— Прости меня, Элис. — Тело его обмякло. Он прикурил новую сигарету от окурка старой, с трудом поднеся ее ко рту.

— Бог тебе судья, — жестко ответила Элис, но тут же пожалела о своих словах. — Послушай, — продолжила она уже мягче, — ничто не мешает тебе иногда приходить сюда на чашку чая. Я могу устроить так, чтобы и Орла с Маив были здесь в это время.

— Сомневаюсь, что они захотят увидеть меня.

Поразмыслив, Элис тоже усомнилась в этом.

— Все равно ты можешь приходить сюда. Я бы приготовила тебе что-нибудь поесть.

— Ты и вправду этого хочешь?

Она не могла заставить себя посмотреть ему в глаза, потому что хотела этого меньше всего на свете. До сегодняшнего вечера она еще до конца не понимала, как мало он значит для нее, что она, в сущности, презирает его.

— Конечно, — ответила она.

Теперь настала очередь Джона рассмеяться.

— Кажется, я понял. Вероятно, мне следовало сказать, что я хочу вернуться, потому что люблю тебя.

— Это ничего не изменило бы. И это было бы неправдой.

— О нет, Элис. Я действительно люблю тебя. Я никогда никого не любил так, как тебя. — Лицо у него сморщилось. Он чуть не плакал, и это было ужасно — видеть такого мужчину, как Джон Лэйси, на грани истерики. Он уронил сигарету Тлеющий окурок упал ему на рубашку, и Элис, вскочив, сбросила окурок, прежде чем тот успел прожечь дыру, а потом подняла сигарету с ковра. Она все еще держала окурок в руках, когда Джон обнял ее ноги и прижался лицом к ее животу. — Я по-настоящему люблю тебя, Элис, — всхлипнул он. — Я не могу больше так жить.

Она оттолкнула его, чуть не плача сама.

— Но я не люблю тебя, Джон. — Как ей хотелось, чтобы все было наоборот! Тогда она с радостью приняла бы его обратно.

Обессилев, он опустился в кресло.

— Что мне делать? — жалобно воскликнул он. — Куда пойти?

— Домой.

— У меня нет дома.

— Тогда назад к твоему Билли.

— Я не могу остаться там навсегда. Ты знаешь, как я всегда ненавидел Кору.

Элис была доведена до такого состояния, что ей стало казаться, будто это она проявляет жестокость.

— Я найду тебе жилище, маленький домик где-нибудь, — с отчаянием произнесла она. — Я дам тебе денег, чтобы купить мебель, если у тебя их не хватает.

Это было искреннее предложение, потому что ей действительно стало жаль его, но оно мгновенно привело Джона в чувство. Лицо его окаменело.

— Неужели ты думаешь, что я возьму деньги у женщины?

— Я просто предлагаю помощь, Джон, вот и все.

— Мне не нужна ни твоя помощь, ни твоя симпатия.

— А чего еще ты ожидал, когда начал плакать?

Он поднялся на ноги.

— Кажется, я выставил себя круглым дураком. Пожалуй, мне лучше уйти.

— Джон. — Она положила руку ему на плечо, но он стряхнул ее. У Элис возникло ощущение, что подобное уже происходило с ней. В прошлом он вел себя так же, когда она пыталась достучаться до него и встречала в ответ такую же грубость и непонимание.

— Спокойной ночи, Элис.

Элис зажмурилась, ожидая, пока захлопнется входная дверь. Она не открывала глаз до тех пор, пока не услышала, что кто-то вошел через заднюю дверь.

Секунду спустя в комнату ворвался ее отец, кипя гневом.

— Он еще здесь? — требовательно спросил он.

— Нет, папа, он ушел.

— Что он хотел?

— Вернуться.

— Ну и нервы у этого наглеца! Надеюсь, ты сказала ему, что он может убираться… идти… — Дэнни умолк, пытаясь выразить свою мысль без непечатных слов. — Идти и утопиться.

— Я просто сказала «нет», папа.

— Он расстроил тебя, правда? Я вижу по твоему лицу, что расстроил.

— Ох, папа. — Элис расплакалась. — Он выглядел таким потерянным и несчастным . Мне жаль его. Что с ним будет дальше?

