– Когда я был маленький, – сказал я. – Я проглотил магнит.

В центре его лба появилась тоненькая горизонтальная морщинка.

– Ну хорошо, – сказал я. – Скорее это следствие долгих путешествий. – Доктор явно не понял. – Если вы не собираетесь делать операцию, то это означает, что завтра я могу отправиться домой?

Врач сказал, что они хотят подержать меня под наблюдением хотя был пару дней.

– Мы должны убедиться, что в рану не занесена инфекция, и подождать, пока она начнет заживать. К тому же, – добавил он после паузы. – Лейтенант полиции Маккендлесс серьезно озабочен тем, чтобы вы все время находились в одном месте. Думаю, в следующие несколько дней у вас будет много посетителей.

– Надеюсь, один из них принесет мне что-нибудь почитать.

– Я могу принести из комнаты отдыха несколько журналов, когда в следующий раз буду в этом крыле, – предложил доктор.

Я поблагодарил его, доктор улыбнулся и добавил:

– Если вы все-таки скажете, каким образом дальние путешествия способствуют тому, что в человеческом теле оказывается целый фунт металла.

Я спросил, сколько лет рентгенологу.

На лбу доктора снова появилась тонкая морщинка.

– Сорок шесть – сорок семь, что-то вроде этого.

– Спросите его. Он все вам объяснит.

– Отдыхайте, – сказал доктор и, выходя, выключил в палате свет.

Как только он ушел, лекарство, которое мне впрыснули, перестало действовать, и тот путь, который проделала пуля внутри моего тела, оказался словно объят пламенем. Я стал искать звонок, чтобы вызвать медсестру, и нашел его наконец висящим на шнуре над серединой кровати. Я потянул за шнур два раза, подождал какое-то время и потянул еще. Чернокожая медсестра с жесткими рыжими волосами пришла минут через двадцать и сообщила, что обезболивающее мне полагается примерно через час. А сейчас оно не нужно – мне только кажется, что оно мне нужно. И она вышла. Пламя внутри приплясывало, смеясь надо мной. Час спустя медсестра зажгла в палате свет и вкатила тележку с иглами, разложенными подобно стоматологическим инструментам. Она велела мне перевернуться и сделала укол.

– Вот видите? Вы действительно не нуждались в обезболивающем до этого момента, не правда ли?

– Предвкушение – половина удовольствия, – сказал я. Выключив свет, медсестра вышла. Темнота стала наплывать на меня черными волнами.

Когда я проснулся, окно в дальнем конце палаты светилось нежным розовым светом. А внутри меня уже плясали радостные язычки пламени. На тумбочке у кровати лежала стопка журналов. Я поднял их, чтобы полюбопытствовать, что же принес мне доктор. Здесь были номера «Красных страниц», «Современного материнства», «Современной девушки» и «Долголетия». На «Солдат фортуны» в больнице, очевидно, не подписывались. Я открыл «Красные страницы» и стал читать колонку полезных советов. Я нашел там кое-что весьма интересное о климаксе, но как только начал читать о прогестероне, прибыл мой первый посетитель. Вернее, два посетителя, но в расчет следовало принимать только одного из них. Вторым был Сонни Беренджер.

3

У человека, вошедшего в дверь вслед за Сонни, было широкое лицо кирпичного цвета с множеством глубоких морщин. И короткие рыжие с проседью волосы, зачесанные надо лбом. Под твидовым пиджаком виднелась мощная грудь. Рядом с Сонни Беренджером он выглядел карликом-силачом, способным сгибать пополам железные балки и перекусывать пополам гвозди. Детектив окинул меня быстрым тревожным взглядом и велел Сонни закрыть дверь.

Затем он подошел к постели и сказал:

– Меня зовут Росс Маккендлесс, я лейтенант отдела по расследованию убийств. Нам о многом надо поговорить, мистер Андерхилл.

– Прекрасно, – сказал я.

Закрыв дверь, Сонни встал в ногах моей кровати. Его светло-голубые глаза были пустыми и холодными, их даже нельзя было назвать невыразительными. В них даже не было достаточно жизни для того, чтобы назвать их безжизненными. Я вдруг осознал, что мы находимся в комнате втроем и то, что произойдет сейчас между нами, определит дальнейший ход событий. Сонни наверняка должен был в этом участвовать, иначе его бы оставили в коридоре, я тоже буду в этом участвовать, но главным образом все зависит от Маккендлесса.

