На миг я прикрыла глаза, воссоздавая его образ. Строгие и очень красивые черты лица. Серые глаза — формой как у Синди Кроуфорд. Ямочка на подбородке. Темные волосы. Двухметровая фигура, самую малость подкачанная — ровно настолько, чтобы носить девушек на руках и не выглядеть при этом перекачанным бодибилдером. О, я отлично помнила его тело. Помнила твердость мышц и нежность кожи. Запах — смесь табака и «Фаренгейта» от Диора…

«Он сам по себе — чудо», — упрямо возразила я Мадонне.

«Could I wait for you?

My substitute for love…

My substitute for love…», — устало пропела она.

— Дэн, — решительно повернулась я к двери.

Мне никто не отозвался. Еще не веря очевидному, я выскочила в коридор, шепотом зовя его. Я стояла как дура и с отчаянием в голосе звала его, только вот отозваться было некому. Я села прямо у стены, давя в себе злые слезы. Ведь — черт побери — когда он меня обнимал в холле — он меня хотел! У него, извините, джинсы чуть по швам не треснули!

— Дэн! — с какой — то безнадежностью снова крикнула я.

В дальнем конце коридора скрипнула дверь, и кто — то вышел.

— Дэн! — рванулась я ему навстречу.

— Не спишь? — осведомился Евгений Евгеньевич.

Я словно с размаху об стенку треснулась.

— Нет, — пробормотала я.

— Ну тогда пошли чай попьем вместе, уж уважь старика, — попросил он.

Я молча пошла за ним вниз, на кухню.

Дед налил в чайник воды из бутылки, щелкнул кнопкой и сел за стол напротив меня.

— Есть — то хочешь? — спросил он. — А то весь день, я гляжу, с Дениской пробегали.

— Да мы ели, — устало отмахнулась я.

— Где были-то? — осведомился дед.

— Ну, к Ленке сначала съездили, — начала я, — потом…

— И как она? — оборвал он меня, сжав губы в ниточку.

— Нормально, цветет и пахнет, — пожала я плечами, вспомнив на миг опухшую Ленкину физиономию. Но не станешь же это родственникам говорить.

Дед встал, достал из шкафчика две кружки, кинул туда по пакетику чая, и, заливая их кипятком, мрачно сообщил:

— Шалава она. Шалава и шлюха подзаборная, не повезло ж Дениске с ней.

— Чего? — изумленно вякнула я. Чего эт он на Ленку наезжает?

— Того! — припечатал он, расставляя кружки на столе. — Давит меня это, Магдалина, страсть как давит. Денис ведь не знает ничего.

— А чего он знать должен?

Дед сыпанул себе сахара, потом поднял на меня непроницаемые глаза и сухо сказал:

— Ты, девонька, извини что разоткровенничался я. Старею, видимо. Да и за сынка переживаю.

— Да ничего — ничего, — бормотнула я. — Я и не такие исповеди выслушивала, могила я.

Дед молча отхлебнул чая, спохватился, вскочил и выставил на стол тортик в прозрачной пластиковой упаковке.

— Совсем старый стал, — сокрушался он. — Такая девушка у меня в гостях, а я кроме чая ничего и не предложил.

— Ну что вы, — засмущалась я.

А старичок тем временем разрезал торт, поставил на стол вазу с фруктами и открыл бутылку моего самого нелюбимого шампанского — «Вдова Клико». Кислятина жуткая, хотя наверно у меня просто плебейские вкусы — от «Вдовы» нос воротить, ишь фря выискалась!

Тем не менее то, что старичок проявил ко мне внимание — я оценила.

— Ой, — хлопнула я глазами. — А вы всех пленниц так встречаете?

Дедок разлил шампанское по бокалам и с виноватыми нотками в голосе сказал:

— Ты уж меня, Магдалина, прости. Старый я совсем, ума нет. Зря я тебя потревожил, чиста ты предо мной.

— Ну а я что говорила! — с облегчением рассмеялась я. — Так я сейчас свободна?

— Конечно! — улыбнулся дед. — Хочешь — сейчас езжай, хочешь — утром, хочешь — гости сколько хочешь.

— А как узнали, что я невиновна? — не отставала я.

— Свои источники, — скупо улыбнулся дед.

— Так я точно могу идти? — уточнила я, не веря своему счастью. И даже начала подниматься, готовая подхватить свою сумку и уйти куда глаза глядят из этого дома, где меня совершенно не ценят.

«Гад твой Дэн, конечно», — вздохнул голос.

— Да ты хоть рассвета дождись, — усмехнулся он. — Неспокойно в ночном городе.

