Достаточно перечислить агентов американской разведки, разоблачённых в этот начальный период горбачевского правления. Список впечатляет.[285] Это был несомненный успех. Большой успех. Правда, подчёркивая этот успех, руководители КГБ обычно скромно забывали, что подавляющее большинство завербованных советских агентов, прежде всего, сами проявили инициативу и предложили услуги. Даже искать не нужно было. Но, во-первых, это все равно успех. А, во-вторых, те же западные спецслужбы советских инициативников вербовали также не редко. Так что не будем сильно преуменьшать советскую гордость.

Только в 1992 году Эймс попал под подозрение в сотрудничестве с российскими спецслужбами. Американская разведка потерпела крайне серьёзное поражение. Это только от одного советского агента. А был он совсем не один.

4.2.2. Уже говорилось, что КГБ сыграл заметную роль в возведении на престол (см. пункт настоящей книги). Естественно, КГБ мог рассчитывать на взаимность,[286] и он получал её. Особенно в самом начале горбачевского правления.

«Эра началась с неприятного инцидента. В ответ на арест советского разведчика председатель КГБ санкционировал задержание в Москве американского корреспондента Николаса Данилоффа …

КГБ убедил, что журналиста надо арестовать, поскольку такова обычная практика — око за око, и согласился».[287]

« быстро продемонстрировал свою поддержку КГБ как внутри Советского Союза, так и за его пределами. В прошлом, когда западные страны высылали советских разведчиков, Москва обычно отвечала тем же, но высылала меньше людей, поскольку западные представительства в Москве тоже были меньше. Так, когда из Норвегии выслали шесть советских офицеров разведывательной службы после дела Хаавик в 1977 году, СССР выслал только трех норвежцев. Однако в 1985-1986 годах в этом вопросе занял твёрдую позицию „око за око“. Когда в сентябре 1985 года Великобритания выслала 31 советского сотрудника КГБ, Москва в ответ выслала примерно столько же. Когда в сентябре-октябре 1986 года Соединённые Штаты выслали около 80 советских сотрудников разведывательных служб из Вашингтона, Нью-Йорка и Сан-Франциско, в Советском Союзе столько же сотрудников американских посольств, занимавших примерно те же должности, найти было практически невозможно. Тогда, по предложению КГБ, Кремль запретил советскому обслуживающему персоналу работать в американском посольстве, тем самым временно приостановив его работу. Так что в этот свой ранний период поддержки КГБ полностью соответствовал известному описанию, данному ему Громыко, как человека с „доброй улыбкой, но стальными зубами“.[288]

Западные страны решили проверить как будет реагировать новое руководство страны и поняли, что можно ожидать довольно резкий отпор. Правда, все это было только в самом начале горбачевского правления.

4.2.3. Это мы все об отечественной разведке и контрразведке. А ведь есть ещё и политический сыск. В 1991 году военный психолог Виктор Дейнекин писал: «Роль политической жандармерии у нас до недавнего времени играл КГБ».[289] Это он с укором. Заметим, с большевистским укором. Именно для них жандармы были врагами, а для России они были хранителями спокойствия и порядка. Жаль только, что им ума не хватило предотвратить хаос 1917 года.

После падения царского режима в России бывший товарищ министра внутренних дел П.Г. Курлов написал: «Нет ни одного правительства в мире, начиная с абсолютной монархии и кончая советской властью большевиков, которое не было бы вынуждено, в целях своего существования и самосохранения, отказаться от борьбы со своими политическими врагами, признавая направленные против существующей власти действия лиц иных убеждений преступлениями, а потому не только карать их на основании уголовного закона, но и в большей части случаев предупреждать самое возникновение этих преступлений».[290]

Царский генерал назвал вещи своими именами. Советские специалисты в силу разных причин вещи своими именами называли редко. Впрочем, и он сказал это уже после крушения той старой России. Крушения, которое и произошло по причине неадекватной реакции высшей власти на проблемы внутренней безопасности страны.

И все же Курлов справедливо уточнял: «Правительству приходится иметь дело не только с фактами, но и с намерениями. Трудностью своевременного ознакомления с такими намерениями, в целях предупреждения преступлений, объясняется и трудность розыска, которая почти непонятна для рядового обывателя, вследствие того, что политический розыск оперирует не после, а до совершения преступления».[291]

4.2.4. По сути своей, КГБ СССР только продолжало использовать рекомендации, высказанные выше бывшим царским генералом. Разумеется, не потому, что их сказал этот царский генерал (да и не он один так говорил), а потому, что так нужно было для безопасности государства.

Что естественно, то не безобразно. Власть в стране вообще не может существовать без политического сыска. Даже в самой спокойной, сытой и стабильной. Тем более, это касается страны, которая вступила в полосу тряски и смуты. Тем более, это касается страны, из которой можно много высосать зарубежным вампирам и их последователям внутри страны.

В такой ситуации, чтобы выйти из штопора требуется концентрация усилий, а не плюрализм мнений. Истина эта довольно банальна, но даже простые и ясные истины порой не всем понятны.

«Основной функцией органов госбезопасности является защита конституционного строя, — не людей, стоящих у власти, а именно устоев государства, — писал бывший начальник политического сыска КГБ СССР. — Естественно, возникает вопрос: как эта защита осуществляется в других странах. Не знаю, сколько фамилий значится в картотеке США, Великобритании, Франции и прочих стран, не знаю, сколько агентов работает у них в контрразведке, одно знаю точно: в любом государстве спецслужбы глубоко и основательно изучают внутреннюю обстановку и предупреждают процессы, угрожающие строю».[292]

4.2.5. Автор настоящей книге начал служить в КГБ с сентября 1978 года и видел, что политический сыск приобретал в годы правления КПСС порой карикатурный характер. А, принимая в годы перестройки самое активное участие в процессе реабилитации жертв политических репрессий 30-50 годов, узнал также, что было время, когда этот характер карикатурным назвать было уж слишком мягко (см. пункт настоящей книги). Все это было. Злоупотребление политическим сыском — вторая, оборотная и не самая лучшая его сторона.

Но это вовсе не означало порочность самой идеи политического сыска. Заметим, что в автокатастрофах гибнет каждый год больше народа, чем за все годы советской войны в Афганистане. Но от этого автомобилем не перестают пользоваться.

Порочными были порой люди, которые отдавали неразумные приказы или исполняли такого рода приказы. В застойные годы, не умея осуществлять настоящую работу, порой имитировали её видимость. Может быть, кому-то покажется это через-чур жёстким высказыванием, однако тогда это так и было. Страна-то ведь развалилось, а это уже говорит, что не тем (или не теми) занимались. Результат налицо. И если не признать его откровенно, то можно ли научиться на ошибках?

4.2.6. На самом деле государство практически всегда борется с внутренним и внешним врагом. Для спецслужбы внешний враг — это разведки иных государств и их агенты (часто из среды соотечественников) внутри страны.

Враг внутренний — это та категория соотечественников, которые становятся на путь активной борьбы с государством, часто не имея (по крайней мере, формально) связи с иностранной разведкой. Они обычно не передают иностранцам секретную информацию, не стреляют из-за угла. Но наносимый ими вред может быть вполне сравним со шпионажем.[293]