Из Пафа проповедники отплыли на твердую землю, в Малую Азию. Здесь Марк, отделившись от них, возвратился в Иерусалим вопреки желанию Павла и Варнавы (см.: Деян. 13, 13; 15, 38). Последние чрез Пергию Памфилийскую достигли Антиохии Писидийской [22]. В день субботний Апостол со своими спутниками явился в тамошнюю синагогу. После обычного чтения из закона и Пророков начальники ее предложили посетителям сказать что-нибудь в назидание и утешение народу. Нельзя было ожидать лучшего случая для проповеди. Обширная нива представлялась сама собою и Павел начал щедрою рукою бросать семена благовестия. Напомнив о благодеяниях, которыми Бог ущедрил народ еврейский (как Он извел его из Египта, питал чудесным образом в пустыне, даровал им судей для управления и защиты, наконец, избрал на царство прежде Саула, а потом Давида, мужа по сердцу Своему) Павел утверждал, что обетование, данное Давиду об имеющем произойти из его потомства Мессии, сбылось на Иисусе, Который перед появлением Своим народу был возвещен Иоанном Крестителем, но, не узнанный первосвященниками, был осужден на смерть и распят сообразно предсказаниям о Нем Пророков. Впрочем, Бог воскресил Его из мертвых, и Он явился по Воскресении Своем многим из учеников, что также предвозвещено было Пророками и самим Давидом. Во имя Сего-то Воскресшего Мессии возвещается верующим в Него отпущение грехов и оправдание, которого не мог доставить им Моисеевый закон. А потому иудеям должно быть осторожными, чтобы, по примеру первосвященников отвергнув Иисуса Христа, не подвергнуться ужасной казни, которою Бог накажет презрителей Сына Своего (ср.: Деян. 13, 41).

Речь эта произвела сильное впечатление на слушателей. Многие из иудеев и прозелитов (язычников, обратившихся к иудейской религии) последовали за Апостолом, чтобы получить от него обстоятельнейшее наставление в вере. В следующую субботу почти весь город собрался слушать Слово Божие (Деян. 13, 44). Но столь счастливому началу не соответствовал достойный завершения этого дела конец. Иудейские раввины не могли равнодушно взирать на то, что бедные пришельцы вызывали к себе уважение всего города; может быть, соблазняла их и свобода, с которою Апостолы, вопреки обыкновению иудеев, обращались с язычниками. Исполнившись зависти и злобы, они вместо того, чтобы своим примером располагать других в пользу нового учения, стали противоречить проповедникам и злословить их. Вам, — отвечал им Павел со дерзновением, — первым надлежало быть проповедану слову Божию, но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот мы теперь обращаемся к язычникам. Ибо так заповедал нам Господь (Деян. 13, 46–47). Слова эти тем более расположили в пользу Евангелия язычников, которые никогда не замечали подобного беспристрастия в иудейских раввинах, ибо последние всегда подчеркивали великое различие между иудеем и эллином. Но не менее возрастала при этом и ненависть иудеев к ним. Не имея возможности действовать против Апостолов собственными силами, они возбудили против них некоторых женщин, славившихся набожностью и знаменитостью рода (любимое орудие фанатизма). Влияние последних на городских правителей привело к тому, что Павел и его спутники, отрясши прах от ног своих, оставили Антиохию (ср.: Деян. 13, 44–52).

Подобные плоды принесла и проповедь Павла в Иконии. Великое число язычников и иудеев признало над собою победу Евангелия, но некоторые из последних были столь упорны, что отвращали от веры и других. Постоянство Апостолов, которые, несмотря на опасность, продолжали трудиться над обращением заблудших, дало время созреть злобе врагов их. Дошло до открытого возмущения: весь город разделился на две части, из которых одна почитала Павла и Варнаву за посланников Божиих, а другая обвиняла их как врагов отечественной религии. Уже неистовая толпа народа, предводимая своими слепыми вождями, текла для умерщвления свидетелей истины, но они, будучи заблаговременно предупреждены об угрожающей им опасности, удалились в Ликаонские города Листру и Дервию (см.: Деян. 14, 1–7).

