Возгласы «Хорошо сказано!» разнеслись по залу, и в этот момент Арианна, наконец, пришла в себя — не без помощи бутылочки с нюхательной солью, принадлежавшей Леоноре. Но она подумала, что все еще не пришла в сознание, увидев, как ди Киммичи вскочил с места и закричал:
«Есть еще один вопрос!»
— Посол, — ответил Родольфо, — как почетный гость нашего города, вы, конечно, можете посещать публичные заседания Сената, и мы даже рады приветствовать вас здесь, но мне кажется, что вы отлично знаете, что вопросы на рассмотрение Сената могут выноситься только гражданами нашего города.
— Конечно, — сказал ди Киммичи, садясь на место. — Простите меня. Просто я слышал, как эти почтенные граждане совещались, и знаю, что вопроса было два.
Он многозначительно взглянул на Риччи, который тут же снова встал с места.
— Ах да, сенатор. Я так. разволновался, что чуть не забыл, что мы были обеспокоены тем, что близкие друзья Герцогини занимаются колдовством.
— Колдовством? — переспросил Родольфо. — Вы могли бы выразиться точнее?
— Магия, — с явным неудовольствием произнес Риччи, — связь с духами.
Родольфо лишь скептически приподнял бровь.
— У нее есть друг, — решился Риччи, — близкий друг, с которым она проводит много времени, юноша.
— Вы, наверное, имеете в виду моего ученика, Лючиано? — спросил Родольфо.
— Да, действительно, его зовут Лючиано. У нас есть доказательство, просто невероятное, но совершенно очевидное, что он... что он не совсем... как бы это сказать? Не совсем создание этого мира.
— Что это за доказательство? — спросил Родольфо.
С вашего разрешения, сенатор, мы приведем его сюда, и вы все увидите.
Энрико, тащивший Люсьена за собой, стал очередной сенсацией этого дня.
— Лючиано! — воскликнула Арианна в тот же самый момент, как Риччи сказал:
— Как вы видите, у мальчишки нет тени.
— Вы готовы? — спросил мистер Ласки.
Родители Люсьена кивнули. Они стояли по обе стороны от него, держа его за руки.
— Прощай, мой дорогой, — сказала его мать.
Солнце как раз на мгновенье скрылось за облаками, но вот-вот должно было вновь показаться и засиять сквозь большие окна Зала Совета. Окна были сразу позади Люсьена и выходили на запад, так, что он знал, что сейчас все увидят, что он страваганте. Все случилось наихудшим образом. Он смотрел на Арианну и думал о том. что де теперь будет с ним и с ней.
В этот самый момент Родольфо крикнул ему: «Лючиано, лови!» — и бросил что-то прямо в него.
Люсьен рефлекторно попытался поймать этот предмет, но его руки все еще были связаны, да и Энрико крепко держал его. Он не смог поймать предмет, и тот упал на пол.
В следующую секунду солнце вышло из-за туч и засияло в полную силу сквозь окна, и Люсьен увидел то, чего никогда не видел в Талии — свою тень на полу перед собой. Он ощутил какую-то новую целостность и прежде чем успел осознать, что это означает, увидел, как Леонора, опередив ди Киммичи, подняла с пола предмет, брошенный Родольфо, и спрятала его, и услышал, что все в Зале Совета хохочут.
— Судя по всему, вопрос об отсутствии тени можно считать снятым, — сказал Родольфо, и этот ровный голос дался ему ценой огромных усилий. — Если это все, то я объявляю заседание Народного Сената закрытым.
Доктор закрыл Люсьену глаза.
Глава 21
ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ
Люсьен был в состоянии шока. Энрико быстро развязал его и исчез. Леонора забрала его к себе домой, и Арианна не отходила от него ни на шаг. Она провела его в элегантную гостиную с вращающимися стульями и позвонила, чтобы принесли вино. Прежде чем это было исполнено, к ним присоединилась Сильвия и еще через минуту — Родольфо
Он проверил его пульс, Люсьен неподвижно лежал на маленькой красной бархатной софе.
