Еще больше боевых вылетов было у Ханса-Ульриха Руделя — 2500 (!), совершенно феноменальное достижение… Руделю в американском плену не верили, что он совершил более 2500 боевых вылетов на таком медленном самолете, как «Ю-87», но знаменитый немецкий ас объяснил своим бывшим противникам, что именно медлительность этого самолета, которому Рудель остался верен до конца войны, и была причиной его невероятной меткости в стрельбе по танкам (он один уничтожил более 500 танков)^{471}. В мемуарах Рудель писал о своей способности за доли секунды сориентироваться в полете и поразить танк в уязвимое место, что было следствием огромного опыта^{472}.

Интересно отметить, что после войны Рудель остался лоялен по отношению к Гитлеру и никогда ничего плохого о нем не говорил.

Также впечатляют успехи немецких ночных асов: Гейнц-Вольфганг Шнауфер — 121 четырехмоторный бомбардировщик, Гельмут Лент — 102, Генрих фон Зайн-Виттгенштейн — 84 самолета. Сбить «летающую крепость» или «Ланкастер» даже днем чрезвычайно сложно, поскольку эти самолеты со всех сторон защищены пулеметами. Эгон Майер и Георг-Петер Эдер изобрели атаку «летающей крепости» в лоб: на дистанции в 3200 м времени до столкновения остается 15 сек, 1600 м — 7 сек, 1000 м — 4 сек, дистанция начала эффективной стрельбы составляла 350 м — до столкновения остается 2,5 сек, дистанция окончания стрельбы — 250 м, когда до столкновения остается 1 сек.^{473} Даже представить себе, как расправиться с надвигающейся с огромной скоростью махиной с размахом крыльев в ширину футбольного поля и экипажем из 10 человек, — очень тяжело. Один руль этого бомбардировщика был равен по размеру размаху крыла немецкого истребителя «Ме-109». А все это происходило ночью…

Другой немецкий ас, Хайнц Кноке, придумал размещать на тяжелом истребителе «Мессершмитт-109G» бомбу с 15-секундным взрывателем и сбрасывать эти бомбы на бомбардировщики союзников сверху, во время их полета к цели. Несколько раз Кноке это удавалось^{474}.

Командующий немецкой истребительной авиацией Адольф Галланд писал, что весной 1942 г. светлым пятном — на общем печальном фоне состояния обороны рейха от бомбардировщиков — являлся ночной истребитель. К моменту начала массированных налетов английской авиации летные качества ночного истребителя достигли высокого уровня. Вследствие успехов ночных истребителей, немецкое руководство даже питало надежды, что ночные массированные налеты можно будет остановить или, по крайней мере, сделать более редкими. Во время налета на Кельн было сбито 36 английских самолетов, а немецкие ночные истребители записали на свой счет 600-й сбитый вражеский самолет; к сентябрю это число выросло до 1000, а в марте 1943 г. достигло 2000, при этом 80% сбитых самолетов составляли многомоторные бомбардировщики. Эти показатели просто удивительны, ибо к началу войны германских ночных истребителей просто не существовало^{475}.

СССР и его союзники имели огромное преимущество в численности: в 1941 г. в нашей стране было 7500 истребителей, в Германии — 2300; в СССР до осени 1944 г. построили 97 000 самолетов различных типов (плюс 14 000 поставили США и Англия), а в Германии — 34 551.^{476}Поэтому советское преимущество в воздухе было столь значительным, и сбитые немецкими асами самолеты были всего лишь комариным укусом для огромных советских ВВС. Еще более впечатляет воздушное преимущество союзников на Западе: с марта по июнь 1943 г. немецкие истребители сбили 700 английских бомбардировщиков, что составляло всего 4% (!) их общей численности.

