– А что, в библиотеке есть копии свидетельств о рождении? – поинтересовался Майкл.

– Я прошел пару кварталов до местного отдела регистрации. Кое-что неожиданно удивило меня: как это Денглерам удалось усыновить мальчика, не пройдя надлежащей проверки. Эта никарагуанская женщина, проститутка, попадает в больницу прямо с улицы, рожает ребенка и исчезает, а через пятнадцать дней Денглеры усыновляют ребенка. Я думаю, все было организовано заранее.

Андерхилл потер ладони одну о другую. Ему было очень неудобно в сравнительно небольшой машине.

– Я думаю, Росита сказала Карлу, что беременна, и тот успокоил ее, пообещав усыновить ребенка, так что все будет законно. Может, он даже сказал, что женится на ней. Мы никогда этого не узнаем. Возможно, Росита вовсе не была проституткой. В больничной форме она написала, что работает портнихой. Я думаю, что Росита захаживала в церковь Агнца Божьего или как она там называлась, когда там не торговали мясом. И, наверное, Денглер подошел к ней, как только увидел, и предложил прийти на индивидуальную проповедь. Потому что не хотел, чтобы она попалась на глаза его жене.

За спиной Пула засигналили машины, и только тут он понял, что сменился сигнал светофора. Он успел проехать через перекресток, прежде чем включилась стрелка, и остановил машину около входа в отель.

Пул и Андерхилл прошли через островок неестественного света, освещающего подъезд, к стеклянным дверям, которые швейцар тут же открыл перед ними. Из того огромного количества вопросов, которые роились в его мозгу, Пул задал только самый важный:

– А Хельга Денглер знала, что Карл – отец этого мальчика?

– Это было указано в свидетельстве о рождении. Они вошли в вестибюль, и клерк за конторкой приветливо кивнул им. В фойе было очень тепло, огромные папоротники источали такую жизненную силу и свежесть, что, казалось, они могли бы выбраться из своих горшков и позавтракать каким-нибудь небольшим животным.

– Я думаю, она не хотела этого знать, – сказал Андерхилл. – И это сделало ее еще более сумасшедшей. Ведь мальчик был доказательством того, что муж изменял ей. К тому же с женщиной, которую Хельга считала принадлежащей к низшей расе.

Они вошли в лифт.

– А где нашли тело Роситы? – спросил Пул, нажимая кнопку пятого этажа.

– Около реки Милуоки, в нескольких кварталах от Висконсин-авеню. Это было в середине зимы, примерно, как сейчас. Она была голая, со сломанной шеей, и полиция предположила, что ее, скорее всего, убил клиент.

– Через две недели после рождения ребенка?

– Думаю, они считали ее совершенно безнадежной, – сказал Андерхилл. Лифт остановился и двери открылись. – Да и не стали они особо беспокоиться из-за какой-то мексиканской девки.

– Никарагуанской, – поправил Майкл.

Затем им пришлось рассказать все это Мэгги, которая спросила:

– А как к нему попали книжки про “Варвара”?

– Наверное, Карл Денглер достал их из коробки для пожертвований или как это там называется, и передал Росите. Она, наверное, попросила его подарить что-то сыну, и он взял первое, что попалось под руку.

Нарисованные собаки стояли вокруг поверженных жертв, довольные собой охотники смотрели через их головы, как будто радуясь тому, что их запечатлели в веках.

– И он хранил их до тех пор, пока его не призвали в армию.

– “Варвар” – книга о мирной жизни леса. Думаю, именно это привлекало в ней Денглера.

– Не такая уж мирная там жизнь, – сказала Мэгги. – На первых страницах “Варвара” охотник убивает его мать, так что не удивительно, почему ваш друг Денглер никак не мог расстаться с этими книгами.

– Это правда? – Андерхилл был явно удивлен.

– Конечно, – подтвердила Мэгги. – И есть кое-что еще. В конце “Варвара-короля” летающие слоны, олицетворяющие Мужество, Выдержку, Знание, что там еще – Радость и Ум, прогоняют прочь злобных созданий, олицетворяющих Глупость, Злость и Страх. Не думаете ли вы, что это тоже много для него значило? Ведь судя по тому, что я слышала о Денглере, он сумел сделать это в собственной жизни – изгнать из памяти все ужасные вещи, которые с ним случились. И кое-что еще, но я не знаю, что вы об этом подумаете: когда я была маленькой, мне очень нравилась та страница в книге, где описываются некоторые обитатели города слонов. Доктор Капулосс, сапожник Тапитор, скульптур по имени Подулар, фермер Потифур, дворник-великан Хэтчимбомбитар... и клоун по имени Коко.

– Коко? – переспросил Андерхилл.

Все трое, кажется, начинали смутно кое-что понимать.

– Единственная важная вещь, которую мы здесь узнали, – сказал Майкл, – это то, что Спитални знал Денглера еще в школе. Но мы ни на шаг не приблизились к тому, чтобы отыскать его. По-моему, нам пора возвращаться в Нью-Йорк. Настало время перестать ублажать Гарри Биверса и рассказать все, что мы знаем, тому детективу, Мэрфи. Полиция может остановить его. А мы нет.

Он в упор посмотрел на Мэгги.

– И пора сделать кое-что еще. Мэгги кивнула.

– Тогда давайте вернемся в Нью-Йорк, – услышал Майкл голос Андерхилла. Сам он то ли не мог, то ли и не хотел отвести взгляд от Мэгги Ла. – Я скучаю по Винху. Мне опять хочется работать целый день, и чтобы он заглядывал в комнату и спрашивал, не хочу ли я чашку чая.

Пул повернулся и улыбнулся Тиму, который сидел, задумчиво стуча карандашом по зубам.

– Что ж, кто-то должен позаботиться о Винхе, – сказал он. – Бедный парень ни на секунду не перестает работать.

– Итак, ты собираешься осесть и завести семью? – спросила Мэгги.

– Что-то в этом роде.

– Вести размеренную и умеренную жизнь?

– Мне надо написать книгу. Я уже подумываю о том, чтобы позвонить старине Фенвику Тронгу, сообщить ему, что я восстал из праха. Я слышал, что Джофри Пенмейден больше не работает в Гладстон Хаус, так что, может быть, я даже смогу вернуться к своим старым издателям.

– Ты действительно послал ему коробочку с дерьмом? – спросил Пул. – Тино говорил мне...

– Если бы ты знал его, ты бы меня понял. Он очень напоминает Гарри Биверса.

– Мой герой, – сказал Пул, поднимая телефонную трубку. Он позвонил и заказал билеты на нью-йоркский рейс, который улетал назавтра в десять тридцать. Потом он положил трубку и снова взглянул на Мэгги.