– Вы англичанин? – внезапно спросил мальчик.

– Да. Я родом из Гилфорда, графство Суррей, – ответил Кидд.

– А как называется ваш корабль?

– Он называется «Крепкий» – это шестидесятичетырехпушечный военный корабль флота Его величества. А я служу на нем пятым лейтенантом, так что ты должен обращаться ко мне «сэр»!

– Слушаю, сэр, – четко, по-военному ответил мальчик. – Меня зовут Питер Мюллер.

Они шли рядом.

– Как вы протаскиваете под килем человека?

– Что? Нет, парень, сейчас матросов уже не протаскивают под килем, их порют, – усмехнулся Кидд.

– А вас когда-нибудь пороли? – с широко раскрытыми глазами спросил Пит.

Кидд заколебался, об этом было не очень приятно вспоминать.

– Да, много лет тому назад, когда я еще не был офицером.

Пит кивнул с серьезным видом.

– Я хочу поступить на военно-морской флот, как и вы. Но мой отец говорит, что у нас нет военного флота, – пояснил он с неожиданной прямотой.

– В Королевском военном флоте есть американцы, приятель, так что ты можешь…

– Нет, сэр! – горячо воскликнул Пит. – Я не стану служить королю Георгу, да и вообще любому королю, не только вашему.

Кидд усмехнулся, а мальчик бросился наутек Томас дошел до конца улицы, повернул за угол и, к своему удивлению, обнаружил, что стоит перед торговой пристанью и пришвартованным к ней французским капером. Подумав, что неплохо бы рассмотреть корабль поближе, Кидд ускорил шаги. На набережной рядом с судном стояла кучка праздных зевак, глазеющих на судно. Кидд не видел причин, мешавших ему присоединиться к ним.

Вдруг у него за спиной раздался крик:

– Вот он – английская собака! Пришел шпионить за нашими друзьями.

Кидд узнал голос, он принадлежал одному из встречавших его вчера на пристани. Несколько мужчин устремились ему навстречу, один из них держал в руках длинный деревянный кол. Представительного вида мужчина наблюдал за развитием событий с носа судна. Кидд замер. Не стоило надеяться на помощь от ротозеев, пяливших глаза на судно, они явно не собирались ни во что вмешиваться.

Кидд стоял, скрестив руки на груди. Он знал, что сумеет постоять за себя, но не хотел, чтобы его считали зачинщиком драки.

– Вынюхивающий пес. Ты знаешь, как поступают со шпионами?

– Неужели ты такой же олух, каким кажешься? Какой из меня шпион? Что я здесь вынюхиваю?

К ним приблизился один из группы зевак

– Ты ведь знаешь, он прав. Ну, зачем вам задирать друг друга.

– Придержи язык, Дарби, – откуда ни возьмись, возник Шредер. – Вы, сэр! – злобно окликнул он Кидда, стоя между ним и кораблем. – Как назвать, сэр, ваше присутствие здесь в качестве офицера одной воюющей страны возле судна другой воюющей страны, но стоящего здесь на законной стоянке? Разве не похоже оно на шпионство?

– Нет, – сдерживая негодование, ответил Кидд.

Шредер переспросил:

– Что вы сказали?

– Я сказал «нет», это значит, что я не обязан объяснять ни вам, ни вашим людям, что я делаю здесь, прогуливаясь на законном основании по городской улице.

Лицо у Шредера окаменело, а Кидд прошел мимо него, направляясь к французскому каперу. Больше дюжины человек спрыгнуло с корабля на пристань и пошли на него, отталкивая в сторону зевак. Кидд остановился, хотя днем и при куче свидетелей вряд ли стоило серьезно их опасаться. Однако моряки, видимо, были настроены серьезно. Кидд насторожился, он даже услышал отдельные, явно угрожающие выражения на французском языке. Кидд стоял, не двигаясь. Французы подошли ближе и остановились. Они сгрудились, создав на его пути непроходимый барьер, и, когда Том попытался их обогнуть, они, сместившись, опять сомкнулись перед ним. Кидд взглянул на человека, стоявшего на носу капера, и прорычал:

– А ну-ка прочь с дороги, мерзавцы.

Офицер на судне пожал плечами и прокричал ободряюще своим матросам что-то неразборчиво по-французски. Положение казалось безвыходным, ничего не оставалось, как отступить, но, не теряя достоинства. Кидд попятился, провожаемый насмешками французов. Ему неудержимо захотелось обратно к себе на корабль, в привычное для себя окружение моря, пушек, всего того, что было так мило его сердцу. Самому себе он не мог не признаться, что ему не удалось выполнить возложенное на него поручение.

Однако Кидд взял себя в руки и начал анализировать создавшееся положение. Когда он дошел до перекрестка, в голове у него уже созрел новый план. Он не отступит, он решит проблему. Для осуществления плана ему требовалась лодка. Начинался отлив, что позволяло ему выйти в море и довести задуманное до конца. Найдя знакомых мальчишек на том же месте, Кидд позвал Питера.

– Обещаю серебряные шесть пенсов с головой короля Георга, если подскажешь мне, где можно нанять лодку.

Остроносая, причем с обоих концов, рыбачья лодка оказалась легкой на ходу. Одолжив дождевик и усевшись в лодку, Кидд направил ее в море, а затем вдоль береговой линии.

Французский приватир «Минотавр де Морле» был большим кораблем. Ремонт бизань-мачты шел полным ходом, новый рангоут уже собрали, и он находился на причале, хотя с его установкой, пожалуй, явно не торопились. Кидд внимательно разглядывал судно: его красивые четкие обводные линии свидетельствовали не только о быстроте хода, но и об ограниченной устойчивости.

Внимание Кидда привлекло неожиданно широкое отверстие пушечного порта среди ровной линии более узких, протянувшихся вдоль фальшборта. Прямо посередине был откинут на петлях здоровенный щит. Внутри отверстия пушечного порта Кидд разглядел поблескивающий черный длинный ствол орудия, водруженный на некоем подобии вертлюга. На другой стороне палубы смутно виднелась другая пушка, точная копия первой. Это были пушки не обычного калибра, а, по меньшей мере, двадцатичетырехфунтового. Легкий наподобие фрегата корабль имел тяжелое вооружение линейного корабля. Должно быть, выстрелы именно из этих пушек насторожили моряков «Крепкого». Хотя с каждого борта стояло всего по одной пушке, этого было вполне достаточно, чтобы нагнать страху на любую жертву и даже на экипаж военного корабля такого же размера. Было чистой случайностью, что на пути французского пирата оказался линейный корабль североамериканской эскадры.

Кидд вернулся на берег, рассчитался за лодку и одежду и не спеша пошел вдоль обсаженной деревьями улицы, погрузившись в размышления. Единственный вывод, к которому он пришел, – невозможность существования такого положения дальше.

Вдруг его остановил мужчина в черной старомодной треуголке.

– Вы лейтенант Кидд?

– Да, я.

– Я констебль города и порта Эксбери, – произнес человек с важным видом. – Мне поручено членом городского управления сообщить вам о назначенном на сегодня городском собрании. Будет разбираться волнующее вас дело.

– Ага, значит, меня желают видеть на собрании.

Констебль был явно удивлен.

– Нет, сэр! На собрании присутствуют только городские жители. Мистер Двайт просто хочет довести до вашего сведения, что будет рассматриваться ваша просьба, вот и все.

Только Кидд повернулся, чтобы идти дальше, как констебль удержал его за рукав.

– Будьте уверены, на собрание придут французы, так что вы, лейтенант, тоже приходите. Молельный дом, где проходят собрания, находится прямо за углом.

Со всех концов города люди стекались к молельному дому, который своими очертаниями и небольшими размерами напомнил Кидду методистские церкви времен его юности. Кое-кто из горожан здоровались с ним, другие проходили молча. Шредер приехал в карете, ему помог выйти чернокожий слуга. Вскоре появился французский офицер, и они вдвоем принялись что-то горячо обсуждать, не обращая внимания на Кидда. Том почти не сводил глаз с высокого элегантного француза, хорошо запомнившегося ему по утренней стычке. Необъяснимая логика войны подсказывала, что француз – заклятый враг короля и Англии, и его следовало, не колеблясь, убить.

Внезапно Шредер и француз прервали разговор и повернулись в его сторону. Кидд ощутил неприязненный и напряженный взгляд своего врага. Чуть помедлив, он отвел глаза, а когда снова невольно взглянул в их сторону, то оба уже куда-то исчезли.