– Как вы себя чувствуете? Как идет лечение?

– Со мной ничего страшного, – сказал я.

– Да. Я говорил с вашим доктором. – На этом с обычными вежливыми фразами было покончено. – Насколько я понимаю, у вас есть кое-какая интересная информация о покойном детективе Фонтейне, и я хотел бы ее услышать. Всю. Я говорил с вашим другом Рэнсомом, но, похоже, только вы можете объяснить то, что случилось вчера на Седьмой южной улице. Так почему бы вам не рассказать мне обо всем.

– Офицер Беренджер будет записывать показания?

– Пока в этом нет необходимости, мистер Андерхилл. В этом деле мы должны действовать с осторожностью. Позже вас попросят подписать показания, которые устроят нас всех. Думаю, вы уже знаете, то детектив Фонтейн умер в результате полученных ранений.

Он уже проговорился о смерти Фонтейна и теперь пытался сгладить ситуацию. Лейтенант хотел, чтобы я кратко описал ему причины происходящего хаоса. Я кивнул.

– Прежде чем я начну, не могли бы вы сказать мне, что случилось с Джоном и Аланом Брукнером?

– Когда я уезжал с Армори-плейс, детектив Монро допрашивал мистера Рэнсома. Профессор Брукнер находится под наблюдением в Центральной больнице округа. Бастиан пытается снять с него показания, но не слишком успешно. Профессор практически невменяем.

– Ему предъявлены обвинения?

– Можно сказать, что наш разговор является частью этого процесса. Прошлой ночью вы сделали офицеру Беренджеру признание, касавшееся Пола Фонтейна и компании «Элви холдингс». Вы также упомянули имена Филдинг Бандольер и Франклин Бачелор. Почему бы не начать с рассказа о том, как вам стало известно о существовании «Элви холдингс»?

– В день моего прибытия в Миллхейвен, – начал я, – я обедал с Джоном Рэнсомом. Как только мы закончили обед, он позвонил из ресторана в больницу, и ему сообщили, что у его жены появились признаки улучшения. Джон немедленно покинул ресторан и отправился в Шейди-Маунт. – Я рассказал, как заметил машину, из которой следили за Джоном, записал ее номер, последовал за ней в Шейди-Маунт, поговорил в больничном вестибюле с водителем и узнал его. Водителем оказался Билли Риц.

– И что вы сделали с записанным номером?

– На следующий день я приехал в больницу, не зная о смерти Эйприл Рэнсом, увидел среди других полицейских Пола Фонтейна и передал этот номер ему.

Маккендлесс быстро взглянул на Сонни.

– Вы передали его Фонтейну?

– Я прочитал его ему из своего блокнота. Тогда я думал, что передал ему листок, но в день похорон Эйприл Рэнсом открыл блокнот и увидел, что листок по-прежнему на месте.

– В тот же день, когда мы с Джоном и Аланом ездили в морг, где опознали тело Гранта Хоффмана, я видел ту же самую машину, припаркованную у бара «Зеленая женщина». – Я рассказал о картонных коробках, которые складывал в багажник Билли Риц. Мистер Маккендлесс с нетерпением ждал, когда же я дойду наконец до рассказа об «Элви холдингс». Я повторил то, что говорил Джону, что работал с компьютером в университетской библиотеке. – Оказалось, что и машина, и бар «Зеленая женщина» принадлежат компании «Элви холдингс». Я списал имена и адреса учредителей. – Когда я назвал эти имена, Маккендлесс не сумел скрыть удивления.

– Мы проверяем сейчас компанию «Элви холдингс» и, думаю, получим ту же самую информацию, – сказал он. – Вы поняли значение имени Эндрю Белински?

– Тогда нет.

– И вы утверждаете, что получили эту информацию, пользуясь компьютером в университетской библиотеке?

– Да.

Он не верил мне, – должно быть, знал, что невозможно получить таким образом информацию о владельцах машин, но не собирался детально выяснять этот вопрос.

– Как-нибудь вы покажете мне, как вы это сделали.