Есть поговорка: из огня, да в полымя. Здесь же грозный дуализм представляла переправа через Днепр, а затем переход через болото. Выбравшись на шоссе, отдышавшись и успокоившись, школьники с удовлетворением наслаждались услугами цивилизации. Выпавший снег, проносившиеся машины уплотняли своими шинами, отчего он становился скользким и, немножко разогнавшись, по нему можно было долго скользить. Усилились снегопады, морозы, но болото в своих трясинных местах, так и не желало замерзать. Зато Днепр замёрз, покрылся снегом, и стал надёжным мостом. Как гласит народная мудрость, неприятность одна не ходит. Так что к незамерзающему болоту тут же подоспела новая угроза.

Школа работала в две смены, и первая смена, только после первого урока, видела рассвет в окнах. Стало быть, весь путь от дома до школы, проходил в темноте, как бы ночью. Однажды, зимней январско-февральской порой ребята, выбравшись на шоссе, внезапно остановились. Из болота, по ту сторону шоссе доносился волчий вой. Сначала это было соло, очевидно, вожака, затем вступал дружный, мощный хор всей его стаи. Некоторым ребятам и раньше приходилось слышать подобные концерты, но в тех случаях, ситуация была не столь угрожающей.

– Ну, ничего, на шоссе они не сунутся, тут шум машин и свет фар, – успокаивали старшие ребята, своих младших спутников. Домой ребята возвращались из школы уже днём, коротким, зимним, но днём. И как же они были обеспокоены, мягко выражаясь, когда возле самой тропы, по которой они ходили, а то и прямо на ней, увидели огромные волчьи следы.

У каждого, уважающего себя мужика, а ребята считали себя именно такими, было припрятано огнестрельное оружие, в виде пистолетов, гранат, но не тащить же с собой в школу это вооружение. Уже не те времена. Могут не правильно понять. Так что ребята тут же отмели этот способ защиты. Немного подумав, вспомнили древний вариант защиты в подобных ситуациях. А конкретно – факелы. Так что сразу после школы, ребята, постоянно консультируясь, принялись изготавливать факелы. Они прибивали к палкам всё, что могло как можно дольше гореть, дымить, а для этого пригодились обрезки шин от велосипедов и машин, полностью изношенные валенки, рукава от ватных курток.

– Голь на выдумки хитра! – посмеивались над собой ребята.

И вот какой спектакль, нет-нет, точнее факельное шествие, устроила эта братия на другое утро в своём походе в школу. Перейдя железнодорожную насыпь и углубившись в приболотный лесок, ребята остановились, воткнули палки своих факелов в снег, достали пузырьки с керосином, облили им будущие факелы и подожгли. Уж очень впечатляющее было зрелище, что оно даже вызвало неописуемый восторг факелоносцев. Факелы осветили тропу багровым светом. Горевшие шины плавились, скворчали и обдавали всё вокруг нестерпимым смрадом. Что касается ребят, тут всё понятно, они и не к такой вони привыкли с детства, а вот что касается волков, этих хищников, с тончайшим обонянием, воспитанным лесным воздухом…. Так что, если волки и были где-то недалеко, от тропы, от предмета своей охоты, то тут дай им только, лесной Бог ноги!

Когда ребята выбрались на шоссе, они долго стояли, размахивали факелами, дико орали в сторону, откуда доносился волчий вой, так что там всё и надолго затихло. Сколько потом ребята ходили в школу с факелами, без факелов, ничего подобного, похожего на волчий вой или на волчьи следы у их тропы, не слышали и не наблюдали. Как говориться, пугнули сереньких, переориентировали их охотничьи направления в другие стороны, так как объект охоты на ребят, школьников им оказался не по зубам.

Вот какой оказалась, если не новая школа, то дорога в новую школу. Сама же учёба в школе, постижение знаний от её уроков, было, как уже говорилось раньше, не столь притягательным для очень многих учеников. Они всеми правдами и неправдами старались увильнуть, от непонятного, а значит и ненужного для них процесса.

В каждом классе было много второгодников, переростков, практически мужиков. Им было даже стыдно ходить в школу. В колхозах они работали уже наряду с мужиками, и это их вполне устраивало. Они, не стесняясь, декларировали своё житейское кредо: были бы щи покислее, да изба потеплее. К тому же школы сельской механизации принимали после пяти, шести, не говоря уже после семи классов. Поступающим в школы механизации тамошние академики льстили: окончившие нашу школу – это для армии будущие танкисты, шофёры и другие, уважаемые в армии, специалисты. Широкие горизонты в жизни открывались ребятам, не желающим учиться в простой школе. Правда, были немногие школьники, которым учёба доставляла большой интерес.

Они брали учебники у старшеклассников и за летние каникулы, от нечего делать, изучали эти учебники от корки до корки. Что-то непонятное в алгебре, физике или химии, они очень быстро постигали во время учёбы. Слышали эти ребята даже об экстернате и искренне сочувствовали сами себе. А то и своим родителям, сколько бы те сэкономили на обуви, одежде, еде на своих детях, если бы те вместо десятилетнего пребывания в школах, вместе с трудным хождением туда, сократили этот срок лет до четырёх – пяти. Пытались такие надоедливые ученики этими вопросами беспокоить учителей. На что те, сурово сдвинув брови, отвечали, что умничать не надо, ученик не бывает умнее учителя.

– Вот поставлю двойку, и будешь ходить на дополнительные занятия все свои каникулы.

На родительских собраниях наряду с осуждением нерадивых учеников, указывалось на недостойное поведение, на зазнайство учеников способных. Этим они так запутывали родителей своих учеников, что те не всегда понимали, как относиться к своим детям и не знали, кого ругать, кого хвалить.

С началом каждого учебного года, особенно в старших классах, становилось всё просторнее. Бросали учёбу не только переростки «мужики», но и девочки, которые считали себя достаточно взрослыми, и почти готовыми для самостоятельной жизни. В итоге, в выпускных классах оставались считанные единицы.

Эпилог первой книги «А вот и Я»

В этом месте автор приостановил своё обобщающее повествование «Мемуары». Всё, что до сих пор происходило, «варилось» в общем жизненном котле с его пространственными и временными обстоятельствами. До поры это оправдывало цель мемуаров. Но вот пришло время, когда из этого «общака» должно выйти личное местоимение – «Я».

Оно ещё будет перекликаться с прошлыми событиями, чтобы ярче очертить характер «Я», отчётливее выразить свои мысли, стремления, интересы, увлечения, свои симпатии к людям, соприкасавшимися с его судьбой. Итак, ещё одно напутствие, теперь лично для «Я»: пусть будет трудно, но интересно!