— Какая тут глубина? — спросил я Лофтинга.

— Около двадцати футов в прилив.

— А сейчас прилив? — терпеливо расспрашивал я.

— Черт побери, верно, прилив! — ругнулся Корнелиус. — Посмотрите, вон там я вижу мачту. Какой-то вонючий ублюдок затопил нашу яхту!

Джойс вздохнула. Она стояла, уперев руку в бок, и выглядела опечаленной не больше, чем если бы собиралась прокатиться на автомобиле в выходной и обнаружила, что у нее кончился бензин.

— Ну и хорошо, — рассмеялась она. — По сути мне сейчас яхта вовсе ни к чему, зато теперь я, по крайней мере, получу наличные. — Джойс повернулась и встретила мой любопытный взгляд. — Конечно. Она конечно же застрахована.

— Боюсь, что вам придется еще поволноваться, — охладил ее я.

— И о чем же?

— Выставят вас с острова или нет. Ваш братец может приказать выбросить вас в океан.

Глаза ее сузились.

— В любом случае, я не намерена уезжать, мистер Робертс. И вам советую смириться с этим. Корнелиус влюблен в меня, а он — настоящий тигр, когда возбужден.

— Вы путаете занятия любовью с самозащитой, — указал я. — Если хотите знать, под этой горой мускулов скрывается сердце слабака.

Я препирался с Джойс, не обращая внимания на Корнелиуса, и не заметил, как он подкрался ко мне и достаточно сильно ударил под дых так, что у меня даже выскочили ушные пробки. Но все же между обжигавшими легкие вздохами я смеялся последним. С небрежностью и сдержанностью, от которых я впоследствии пришел в восторг, Лофтинг схватил накачанного подлеца одной рукой и сбросил с причала.

— Ублюдок! — пронзительно завопила Джойс, подбегая к краю помоста, по пути больно пнув меня ногой. — Корнелиус! Эй, кто-нибудь, помогите! Он утонет!

— Если нам повезет, возможно, акулы обнаружат его быстрее, — выдохнул я, с трудом привставая на колено.

— Чтоб вас черти взяли! Да помогите же ему, — накинулась Джойс на Лофтинга, наотмашь ударив его по лицу. Он даже не моргнул. Тогда она влепила ему еще одну пощечину.

Великан еле заметно улыбнулся, и мышца возле уголка его левого глаза стала подергиваться. Затем он протянул руку и оттолкнул ее в сторону.

Ее пронзительный вопль исцелил мою раненую гордость.

Нам потребовалось пять минут, чтобы вытащить их наверх, и еще пять, чтобы выслушать все их непристойности. Потом я предложил всем вернуться в дом и согреться.

— Конечно, — прошипел Корнелиус, — и пока мы будем там, я отыщу владельца вот этого. — Он раскрыл перед моим носом свой дрожавший кулак. На ладони кусочек ткани цвета лаванды, насколько я мог рассмотреть при свете луны. Мини-юбка Аманды?! — изумился я. Если это так, тогда где же разорванное на клочки нижнее белье?

— Вы нашли это в воде? — скептически спросил я.

— Нет! — резко бросил он. — Это висело на гвозде вот на той свае. Я нашел его еще до того, как слуга бросил меня в воду!

— Восхищаюсь вашей цепкостью, — искренне заметил я. Не думаете ли вы, что клочок оторван от платья той персоны, которая затопила ваше судно?

— Конечно, думаю, ты, идиот! Откуда же еще!

— Возможно, вы и правы, — согласился я и уставился на обрывок ткани, уныло вспоминая Аманду.

— Всем приветик! — раздался веселый голосок.

Мы все посмотрели вверх, на девушку моей мечты, которая постепенно превращалась в ночной кошмар. Она вышла из тени и направилась по причалу к нам, держа в руке топор!

Глава 6

— Убийство еще более нереально, чем смерть, — вздохнула Аманда. — Бедная Райма!

— Все мы бедные, потому что теперь у нас нет возможности получить помощь, — проворчал я.

— Вы же верите мне насчет яхты, правда, Рэнди? — умоляюще спросила она, когда я вручал ей «Том Коллинз» с водкой[4].

Прежде чем ответить, я выпил половину изрядной порции бурбона.

Я все еще страдал от холода, но уже чувствовал тепло, расползавшееся изнутри и восстанавливавшее некое ощущение порядка в моем смятенном мозгу.