— Тебя это больше не касается, девочка. Ты слишком мягкая, вот что я тебе скажу. Если Джон Лэйси в печали, то он сам в этом виноват. Он и так заставил тебя переживать. Иди сюда, хорошая моя. — Он обнял ее за плечи. — Приди в себя и выпей чашечку чая, а потом отправляйся в кино с Бернадеттой. А еще лучше, пойдите куда-нибудь перекусить и поболтать.

Элис охотно дала себя увести. Сойдет что угодно, любое занятие, только бы не оставаться наедине со своими мыслями. Ей очень хотелось избавиться от ужасного ощущения, будто она подвела Джона.

Ах, если бы можно было все переиграть! Он был бы сдержаннее с Элис, тактичнее, что ли. Он не должен был срываться и выглядеть жалко. Вероятно, ему следовало начать с расспросов о детях, а потом как можно небрежнее заговорить о своем возвращении домой, словно эта мысль только что пришла ему в голову. Но получилось так, что он выставил себя на посмешище. Он вздрогнул, вспомнив разыгравшуюся сцену.

А как она замечательно выглядела: свежая и молодая, такая элегантная в своем зеленом костюме. Однако по сравнению с тем временем, когда они жили вместе, она изменилась. Его жена никогда не сказала бы того, что произнесла сегодня: «Неужели ты думаешь, что я могу согласиться на любого мужчину?» — словно он был куском дерьма.

На Марш-лейн Джон остановился напротив бара, торговавшего спиртным навынос, и понял, что очень нуждается в выпивке. У него во рту не было ни капли спиртного с тех самых пор, как Билли притащил его домой с Доки. Джон поклялся, что больше никогда не окажется в таком состоянии, но теперь ему захотелось напиться до чертиков. Он зашел в бар и купил бутылку самого дешевого виски. Выйдя на улицу, зашел в первое же парадное, свернул пробку, приложил бутылку к губам и сделал большой глоток. Алкоголь сначала обжег, а потом согрел горло и желудок, и он сразу же почувствовал себя лучше, способным контролировать себя и свои эмоции.

Джон зашагал по направлению к Гарибальди-роуд, походка его стала нетвердой, а внутри нарастал гнев. За кого принимает его Элис? Она что, забыла, что они по-прежнему муж и жена и что у него есть свои права? Может статься, что по закону она не имела права прогонять его. Может статься, дом на Эмбер-стрит по закону по-прежнему принадлежит ему. В книге ответственных квартиросъемщиков раньше стояло его имя. Может, завтра ему стоит сходить к поверенному.

Кора открыла дверь, пока он возился с замком.

— Я дам тебе ключ, милый, если хочешь. — Она кивнула на ключ в его руке. — Этот, наверное, от другой двери.

— Извини. — Нахмурясь, он уставился на ключ. Он был от замка на воротах мастерской.

— А ты недолго отсутствовал, — сказала Кора, втайне довольная. Очевидно, великое примирение не состоялось.

— Где Билли? — Джон, шатаясь, ввалился в коридор.

— Он ушел как раз перед твоим приходом. Почему бы тебе не войти и не посмотреть телевизор, пока он вернется?

— Я бы лучше лег спать пораньше, если ты не возражаешь. Я очень устал.

— Как тебе удобнее, милый.

Кора почувствовала, что от него пахнет спиртным. Пока он, нетвердо ступая, поднимался по лестнице наверх, она заметила, что из кармана у него торчит бутылка виски. Должно быть, Элис отвергла его. Джон не знал, что самая подходящая для него женщина находится у него под боком, и это была именно она. Обоих одолевали одни и те же черные мысли, оба не ждали от жизни ничего хорошего, оба терпеть не могли дураков, и оба готовы идти на большой риск.

Следующие два часа она неподвижно просидела перед нерастопленным камином, сложив руки на коленях. Явился Билли, поинтересовался, дома ли Джон, и она ответила ему, что он лежит в постели, но ни словом не обмолвилась о виски.

— Пожалуй, пойду и я лягу пораньше, — зевая, объявил Билли.

Не прошло и нескольких минут, как до нее донесся его храп. Но Кора по-прежнему сидела, напряженная, как струна, судорожно выпрямив спину и стиснув руки. Осмелится ли она продемонстрировать Джону, причем нынешней же ночью, что они созданы друг для друга? Билли ничего не услышит. Хоть из пушки пали, он не проснется, если его не встряхнуть хорошенько.

Итак, осмелится ли она?