Здесь чудотворная сила Павлова произвела самое необыкновенное действие на сердца жителей города. Доказательством этому служит следующий случай. В Листре среди слушателей Павла находился некий нищий, который не владел ногами от самого рождения. Сила слова, а может быть, и слух о необыкновенных деяниях новых проповедников настолько расположили его к христианству, что он в духе живой веры ожидал от них себе исцеления. Павел, взглянув на него и прочитав это на его лице, именем Иисуса Христа велел ему встать на ноги и ходить. Хромой вскочил, как будто никогда и не был увечным. Явленное чудо должно было уверить всякого в непосредственном содействии Божием тому человеку, который произвел его, но в глазах ликаонцев-идолопоклонников оно показалось признаком непосредственного присутствия самих богов. Боги, — говорили они, — в образе человеческом сошли к нам (Деян. 14, 11). Варнава, как старший летами, почтен был за Зевса, а Павел, отличавшийся даром слова, за Ермия (Гермеса) [23]. Весть о явлении богов немедленно распространилась по всему городу. Жрец идола Зевса поспешил приготовить жертву и вывел за город (где было произведено чудо) волов, увенчанных венками, чтобы вместе с народом совершить жертвоприношение.

Чудотворцы не менее ликаонцев изумились, когда узнали, что им приготовляется божеская почесть. Разодрав свои одежды, они бросились в середину народа (который, вероятно, несколько удалился от них из благоговения), восклицая: Братия, что вы делаете? Мы не боги, а люди, вам подобные. Мы проповедуем, чтобы вы оставили ложных богов, вами почитаемых, и обратились к единому истинному Богу, Который есть Творец неба и земли. Он попустил язычникам ходить до времени своими путями, следовать своему нечистому образу мыслей о Боге, впрочем, никогда не оставляя их без свидетельства о Своем бытии. Блага, которыми вы наслаждаетесь, дожди, падающие с неба, благорастворение воздуха, плодоношение полей и виноградников ваших — все есть дар Его Отеческой десницы (ср.: Деян. 14, 15–17). Эти разительные слова едва убедили суеверный народ оставить свое безумное намерение и не приносить им жертвы.

Столь неимоверное уважение ликаонцев к Павлу и Варнаве позволяло ожидать, что весь их город обратится ко Христу. Так, конечно, и было бы, но иудеи превратно истолковали их слова, обвинив во лжи. Воспрепятствовав успехам проповеди Евангелия в Антиохии и Иконии, они не могли равнодушно слышать об успехах Апостолов в Ликаонских городах. Придя в Листру, иудеи своей клеветой до того довели неразумный народ, что он побил камнями того самого человека, который недавно был почитаем ими за Гермеса. Изнемогший под ударами камней, Павел упал на землю и, почитаемый за мертвого, был вытащен за город как злодей, недостойный погребения. Какое торжество для его злобных врагов! Но истина бессмертна. Те из листрян, которые остались верными Христу, собрались вокруг своего полумертвого учителя. Подкрепляемый благодатью и чистой совестью, он, собравшись с силами, встал и в сопровождении своих почитателей возвратился в город. Поскольку нельзя было ожидать успеха проповеди у ожесточенного народа, то Павел удалился из Листры в Дервию. Злоключение, которое им довелось претерпеть в первой, вознаграждено было духовным утешением в последней: здесь многие со всем усердием присоединились к числу учеников Господа (см.: Деян. 14).

Нельзя при этом не заметить, что в ряду противников христианской религии почти всегда первыми и упорнейшими были иудеи — замечание, подтвержаемое не только историей апостольского служения Павлова, но и всей историей христианства первых веков. Закоренелый предрассудок, гласящий, что они одни вследствие завета Божия с Авраамом имеют право на благодеяния Божии, ниспосланные в лице Мессии, ложное мнение, сводящееся к тому, что исполнения обрядового закона достаточно для оправдания себя пред судом Божиим, и другие заблуждения, питаемые гордостью и корыстолюбием, преграждали путь к сердцам иудеев благотворному учению о вере во Иисуса Христа. Им нужна была не такая религия, которая уравнивала бы их с язычниками, ими презираемыми, а такая, которая еще более возвышала бы их мнимые права и преимущества.