Монти забрал поднос с остатками завтрака. Обернувшись, он бросил через плечо:

— Кстати, днем вернется Рита. Я подберу ее в аэропорте. У меня не было времени, чтобы забрать вашу почту, но…

— Не стоит беспокоиться.

Сара решила, что она прекрасно сама заберет ее. Она никак не могла выкинуть из головы то, второе письмо. Ничего, Дэвид отвезет ее в отель, и она все выяснит сама.

Дэвид… Она нарушила все данные себе зароки и снова, как в тот первый день, предалась безудержным мечтаниям насчет перспектив их отношений. Какая жалость, что его ввели в заблуждение насчет того, где она была вчера. Но теперь это не имело уже никакого значения, потому как дело приняло другой, счастливый оборот. Теперь ее беспокоило только старое дерево, которое продолжало скрестись в сетку.

Время от времени оно конвульсивно вздрагивало. Саре не нравилось, что дерево слишком уж похоже на человека. Она пожалела, что у нее нет радио, чтобы заглушить эти малоприятные шорохи.

На ланч Монти принес ей суп — овощной и с мясом. Когда она принялась есть, он посмотрел на нее и сказал:

— Вам, действительно, явно лучше, раз у вас появился аппетит.

— Я проголодалась, — кивнула головой Сара.

— Хорошо. Но только не вздумайте вставать с постели, а то все кончится тем, с чего вы начали вчера. Перед уходом я занесу вам лимонаду, чтобы вам не нужно было спускаться.

Какая заботливость!

— Когда прилетает Рита?

— В четыре двадцать девять. Но я уеду раньше, потому что у меня масса дел.

Сара вымыла голову и обтерлась губкой. Когда она была в ванной, зашел Монти и крикнул, что принес лимонад.

— Оставайтесь у себя, — добавил он. — И не вздумайте мыть посуду. Это сделает Рита.

— Можете не волноваться.

Сара с облегчением вздохнула, когда услышала, что его машина отъехала. Теперь она могла побыть сама по себе дольше, чем предполагала. Пока Сара сидела у окна и сушила волосы, она приняла решение. Теперь она чувствовала себя вполне сносно, и пора было завершать свое пребывание на ранчо Улевехи. Она поблагодарит миссис Нильсен и попрощается с Крисом. Миссис Нильсен как-никак проявила к ней снисходительность, а Крис вообще был прелесть.

Сара надела голубой трикотажный костюм. Потом устроила сооружение из еще мокрых волос. Улыбаясь, стала красить губы яркой розовой помадой. Лицо ее по-прежнему было бледным, но глаза снова оживленно засияли. Еще несколько часов, и она опять увидит Дэвида! Господи, как прекрасно!.. Она спускалась вниз, напевая. Одежду она уложит попозже, у нее еще полно времени…

Она быстро пошла по темному коридору, но затем вдруг замедлила шаг. Нет, вряд ли имело смысл идти, как в прошлый раз… Не надо беспокоить слуг, они сейчас могут отдыхать. Но было бы также странно обходить дом кругом и звонить в звонок, словно она прибыла неизвестно откуда с официальным визитом.

Сара замешкалась, когда взялась за задвижку на двери, что вела в сад. Сад как-никак — частная территория, и оба раза, когда она туда попадала, ей недвусмысленно давали понять, что она вторгается, куда не положено.

Кроме того, этот сад вызывал у нее какие-то неприятные чувства.

Осторожно она толкнула дверь и посмотрела на длинный ланаи, который вел в основную часть дома. Вокруг не было ни души и стояла тишина. Крепкий пряный аромат цветов угнетал, вызывал ассоциации с погребальными обрядами. Сара прошла под огромной лианой, которая за это время сделалась явно больше.

Крис полулежал в шезлонге на том самом пятачке, куда попадали лучи солнца. Сара удивилась тому, как он ухитряется дышать в таком замкнутом пространстве. Он увидел ее, приподнялся. Она отвела взгляд, чтобы не видеть жуткие шрамы у него на груди. Крис нашарил рубашку и поспешно надел ее, потом радостно воскликнул:

— Сара! А я-то думал, вы уехали!

— Я болела.

— Знаю. Но мне сказали, что вы уехали вчера. — Он закончил застегивать рубашку и встал.

Сара недоуменно развела руками. Что происходит с этими людьми?!

