Она сама разожгла огонь, приготовила чай, разбудила Кормака, а потом и дочерей.

— Через минуту мне нужно уходить, — сказала она, обращаясь к трем девочкам с заспанными лицами. — Поручаю вам проследить, чтобы ваш брат съел свои кукурузные хлопья и прилично оделся для школы. Он имеет привычку забывать о жилетке, так что присмотрите за ним.

— Хорошо, мам, — хором откликнулись они, и она подумала, какие у нее замечательные дети и как хорошо и весело им было прошлым вечером без гнетущего присутствия их отца. «Может, он станет уходить почаще, чтобы пропустить стаканчик», — с надеждой подумала она.

Линолеум был очень дешевым, поэтому мастер порезал его в мгновение ока.

— Он долго не продержится, — предупредил он, — особенно в парикмахерской, где так много ходят.

— Это только временно, — заверила его Элис, — просто для того, чтобы придать салону приличный вид, пока я не приобрету что-нибудь стоящее.

Он пожелал ей удачи, пообещал порекомендовать парикмахерскую Лэйси своей супруге, и Элис дала ему шесть пенсов на чай.

— Вы сотворили настоящее чудо, Элис, — изумленно воскликнула первая клиентка, придя в назначенные ей девять часов утра на стрижку. — Розовато-лиловый, белый и черный прекрасно сочетаются.

В течение всего дня клиентки не уставали восхищаться переменами в салоне Миртл. «Теперь он называется «Парикмахерский салон Лэйси»», — сообщила им Элис. Она нисколько не смутилась, когда кто-то попросил разрешения воспользоваться туалетом. Сейчас в нем, по крайней мере, чисто, и, как только ей позволят средства, она покрасит там стены.

Вскоре после обеда в дверь просунула голову миссис О'Лири и поинтересовалась, нельзя ли будет выкроить время, чтобы подстричь Дэйзи. Она с удивлением оглядела салон:

— Он выглядит таким очаровательным и светлым, совсем как грот. После Рождества я дала себе клятву, что ноги моей больше здесь не будет, но теперь я рада, что в парикмахерской Глории на Марш-лейн были слишком заняты, чтобы принять нас. Завтра вечером у нашей Дэйзи концерт, и ей срочно нужна стрижка.

Дэйзи отбросила со лба золотистые кудри.

— Я играю эльфа, — объявила она.

— Боюсь, вам придется подождать немного. — Элис как раз заканчивала перманентную завивку, а под сушилкой сидела другая клиентка, которой надо будет уложить волосы. Она работала за двоих и чувствовала себя совершенно измотанной.

— Я вижу, вы совсем сбились с ног, — заметила, усаживаясь, миссис О'Лири. — Вам нужна помощница.

— Знаю. Я все собираюсь повесить объявление в окне, но за весь день не смогла выкроить времени, чтобы написать его.

— Я бы предложила себя, но нашему Кевину всего пять — он пошел в школу вместе с вашим Кормаком, — и мне не хотелось бы оставлять его и Дэйзи одних, чтобы они шатались по улицам, пока вы не закроетесь, да еще и по субботам. Сейчас Кевин с моей соседкой, но я ведь не могу просить ее каждый день. — Она скорчила гримаску. — Лишние деньги мне бы не помешали. Плата за танцевальный класс Дэйзи возросла, а ее костюмы вообще влетают нам в копеечку. Муж утверждает, что мы не можем позволить себе этого, и грозится прекратить занятия. Но учитель танцев говорит, что у девочки талант. — Она погладила Дэйзи по щеке. — Ты хочешь выступать на сцене, когда вырастешь, правда, дорогая?

— О да , мам, — согласилась Дэйзи.

— М-м, — задумчиво пробормотала Элис. Миссис О'Лири всегда была тщательно и опрятно одетой, у нее теплая улыбка и располагающие манеры. Она действовала на нервы Миртл, без нужды похваляясь Дэйзи и ее успехами в танцах, но Элис была согласна мириться и с худшей помощницей. И она сказала: — Собственно говоря, работать придется, только пока в школе идут занятия. В остальное время мне будет помогать Фиона. Вообще-то она должна прийти с минуты на минуту. А вот и она.

В салон влетела Фиона, горя нетерпением начать работать настоящим парикмахером. Она недовольно надула губы, когда Элис попросила ее подмести пол:

— О мам !