— Что произошло? — спросил Родольфо. —Ты в порядке?
Люсьен кивнул. Он находился в странном оцепенении, и Леонора силой влила ему в рот немного вина. Красная жидкость, будто переливание крови, дала ему силу говорить.
— Человек ди Киммичи, тот, в синем плаще, забрал меня с Пьяцца в ночь выборов. — сказал он, — он угрожал мне, связал и запер в комнате. Первое время у меня были завязаны глаза, он приводил кого-то ко мне, я уверен, что это был посол — и они забрали все мои вещи, — сбивчиво говорил он, его голос дрожал. — они забрали и тетрадь, я не смог помешать им.
Он отпил еще немного вина, пытаясь успокоиться.
— Возможно, они не знали, что это такое? — предположила Арианна. Люсьен покачал головой.
— Они все точно знали. Теперь это вопрос времени, они рано или поздно поймут, как она работает. — он повернулся к Родольфо. — Я подвел вас, учитель.
Перед ним предстала безрадостная картина: ди Киммичи стравагирует и начнет свое грязное дело — будет воровать из двадцать первого века всякие вещи, которым найдет какое-нибудь жуткое применение здесь, и никто ему не помешает. И вслед за этими зловещими мыслями у Люсьена зародился новый страх.
— Нет, — сказал Родольфо, чье лицо выражало сильнейшую боль. — Это я подвел тебя. Я не смог отыскать тебя, чтобы отправить домой, а теперь уже слишком поздно.
В комнате было очень тихо.
— Что произошло на заседании Народного Сената? — спросила Сильвия.
— Ди Киммичи вынес на обсуждение второй вопрос, — сказал Родольфо. —чтобы обвинить Арианну в колдовстве из-за того, что у нее есть знакомый демон — наш друг Лючиано. Оратор ди Киммичи объявил, что у него нет тени.
У Сильвии перехватило дыхание.
— Так его раскрыли ? Они знают, что он страваганте из другого мира? Ставни в столовой Леоноры были закрыты, чтобы обивка на мебели не выгорала на солнце Родольфо подошел к окну и резко открыл ставни.
— Он больше не является им, — сказал он. — Смотри, он такой же целостный, как ты или я.
Люсьен поднялся, подошел к окну и снова увидел свою тень на мозаичном полу столовой.
— Я ведь могу вернуться, могу, да? — спросил он.
Родольфо обнял его за плечи.
— Нет, —ответил он, —теперь ты беллецианец, и днем и ночью. Твоя жизнь в другом мире окончена. Это очень горько, и я никогда не прощу себе этого.
Люсьен заморгал, пытаясь сдержать слезы: это случилось — он умер.
Одна его часть пришла в ужас от этой мысли, но другая— напомнила ему, что он все еще жив здесь, в Беллеции. Он знал, что в его родном мире рак убил бы его и что ему представился второй шанс, за который большинство людей отдали бы все что угодно. Он подавил чувства к своей другой жизни и родителям, схоронил их в глубине души, чтобы подумать об этом позже, в более безопасный момент.
Сейчас нужно было немедленно решить одну важную задачу — ведь ди Киммичи теперь обладал ключом к стравагации.
— Тетрадь, мастер, — сказал Люсьен, — мы должны выкрасть ее.
— Не нужно, — с горькой улыбкой ответил Родольфо. — По-моему, Леонора позаботилась о ней.
Люсьен изумленно наблюдал, как Леонора достала то, что без сомнения было его тетрадью, его талисманом; ключом к другому миру.
— Но как? Шпион ди Киммичи сразу же забрал ее у меня в первую ночь похищения.
— Нет, — ответил Родольфо, — они забрали подложную тетрадь, которую я изготовил вскоре после праздника Маддалены. Именно тогда я понял, какой ты подвергаешься опасности. Ты ведь помнишь, что с того времени я всегда настоятельно просил тебя возвращаться ко мне в лабораторию, прежде чем стравагировать домой? Это нужно было для того, чтобы менять ту тетрадь, что была у тебя, на настоящую.
— Но зачем? —спросил Люсьен. — И как это удалось?