— Нет, — также тихо, но твердо отказалась она.

Еще немного, и я начну паниковать: мне нельзя выходить за пределы ареала. Это понизит баланс, это нарушение Договора… К тому же Джек обязан будет наказать меня, если узнает.

Я почувствовала, как внутри растекается страх. Мне нужно было вернуть домой. Мне никак нельзя уезжать отсюда!..

— Ма-ам… Мам, пожалуйста… — голос жалобно дрожал. — Мам, отвези меня обратно. Ну что же ты делаешь?.. ну…

— Прекрати! Ты не понимаешь. Ты там погибнешь.

— Ну перестань, что за шутки? Там мой дом, я должна быть там… Зачем ты всё это делаешь?..

Мама испустила долгий пульсирующий вздох и крепче перехвалила руль.

— Замолчи. Не отвлекай меня от дороги.

–

Около двух ночи мы приехали в каменный город, оранжевый от фонарных огней. Ключи от гостиничного номера были уже у мамы, то есть она планировала здесь остановиться. Мы поднялись на третий этаж, нашли нужную дверь…

Внутри страдал бессонницей опрятного вида мужчина лет сорока пяти. Его лоб был рассечен морщинами, а глазницы серели, будто накрашенные. Но при виде нас мужчина оживился, и его лицо приобрело более ясное выражение.

— Алита!..

Она поцеловала его, обнимая и гладя по руке — я даже подумала: не сбежать ли? Дверь открыта, люди заняты… Но куда бежать, я всё равно не знала.

Наконец они оторвались друг от друга, и мама закрыла дверь.

— Позвольте познакомить, — начала она, всё еще облизывая губы, — моя дочь, Вренна Вентедель. — Мужчина кивнул, вежливо и слегка напряженно улыбаясь. — Алексей Ринский, мой муж.

Я вскинула брови.

— Муж? Я думала твой муж — Мморок Вентедель.

Алита и Алексей одновременно поморщились.

— Ну ты же понимаешь… — мама чуть виновато улыбнулась.

— Отлично… — я не могла прогнать с лица холодной усмешки. Разумеется, понимаю, но показывать-то его мне зачем?

Мама глядела на меня, и взгляд ее всё больше тяжелел.

— Вренна… Ну поверь же мне. Мы действительно теперь… свободны, — ее глаза расширились при этом необъятном слове. — Разве ты никогда не мечтала об этом?

Я сощурилась. Какого черта? Да, я мечтала, я страстно хотела свободы, но это было давно, и тебе неоткуда знать об этом! Ты не видела меня много лет!..

Я передернула плечами.

— Может быть. Но мечты они на то и мечты, чтобы не сбываться.

— Откуда столько пессимизма? — подал голос Алексей, и я на секунду изумленно взглянула на него: он что, смельчак?

— Мам, ну хорошо, — заговорила я примирительно. — Ты… любишь этого «мужа», да?

Она невольно расплылась в улыбке.

— Любишь, и хочешь, чтобы законы вам не мешали. Понятно. А теперь взгляни на это со стороны: это же просто помешательство. Ты… выдумала это внезапное освобождение, ты!..

— Вренна! Я что сумасшедшая, по-твоему?!

— Ну… да! Иначе это никак не объяснить!

Алита просто горела возмущением, да и Алексей мрачно хмурился.

— Ну, послушай, — продолжила я. — Представь хотя бы на минуту, что это иллюзия. И подумай… хотя бы о том, какой опасности ты подвергаешь вот этого «мужа»!

Черты на мамином лице сжались.

— Уже то, что ты показываешь его мне!.. — я собралась с мыслями и закончила: — Откуда ты знаешь, что я вас не сдам?

Алита почти дрожала, зато Алексей ответил с благородным хладнокровием:

— Вы бы не стали упоминать это, если бы собирались раскрыть кому-то наш секрет.

Я покосилась на него. Хм, что, а это мысль.

— Алексей, — настойчиво обратилась я к нему. — Вот вы — производите впечатление разумного человека. Вот скажите, велика ли вероятность, что бы Договор, незыблемый в течение многих сотен лет, был разорван именно сейчас?

Он молчал, очевидно, и сам сомневаясь.

— Как разумный человек, пожалуйста, помогите мне объяснить вот этой глупой влюбленной женщине, что это — полное безумие.

— Вам стоит быть вежливее с матерью.

— Что?!

Да они оба издеваются.

— Ладно, ладно… — я медленно выдохнула. — Мама. Я забуду этот инцидент. Ты можешь жить со своим принцем, где хочешь и как хочешь. Только, пожалуйста — отвези меня домой. Ты только представь, как я буду вам мешать! Зачем вам…

— Не беспокойся, — улыбнулась мама. — У нас уже есть две такие помехи.