— Сделай, как я тебя прошу, дорогая. Пожалуйста. Ты еще не готова делать перманентную завивку. — Она повернулась к миссис О'Лири: — Ну, что вы скажете насчет работы?

— С удовольствием, — с готовностью согласилась женщина. — Когда я могу приступать?

— Завтра будет в самый раз.

— Договорились. Кстати, меня зовут Пэтси. Нельзя же, чтобы вы называли меня миссис О'Лири, а я вас — Элис.

«Я, кажется, стал невидимкой», — с горечью подумал Джон Лэйси, вернувшись домой после работы и обнаружив, что никого не обеспокоило его отсутствие прошлой ночью. Для его семьи он попросту не существовал.

Он провел ночь с Клэр, терзаясь чувством вины, но в то же время надеясь, что Элис сойдет с ума от беспокойства — сам он достаточно понервничал из-за нее. Он даже выдумал оправдание: дескать, встретил приятеля, слишком много выпил, отправился к нему домой и заснул. Но его история не понадобилась. Элис безостановочно тараторила о парикмахерской и о том, какой у нее был чудесный день. Можно было подумать, что Фионнуала вымыла шампунем и уложила волосы самой королеве Елизавете, хотя все, что она сделала, это вымыла голову какой-то женщине.

— Я ухожу, — угрюмо буркнул он, покончив с чаем.

— Желаю тебе хорошо провести время, дорогой, — тепло напутствовала его Элис.

Джон заметил, как Орла радостно подмигнула сестрам, когда он выходил из комнаты. Ему так захотелось вернуться, сказать им, как сильно он их любит и что все у них снова будет хорошо! Но было уже поздно. Они ненавидели его. Он перешел грань, после которой возврата не было.

Кормак вышел за ним в коридор, и Джон остановился. Должно быть, в его душу вселился дьявол, если он мог подумать, что его маленький сынишка способен ненавидеть кого-нибудь, в особенности своего отца.

— Сегодня я получил десять из десяти за сложение, пап. Я принес книжку домой, чтобы показать тебе.

К его глазам подступили слезы. Он опустился на ступеньку лестницы и посадил Кормака к себе на колени.

— Давай-ка посмотрим, сынок.

— Это примеры на сложение и вычитание.

— Понятно. Смотри-ка, у тебя очень красивый почерк.

— Учительница говорит, что я пишу лучше всех в классе.

Он погладил нежную щеку Кормака.

— Еще бы ей так не говорить, сынок.

Элис просунула голову в дверь.

— Я не знала, ушел ли ты. Я не слышала, как хлопнула дверь.

Джон опустил Кормака и потянулся за своим пальто.

— Я ухожу. Кстати, — угрюмо бросил он, — теперь можешь спать на кровати. Кушетка пусть останется мне.

В доках всегда царило оживление. Конторы торговых агентов, импортеров и экспортеров, были закрыты, и движение было не таким интенсивным, как днем. Но в семь часов вечера улицы вновь были полны рыбаков и моряков всех национальностей. Из-за высоких стен, огораживающих доки, доносился шум — крики и глухие удары, сопровождающие погрузку и разгрузку судов, пришедших со всего мира, залитых ярким светом прожекторов.

Резкий ветер, налетавший с реки Мерси, разносил снежную крупу, которая беспорядочно металась в воздухе и под ногами. Джон слышал, как тяжело ударяются волны в стены доков. Он потуже затянул шарф вокруг шеи.

Он подошел к «Аркадии», на ее ступеньках сидели маленькие мальчик и девочка, прижавшись друг к другу и дрожа от холода в легкой одежонке. Он дал им по монетке.

— Спасибо, мистер, — на удивление бодро произнес мальчик.

Клэр сидела за тем же столом, что и вчера, повернувшись к нему спиной. Сердце у Джона взволнованно забилось, и он начал протискиваться сквозь толпу. Он ждал этого момента весь день — день, когда впервые за долгое время он был в ладу с самим собой. Он опустился на скамью рядом с ней.

— Привет, красавица.

Девушка нахмурилась. Сначала он было подумал, что она недовольна его приходом, но потом догадался, что она просто не верит своим глазам. Щеки у нее порозовели, и Джон увидел, что она рада и польщена тем, что он вернулся.