— Нет, Крис, все это время я была здесь, но часов в семь я уезжаю. Я просто пришла попрощаться. И еще я хотела бы поблагодарить вашу мать за то, что она любезно разрешила мне провести все это время в вашем доме.

— Сейчас она лежит у себя, отдыхает.

Сара вспомнила, что говорил Монти Риверс насчет боязни инфекции, не оставлявшей миссис Нильсен.

— Тогда я не стану ее тревожить. И я не буду подходить к вам близко, Крис, чтобы не заразить вас.

— А, ну понятно…

Он держался скованно, несколько непохоже на себя. Сара подумала, что он, может быть, стесняется — ведь она увидела шрамы на его груди.

— Я, собственно, действительно должен сейчас беречься. На то есть причина, — сказал он.

— Причина?

— Мы завтра уезжаем.

Ответ мало что прояснял.

Крис прислонился к дереву, оставаясь на некотором расстоянии от Сары, отодрал кусок отвисшей коры, стал пристально его разглядывать.

— Мы должны вылететь отсюда ранним рейсом в Гонолулу, а оттуда уже отправиться в Сан-Франциско.

— Вылететь ранним рейсом? Но, кажется, у вашего отца есть собственный самолет?

— Да, есть, но почему-то он решил им сейчас не пользоваться. — Крис вдруг отвернулся, прижался лбом к стволу и, водя головой из стороны в сторону, стал колотить кулаком по дереву. — Боже, Боже… Сара, я вам все скажу… Она нашла донора.

— Что? Донора?

— Да… Того, у кого можно будет взять сердце…

— Сердце? Крис, но я не знала, что у вас больное сердце… Я-то думала, это астма, эмфизема… Что-то с легкими, с грудью…

— С грудью… — Он грустно усмехнулся. — Вот именно. Мое проклятое сердце… С самого рождения всегда сердце, сердце, сердце.

Сара произнесла текст, сама понимая, как он глупо должен прозвучать:

— Но ведь сначала кто-то должен умереть…

— Да, верно. Как раз кто-то сейчас умирает. У него что-то неизлечимое, смертельное… Я не знаю, кто это и от чего умирает, я не знаю, мужчина это, женщина или ребенок. В этом есть что-то жуткое: ждать, когда кто-то умрет, чтобы потом, — он с шумом втянул воздух и договорил сквозь стиснутые зубы, — взять у него то, что тебе так нужно…

Сара попыталась прийти в себя от потрясения и сказать Крису какие-то добрые слова. Но добрые слова не находились.

Крис снова сосредоточился на куске коры. Он стал ломать его на еще более мелкие кусочки и бросать их на землю.

— Я как раз лежал тут и думал… Боже, Боже… Даже не знаю, как я выдержу все это…

— А ваши родители — они уверены?..

— Да, вне всякого сомнения. Мама так обрадовалась, когда услышала об этом в воскресенье, что мне ее просто стало жалко. Но вчера она увидела кольцо вокруг Луны. Она верит во все предзнаменования. Теперь ей стало страшно. И она все время плачет. Отец же пьет — так пьет, как никогда не пил раньше, и я от него не могу добиться никакого толка.

Второй раз за время их знакомства Сара испытала неодолимое желание подойти к Крису и стиснуть его в объятиях. Она чувствовала, что вот-вот расплачется.

— Крис, Крис, я буду молиться… А потом мы когда-нибудь увидимся, и вы будете сильным и здоровым…

— Что это означает «быть здоровым», Сара? Я никогда не испытывал такого состояния. — Даже на расстоянии она слышала, с каким трудом он дышит. — Нет, это не жизнь…

— И все же стоит попробовать… Тем более, если есть шанс…

Его истощенное лицо немного посветлело.

— Вроде бы. Конечно, шансов немного, но все-таки это лучше, чем ничего. Отец говорит, что совпадение тканей такое, словно мы близнецы. Он поддерживает постоянный контакт с человеком, который знает все об этом. И с кровью порядок. Это, кстати, всегда создавало проблемы при операциях. У меня ведь отрицательный резус, группа Б.

— Правда? У меня тоже. — Слова вырвались у Сары непроизвольно, она была рада, что наконец-то может сказать Крису что-то ободряющее. — В общем, Крис, вы им скажите: если понадобится кровь, то я готова… Я тотчас же приеду. Я серьезно.

— Я понимаю.