул петлю, затем опять ослабил: