— Я пойду с тобой, — пообещал ему Фисбен. — А теперь отдохни Флинт. Заботы этого мира более не коснутся тебя. Ты заслужил отдых.

— Поспать… — Улыбнулся гном. — Да, поспать не помешает… Разбудите меня, когда буду нужен… Хорошо?

Веки его опустились. Он легко вздохнул и… Танис прижал к губам руку старого гнома.

— Прощай, старый друг, — прошептал Полуэльф. И опустил руку Флинта на неподвижную грудь.

— Нет! Флинт! Нет!!! — И Тассельхоф, неистово крича, рухнул на тело, уже не принадлежавшее гному. Танис взял кендера на руки и поднял, как ребенка. Сперва Тас отчаянно вырывался, но Танис держал крепко, и Тас, выдохшись, постепенно затих. Обхватил Таниса за шею — и горько заплакал.

Сидя на камнях, Танис гладил его длинный каштановый хохолок… Потом поднял глаза.

— Погоди! Что ты делаешь, старик? — закричал он.

Ссадив Таса с колен, он поспешно вскочил: хлипкий старик — и откуда только сила взялась? — поднял тело Флинта и понес его туда, где стояли, выстроившись ровным кругом, непонятные камни.

— Остановись! — велел ему Танис. — Мы должны похоронить его честь честью… Устроить могилу…

Фисбен обернулся к нему. Лицо старого мага было сурово. Гном был довольно тяжелым, но волшебник без видимого усилия держал его на весу.

— Я обещал ему, что он отправится в свое странствие не один, — ответил он просто.

Повернулся — и вновь зашагал к скалам. Танис помедлил немного, потом побежал следом за ним. Карамон, Тика и Тассельхоф стояли, точно пригвожденные к месту, и только смотрели в спину удалявшемуся волшебнику…

Танис полагал, что легко догонит старика, несущего немалую ношу. Фисбен, однако, двигался с удивительной быстротой, как если бы и он сам, и гном у него на руках совсем ничего не весили. Зато Танис вдруг показался себе самому ужасно тяжеловесным и почувствовал себя так, будто взялся ловить струйку дыма, уходящую в небеса. Все же он не бросил погони и поравнялся с магом как раз тогда, когда тот вошел в круг стоячих камней. Танис проскользнул внутрь следом за ним, сознавая только одно: надо настичь сумасшедшего старика и отнять у него тело усопшего, чтобы…

Он остановился, потрясенный увиденным. Сперва он решил, что это было озеро, чью неподвижную гладь не беспокоило даже дуновение ветерка. Но потом разглядел, что перед ним расстилалась не вода — озеро было из гладкого, как стекло, черного камня! Когда же Танис заглянул в его аспидную глубину, он испытал еще одно потрясение, увидев там… Звезды. Они горели так ярко что Танис невольно посмотрел вверх — уж не наступила ли ночь, — хоть и помнил, что до вечера было еще далеко… Небо над головой, беззвездное и бессолнечное, сияло прежней синевой. Внезапно ослабев, Танис поник на колени у края озера и снова всмотрелся в его непроглядную глубину. Да, там вправду были звезды и луны — три луны! — и душа Полуэльфа содрогнулась, ибо он впервые узрел Нутари, черную луну, дыру тьмы в небесах, являвшуюся лишь могущественнейшим магам Черных Одежд… Он различил даже зияющие провалы на тех местах, где прежде проплывали в небе созвездия Владычицы Тьмы и Доблестного Воителя… «Оба, Танис! — вспомнились ему слова Рейстлина, сказанные когда-то. — Она вернулась на Кринн, и он сошел с небес, чтобы сразиться с нею…»

Фисбен ступил на каменное небо, по-прежнему держа тело Флинта на руках.

Полуэльф хотел было последовать за ним, но так и не смог заставить себя переползти через край. Это было все равно, что прыгать прямиком в Бездну. Зато он видел, как старый маг, двигаясь так осторожно, точно боясь разбудить спящее дитя, вышел на самую середину черного озера.

— Фисбен!.. — окликнул его Танис.

Старик не остановился и не оглянулся, продолжая шагать среди мерцающих звезд. Танис почувствовал, как к нему подполз Тассельхоф. Танис ощупью нашел его ладошку и крепко стиснул ее в своей.

Между тем старый волшебник достиг середины озера… И исчез.

Танис сдавленно ахнул. Тассельхоф прыгнул вперед, прямо на зеркально-гладкую поверхность, но Танис перехватил его.

— Нет, Тас, — тихо проговорил Полуэльф. — В это путешествие он все-таки отправится без тебя. Ты не можешь последовать за ним. Пока не можешь. Останься со мной, пожалуйста. Ты очень мне нужен.

К его некоторому удивлению, кендер послушался. Отступив от края, Тас вытянул руку.

— Смотри, Танис! — дрожащим голосом прошептал он. — Созвездие!.. Оно вернулось!..

И Танис увидел, как в черной бездне вновь засияло созвездие Доблестного Воителя. Сперва оно мерцало, потом вспыхнуло в полную силу, наполнив темное озеро иссиня-белым сиянием. Танис быстро вскинул глаза… Но нет, небо над ними было пустынно по-прежнему…

4. РАССКАЗ ВЕЧНОГО ЧЕЛОВЕКА

— Танис!.. — долетел голос Карамона.

— Берем… — Неожиданно вспомнив о том, что он только что натворил, Танис выпрямился и пошел, спотыкаясь, туда, где остались Тика и Карамон. Перед ними, на окровавленных камнях, лежало тело Берема. Но вот Берем… Зашевелился, а потом застонал, но не как от боли, а как будто бы от воспоминания о ней. Прижал к груди трясущуюся руку — и начал подниматься. О страшной ране, нанесенной мечом Полуэльфа, напоминали только следы крови на одежде и теле, но к тому времени, когда подошел Танис, пропали и они.

— Понял теперь, почему его называют Вечным Человеком? — сказал Танис посеревшему Карамону. — В Пакс Таркасе он умер у нас со Стурмом на глазах, умер, раздавленный каменными глыбами. Он умирал несчетное множество раз и всякий раз воскресал. При этом он утверждает, что понятия не имеет, каким, дескать, образом… — И Танис подошел вплотную к Берему, который следил за ним угрюмо и настороженно. — Но ведь на самом деле ты знаешь, а, Берем? — спросил Полуэльф. Он говорил негромко и казался спокойным. — Знаешь, — повторил он уверенно. — И ты расскажешь нам обо всем. Потому что от этого могут зависеть жизни многих. Очень многих. Берем.

Тот опустил глаза.

— Мне очень жаль… Что так вышло с твоим другом, — пробормотал он. — Я пытался помочь, но… Видно, ничего уже нельзя было…

— Я знаю, — Танис сглотнул. — Я тоже сожалею… О том, как поступил с тобой. Я… Я ничего перед собой не видел и плохо соображал, что делаю…

Но, говоря таким образом, Танис сам понял, что лжет. Видеть-то он видел. Но не то, что было на самом деле, а то, что ему хотелось. Сколько раз в его жизни уже бывало подобное, сколько раз он принимал за истину то, что на самом деле ему только мерещилось! Он не сумел понять Берема потому, что ему и не хотелось его понимать. Более того — Берем стал для него воплощением всего того темного и тайного в его собственной душе, о чем Танис предпочитал думать пореже. Убивая Берема, Полуэльф как бы пырнул мечом себя самого…

И этот удар словно прорвал давно назревавший нарыв, выпустив наружу ядовитый гной, который исподволь разъедал его душу. Теперь язва начнет зарастать — смерть Флинта пролилась в его сердечные раны, словно бальзам, напомнив ему о высших ценностях… О благодати… Наконец-то Танис избавился от темного, гнетущего чувства вины. Что бы ни случилось в дальнейшем — он знал, что сделал все от него зависевшее и до последнего пытался что-то поправить. Да, он ошибался, но эти ошибки следовало простить — и продолжать жить…

Быть может, именно это и прочел Берем в глазах Полуэльфа. Во всяком случае, во взгляде Таниса было и горе, и сострадание к его собственной, Берема, участи.

— Я так устал, Танис, — неожиданно проговорил Вечный Человек, прямо глядя в покрасневшие от слез глаза Полуэльфа. — Я так устал… — Потом взгляд его обратился к черному каменному озеру. — И я… Я завидую твоему другу. Он теперь отдыхает… Он обрел покой… А я — неужели я никогда не узнаю покоя? — Берем судорожно сжал кулаки, потом содрогнулся всем телом — и закрыл лицо ладонями. — Мне страшно!.. Я вижу конец, он так близок! Я боюсь…

— Мы все боимся, — вздохнул Танис и потер воспаленные глаза. — Ты прав, конец близок, а тьма и не думает расступаться. Похоже, все зависит от тебя. Берем.