— Если кто-то разорвал ваше нижнее белье, разве стал бы он колебаться, прежде чем украсть вашу мини-юбку? Абсолютно разумное объяснение, — допустил я.

— Но вы-то не верите ему, — прохныкала Аманда, пролив выпивку на ковер.

— Осторожнее, — предупредил я. — У них тут нет служанки. Лофтингу придется собственноручно чистить ковер.

Закусив нижнюю губку, девушка подняла глаза, в них стояли слезы, которые вот-вот перелились бы через край. Пока я на нее смотрел, одна слезинка упала в ее бокал.

— Хорошо, почему бы вам не запереть меня? — прорыдала она.

— Потому что я верю вам, — беспомощно развел я руками. — По крайней мере, у меня нет сомнений на ваш счет.

— Тогда почему вы позволили этому человеку ударить меня и угрожать мне топором? — Ее лицо неожиданно сжалось от боли, а глаза сверкали с таким искренним страданием, что даже араб-работорговец переменил бы свое мнение, если бы сомневался в ее невинности.

Я взял ее уже частично опустошенный бокал и отечески обнял за плечи своей сильной рукой.

— На самом деле я вовсе ему не позволял, сокровище мое. Я его не остановил, потому что был слишком ошеломлен и не сумел быстро отреагировать. Во всяком случае, я отнял у него топор, разве нет?

— Нет, не отняли. Это сделал Лофтинг. Вы только сказали… — И Аманда снова разразилась рыданиями.

— Ладно, ладно, значит, я спросил вас, зачем вы утопили яхту. Возможно, на какую-то минуту мне даже пришла дикая мысль, что это сделали вы. — Я приподнял ее подбородок и заглянул в ее глаза, затем поспешно добавил: — Но только лишь на минутку. Все выглядело слишком очевидно, чтобы быть правдой. Клочок от вашей юбки обнаружен на месте преступления, а потом подходите вы с топором в руке. Видите ли, вы не можете быть виновной, потому что уж слишком много очевидных улик, убеждающих, что вы виновны.

Аманда моргнула и промокнула краешки глаз носовым платком.

— Вы так думаете? Честно? Кто-то пытался навести подозрения на меня?

— В оторванный кусок юбки, демонстративно висевший на гвозде, я отказываюсь верить. Но ведь никто насильно не впихивал вам в руки топор, верно?

— Я его нашла! Я же говорила: «Я его нашла». Значит, вы мне не верите!

— Просто скажите мне, где вы его нашли, — спросил я. — И что вы там делали?

— Я шла за вами. Когда вас не оказалось в вашей комнате, я начала разыскивать вас по всему дому. Увидела, как вы с Лофтингом выходили из парадной двери. Я следила за вами, когда вы разыскивали первую яхту, и собралась уже присоединиться к вам, но затем появилась эта ужасная женщина со своим мускулистым уродом, и я вроде бы растерялась, но все равно шла за вами. А потом, когда Лофтинг швырнул их обоих в океан, я решила, что преспокойненько могу выйти… Я нашла топор у края причала. Естественно, я его подобрала.

— Смешно, — размышлял я, — интересно, почему мыто его не заметили, когда пришли?

— Может, его там еще не было, — предположила Аманда, затем умоляюще посмотрела на меня: — О Рэнди, честно, я непричастна к убийству Раймы! Топор лежал там, а вы не заметили его в темноте.

— Вероятно, мы не заметили бы и слона, — успокоил я ее и похлопал по попке. Я отнес наши бокалы к шкафчику для ликеров и стал смешивать новую порцию.

— Вы сами скоро превратитесь в слонов, если будете продолжать смешивать себе напитки подобным образом, — с пафосом промурлыкал низкий голос, представлявший резкий контраст с фальшивым тоном Аманды. — Я пью только двойные.

— Бурбон?

Я повернулся и небрежно понес коллинз с водкой Аманде. По пути я заметил про себя, что, будь я на месте Бертрама Брэдстоуна, наверняка заявил бы, что дочерей у меня больше чем одна.

Эта оказалась высокой и стройной, очень бледной, с холодным, леденящим выражением светло-карих глаз. Выдающиеся конусы ее грудей придавали прелестную форму ее оранжевому пуловеру, а узкие мальчишеские бедра обтягивали черные расклешенные брючки. Длинные черные волосы цвета воронова крыла, словно ниспадающий шелк, доходили до талии, создавая образ прекрасной ведьмочки в канун Дня всех святых, чрезвычайно опытной в губительных колдовских чарах.