Я обмерла на секунду, а придя в себя, чуть не схватилась за голову:

— Ну зачем ты мне всё это говоришь? С каких пор мы подружки? Как ты могла так увязнуть в человеческом мире — ты рискуешь всё потерять!

— Игра стоит свеч.

— Дура!

— Да как ты разговариваешь с собственной матерью?! — не выдержал Алексей.

— Матерью? Да нет, похоже, это какая-то незнакомая женщина, обезумевшая от счастья. Моя мать на двадцать лет старше. Была! Десять лет назад.

Мама слегка покраснела от такой грубой лести и невольно заулыбалась, а я отвернулась, вспоминая, как не узнала ее в первую секунду. Увидев в коридоре — я сначала решила, что она обычный человек, жертва, которой чудом удалось скрыться от кораблистов…

— В общем, так, — произнес Алексей тоном, не терпящим несогласия. — Я верю Алите, и поэтому всё будет, как она говорит. Вы, Вренна, отправляетесь с нами в Сплинт… и лучше бы вам поскорее освоиться с порядками нормального мира.

IV

Кривой Гвоздь уродливо взрезал собой закатное небо, и оно тревожно краснело и колыхалось над головой. Джек вылез из внедорожника, небрежно захлопнул дверцу и легкой трусцой двинулся к кованым воротам, отливающим алым. Негромко постучал, и почти тут же створки с ржавым скрипом начали раздвигаться. За ними стоял коренастый, отдаленно напоминающий гнома кораблист с тремя рядами заточенных зубов и парой щупалец, свернувшихся на груди.

Мельком оглядев его, Джек поспешил внутрь Замка, но затем обернулся и взглянул на миньона внимательней.

— Позови хозяйку, — приказал он, но кораблист не сдвинулся с места.

Джек подавил леденистую искорку, замелькавшую в груди.

— Позови Вренну Вентэдель, — спокойно повторил он, но не получил в ответ никакой реакции.

«Ладно… — подумал Джек. — Ладно…»

Он быстро зашагал по направлению к центральной лестнице, периодически отлавливая на пути встречных кораблистов и безуспешно пытаясь добиться от них подчинения. Преодолев три этажа, он несколько раз свернул по коридорам и распахнул дубовую дверь.

Кровавый свет из окна, рыжие блики на неубранной постели и раскрытой книге… и никого.

Джек невольно сжал скулы.

«Ладно…»

Он пустился дальше по коридору, врываясь в каждую и каждую комнату, но все были пусты.

«Всё, конечно, в порядке. Я сейчас ее найду», — но он сам себе не верил, и сердце противно ныло за ребрами.

Он поочередно обследовал все этажи и все закоулки, но Вренны здесь не было. Он начал было второй круг, но заряд внезапно кончился, и он застыл, прижавшись спиной к холодной и твердой колонне. Расширенные глаза уставились на несколько секунд вникуда, кулаки сжались до боли. В его животе поселилась шаровая молния и жалила его, ударяясь о внутренние стенки тела.

Джек поймал взглядом бледно-желтого ползучего кораблиста в другом конце зала, стремительно направился к нему и, схватив за шею, швырнул в стену. Тварь жалобно пискнула и скрылась из виду.

«Опоздал. Вот так, просто — опоздал!.. — Джек заметил возле лестницы разнородную стайку, приблизился и, не целясь, выпустил по ним несколько оглушительных выстрелов. — Ну так что теперь! Извините, мадмуазель Вренна, сами напросились! Сами не уехали!»

Он грозно взлетел по ступеням, пронесся мимо распахнутых дверей и ворвался в ту, первую. Задернул шторы. Швырнул на пол какую-то тетрадку. И без сил опустился на кровать.

«Нет, ну ясно. Что тут теперь разбрасываться вещами? Я, как всегда, просчитался…»

Он откинулся на подушки и тупо уставился в потолок.

Воображение рисовало перед взором простой и предсказуемый эпизод. Утро. Она, как всегда, ленится вставать и дремлет тут, в этой мягкой уютной постели, свернувшись клубком и мерно дыша. Золотистая полоска света от окна вкрадчиво подползает к ней, но пока не будит… Она чуть заметно улыбается какому-то милому сну. Дверь открывается со стоном, и в комнату влетает клок холодного ветра. Она с неохотой открывает глаза и спокойно смотрит, как один за другим входят кораблисты. «Что это значит?» — удивленно спрашивает она себя, и ответ не заставляет себя ждать. Один из кораблистов бесцеремонно хватает ее за тонкую шею и стаскивает на пол. И вот тут ее жемчужные глаза наливаются ужасом… А дальше — не проходит и пяти минут, как ее приволакивают в кухонную операционную на подвальном этаже, распластывают на сверкающем алюминиевом столе и препарируют заживо.