Я села, обдумывая сложившуюся ситуацию. По идее — можно вызвать такси, оно меня отвезет к тому офисному зданию, где стоит глухаревская девятка и спокойно покатить домой. Но — черт возьми — откуда у меня уверенность что девятка там стоит? Может, ее местные наркоши уже на запчасти разобрали, и я останусь на улице! Да и вообще — куда меня несет? Старичок вон ко мне лучше лучшего, так что ночку тут перекантуюсь да с утра как белые люди поеду домой. А Дэн — ну его! Вот проснется и не найдет меня — пусть пеняет на себя!

— Оки, — я села обратно и задумчиво посмотрела в темное ночное окно, представляя как Дэн будет ронять горькие слезы по факту моего исчезновения.

— Давай хоть, милая, знакомство спрыснем, — дедок пододвинул ко мне бокал.

Я взяла — неудобно отказывать.

А дед тем временем разливался соловьем:

— Как славно, — говорил он, — что ты не спишь! А то куковал бы тут один.

— А где дети? — поинтересовалась я для приличия.

— Так, милая, у меня кроме Дениски еще два сына, все ужо разлетелись по разным городам, — вздохнул он. — Один — большой человек в Москве, второй тоже крепко стоит на ногах, вот только за Дениску у меня душа болит.

Он схватил бокал шампанского и выпил его большими глотками, словно воду.

«Про любимую доченьку даже и не упомянул», — заметил голос.

«Я б тоже про такую доченьку не упомянула», — хмыкнула я, вспомнив Таньку, валяющуюся в во дворе в распахнутом халатике.

Мерзость какая…

— А что не так с Дениской? — осторожно поинтересовалась я. Тема Дениски меня интересовала, и даже очень.

— Проблем у него много, — помолчав, сказал он. — А решить мне их не дает, сам плюхается из последних сил, да ничего не получается.

— Так вы бы тихонечко, чтобы он не узнал, — посоветовала я.

— Да конечно, сын у меня идиот, — хмыкнул дед. — Стоит мне посодействовать — сразу до него допрет! Да и жена шалава, только он об этом не в курсе.

— А почему — он не в курсе, а вы в курсе? — так же осторожно спросила я.

Он повертел в руках бокал, решительно плеснул в него шампанского, выпил и пояснил:

— Ленка меня со шлюшкой одной засекла. Но промолчала, ничего жене моей не сказала. А потом и я к ним не вовремя нагрянул, открыл дверь своим ключом, а там она с любовником.

— Да с чего вы решили, что с любовником? — пожала я плечами. — Может просто друг пришел, а вы сразу самое плохое.

Не, не то что я хотела обелить Ленку. Просто я — за объективность.

— Ага, друг, — хмыкнул дедок. — И с этим другом они лежали в кровати и обсуждали, как их ребенка назовут.

— Какого ребенка? — не поняла я.

— А какого она рожать собралась? — рявкнул он.

— О-о… — только и смогла я сказать в полном шоке. — А ведь я, Евгений Евгеньевич, Ленку хорошо знаю, мы с ней в одном классе учились. Я никогда б не подумала, что она на это способна…

— Я б тоже не подумал! Помню, привел он ее к нам знакомиться — фу-ты, ну-ты, ножки гнуты, глазки в полик, голосок тихонькой. Скромница! А сама сразу после свадьбы по койкам прыгать начала! Ублюдка сейчас сыну родит!

Голос деда был полон неприкрытой ненависти.

Я собралась с мыслями и тихонько заметила:

— Погодите, а с чего вы решили что ребенок — не Дэна? Ну даже если она ему изменяла, то есть фактически жила не только с ним — то все равно отцовство Дэна не стоит исключать.

— А не было Дэна дома целый месяц, приехал и она тут же якобы забеременела. Вот увидишь — ребенок на месяц раньше срока родится! — зло сказал он.

— Это точно? — тупо сказала я.

— Точнее не бывает.

Не укладывалось у меня в голове такое Ленкино поведение. Я ж ее знаю со школы, и помню, какая Ленка была скромная. Сроду с парнями не гуляла, дома сидела. Отца у нее не было, жили они с матерью небогато. Мать, которой не повезло в личной жизни, с детства наставляла дочь о том, что мужчин надо опасаться хуже лютого зверя, обходить по широкой дуге — ибо они могут только жизнь сломать. В строгости Ленку воспитывали. Потом Ленка вышла замуж, родила сына, да только не зажилось им — развелись они. На тот момент я с ней мало общалась и подробностей не знаю, что там у них получилось.