Вследствие беспомощности Люфтваффе в борьбе с бомбовой войной, с августа 1943 г. в Германии обдумывался план использования пленных английских и американских пилотов в качестве заложников. Руководство Люфтваффе и ОКВ согласились с перемещением 8 тысяч военнопленных в центры городов, подвергавшихся бомбежкам. Женевская конвенция запрещала содержание военнопленных в районах боевых действий, но если противник сам превратил мирные города в районы боевых действий, то пленные пилоты должны были погибать от бомб своих же товарищей. Однажды Геринг призвал расстреливать попавших в плен пилотов бомбардировщиков, но в канцелярии Бормана была разработана инструкция, согласно которой расстрелу на месте подлежали только пилоты пикирующих бомбардировщиков и истребителей, которые из пулеметов стреляли по скоплениям гражданских лиц или с бреющего полета бомбили невоенные объекты (вокзалы, городские улицы и пр.). С лета 1944 г. имели место систематические расстрелы пленных пилотов сбитых бомбардировщиков^{477}.

В бомбовой войне союзников против Германии не помогала даже тщательно налаженная воздушная разведка Люфтваффе, которая была необходимым условием активной воздушной обороны. Ее целью было дать общую картину воздушной обстановки и создать предпосылки для эффективных действий истребителей. Центральные боевые станции истребительной авиации располагались в пяти гигантских бункерах около Арнхейм-Деелена, Доберица, Штадта, Меца и Шлейсхейма. Этим центрам дали ироническое прозвище «оперные здания битвы». Командир немецкой истребительной авиации генерал Адольф Галланд так описывал атмосферу на одной из таких станций. «При входе туда вы сразу ощущали нервозную атмосферу. Искусственное освещение делало лица людей более осунувшимися, чем они были на самом деле. Спертый воздух, дым сигарет, гул вентиляторов, пощелкивание телетайпов и приглушенное бормотание бесчисленного количества операторов вызывало головную боль. Магическим, привлекающим центром в данном помещении была огромная панель из матового стекла, на которую переносились с помощью световых пятен и подсвеченных надписей положение, высота, численность и курс вражеских самолетов, а также наши силы. В целом все очень напоминало освещенный гигантский аквариум с множеством водяных блох, неистово суетящихся за стеклянными стенками. Каждое отдельное пятнышко и каждое видимое глазу изменение являлось следствием сообщений и наблюдений, поступивших от радарных установок, самолетов-корректировщиков, пунктов прослушивания, самолетов-разведчиков или же действующих частей. В этом центре все поступления по телефонной или радиосвязи соединялись с тем, чтобы быть принятыми, отсортированными и через несколько минут перенесенными на стекло в виде объективных данных. То, что было изображено на огромной карте, являлось картиной воздушной обстановки в секторе действия дивизии истребителей всего с одноминутным опозданием»^{478}.

Только половина асов Люфтваффе дожила до конца войны, лучшие погибли, ибо в войну, как говорят фронтовики, действует негативный отбор; среди погибших выделяется капитан Ганс Марсель, который в 1939–1940 гг. воевал не особенно удачно, а проявил себя в полной мере только в Африке с 1941 г. Марсель был лучшим снайпером Люфтваффе: иногда, одержав 6 побед, он тратил всего половину боезапаса: у него был самый низкий расход боеприпасов. Однажды он израсходовал только десять 20-мм снарядов и сто восемьдесят пулеметных патронов, сбив при этом шесть самолетов противника. Надо отметить, что «мессершмитт» по скорости и по маневренности значительно превосходил английский «харрикейн» и чуть-чуть американский «киттихок»^{479}. Марсель погиб 30 сентября 1943 г.: он не пожелал покидать самолет над вражеской территорией, а когда в последний момент перед падением катапультировался, то ударился о хвостовое оперение и разбился, остановив свой боевой счет на 158 самолетах противника. После войны этому выдающемуся асу был поставлен памятник в африканской пустыне в Ливии. Командующий истребительной авиацией Люфтваффе Адольф Галланд писал в мемуарах, что Ганс Марсель был непревзойденным летчиком-виртуозом среди истребителей Второй мировой войны. Его достижения считались невероятными, и после его гибели не были никем превзойдены. За период немногим более года он совершил 388 боевых вылетов и сбил 158 самолетов, из них 151 — в Африке^{480}.