19 марта 1900. 4) Когда сходишься с человеком, помни, что наступил самый важный момент дела.

5) Когда женщина, помни, что она мать и дочь и главное человек сестра, а не самка.

24 марта 1900. 7) Сознание разумное есть сознание Бога. Только тогда сознаешь себя отдельным, когда сознаешь себя всеобщим. Понятие отдельности не могло бы возникнуть без понятия нераздельности. Сознание поэтому уничтожает пределы материи — любовью и пределы движения разумом.

6 апреля 1900. 2) «Воля пославшего меня». Чтó такое воля пославшего? Я не могу ее понять, но поднявшись до божественного разума, я хотя и не знаю, в чем воля, но знаю, что в ней есть смысл.

23 июня 1900. Ужасно хочется писать художественное, и не драматическое, а эпическое — продолжение Воскресенья: крестьянская жизнь Нехлюдова. До умиления трогает природа: луга, леса — хлеба, пашни, покос. Думаю — не последнее ли доживаю лето.

12 июля 1900. 33) Я серьезно убежден, что миром управляют: и государствами, и имениями, и домами, совсем сумашедшие. Несумашедшие воздерживаются или не могут участвовать.

21 августа 1900. 6) Признак развратности нашего мира — это то, что люди не стыдятся богатства, а гордятся им.

30 августа 1900. Два пути, два средства, две формы познания, сознания Бога: любовь и разум.

22 сентября 1900. 4) Одно спасение и средство жить спокойно и радостно это слить свою волю с волей Бога, не иметь своей воли, не иметь желаний. Это знали и стоики и буддисты. Но отречение от желаний есть жизнь без радостей и без смысла. Если Бог, который послал нас в мир, хочет только того, чтобы мы не имели желаний и отрекались от всего, то такой Бог деспот, самодур. Зачем у меня желания, чтобы отрекаться от них?

Христианство говорит тоже самое, учит тому же, что и стоики и буддисты, также требует отречения от себя, слияния с волей Бога, но с тою разницей, что дает смысл жизни и не уничтожает желаний, а направляет их на то, чего хочет Бог — на установление Царства Божия на земле, т. е. замены борьбы и насилия любовью и согласием.

5) Думал о молитве — просительной. Можно ли просить Бога? Нельзя, главное, потому, что все, о чем мы только можем вздумать просить для нашего истинного блага — все это дано нам в изобилии. Просить Бога о благах — все равно, что просить пить, стоя у ключа. — Это и значат, вероятно, слова: о том, что Он ключ воды живой, кто жаждет, иди и пей.

23 ноября 1900. 1) Мы, богатые классы, разоряем рабочих, держим их в грубом непрестанном труде, пользуясь досугом и роскошью. Мы не даем им, задавленным трудом, возможности произвести духовный цвет и плод жизни: ни поэзии, ни науки, ни религии. Мы все это беремся давать им и даем ложную поэзию, науку — юриспруденцию, дарвинизм, философию, историю царей, религию — церковную веру. Какой ужасный грех. Если бы только мы не высасывали их до дна, они бы проявили и поэзию, и науку, и учение о жизни.

26 ноября 1900. Читаю Евангелие по голландски и многие места вновь поражают меня. Так, страшно поразила меня нагорная проповедь. Как могут люди не понимать, не чувствовать, что в ней сказано и то, что должно быть в будущем для всех, и то, что для каждого человека сейчас — единственное, лучшее, единственное спасение.

19 декабря 1900. 3) Две ужаснейшие чумы нашего времени: церковное христианство или скорее догматическое, супернатуралистическое, которое прививается людям с детства и поддерживается гипнотически до смерти, и — материализм, физиологический, антропологический и, главное, исторический, т. е. убеждение в том, что все идет само собой по законам механическим, физическим, химическим, биологическим и даже психологическим (в смысле материалистической психологии), и потому все усилия быть добрым, делать добро — праздны, бесцельны. И этот материализм караулит людей при их освобождении от догматического христианства. Только что освободятся от безнравственной лжи церковной, как попадают в еще худшую ложь материализма.

29 декабря 1900. 1) Читал об удивительных машинах, заменяющих труд и страдания человека. Но это все равно, как выдумать сложный аппарат, посредством которого можно сечь и убивать без труда и напряжения. Проще не сечь и не убивать. Так и машины, производящия пиво, вино, бархат, зеркала и т. п. Вся сложность нашей городской жизни в том, что придумают себе и приучат себя к вредным потребностям, а потом все усилия ума употребляют на то, чтобы удовлетворять им или уменьшать вред от удовлетворения их: вся медицина, гигиена, освещение и вся городская вредная жизнь. Прежде, чем говорить о благе удовлетворения потребностей, надо решить, какие потребности составляют благо. Это очень важно.

1901 г.

6 февраля 1901. 3) Когда материалисты говорят о том, что жизнь есть ничто иное, как физико-химические процессы, совершающиеся по определенным законам, то они совершенно правы. Они рассматривают жизнь объективно и, рассматривая так, ничего другого видеть не могут. Но видят они только ту основу, на которой и в которой зарождается и происходит истинная, не наблюдаемая ими жизнь. Когда они говорят при этом о внутреннем опыте (употребляемом ими для психологии), то это только недоразумение: наблюдать наблюдателя нельзя.

Они совершенно правы, отыскивая и устанавливая законы, управляющие видимым внешним миром, но неправы, когда хотят или предполагают по тем же законам объяснить существование наблюдающего и потому отрицают независимое существование этого наблюдающего и способ познавания этого наблюдающего: сознание, то самое, чем они пользуются для своих наблюдений, без чего они не могли бы делать их.

(Неясно высказано.)

Иначе сказать можно это еще так. Есть два способа познания: один внешний — наблюдения, при котором допускается данным и не требующим объяснения существование наблюдателя, которому верится; другой — такой, при котором исследуется самый наблюдатель и на основании его изучения уже признается достоверность внешнего, набдюдаемого.

4) Наблюдать явления внешнего мира объективно, не скажу очень полезно, но не лишено своего рода полезности, но признавать явления этого мира всею жизнью есть величайшее заблуждение. Вся жизнь есть только то, чтó мы сознаем, и поэтому изучать всю жизнь можно только внутренним путем; все же то, чтó мы наблюдаем объективно, есть только последствия жизни. Жизнь есть только то, чтó мы сознаем как жизнь. Мало того, и сознание себя отдельной личностью еще не есть настоящая человеческая жизнь. Настоящая человеческая жизнь начинается только тогда, когда начинается божеское сознание, т. е. человек сознает себя сыном, слугою Бога, а остальное все только подобие жизни. И в остальном материалисты правы, считая все явления наблюдаемой ими жизни физико-химическими процессами.

Наблюдая в мире, в растении процесс обмена вещества, самосохранения, роста и цикла рождения, размножения и смерти, и такой же процесс сознавая в себе, мы говорим, что это жизнь. Наблюдая потом тот же процесс в передвигающемся, проявляющем чувства животном, и находя такой же процесс в себе, мы говорим: растительный процесс еще не жизнь — вот это жизнь, — отодвигаем линию, отделяющую жизнь от нежизни. Но мало этого: наблюдая в других людях и себе, умственную жизнь, достигающую разностороннего улучшения жизни, мы еще отодвигаем линию, отделяющую жизнь от не жизни… Наблюдая в других, лучших людях жизнь религиозную, жизнь не для себя, а для цели вне себя, и видя в себе это свойство, мы говорим, и имеем на это полное право, что только такая жизнь — не для себя, а для Бога, — есть жизнь. Так определяется жизнь христианством.