* В данных таблицах приведены корабли-аналоги австрийских броненосцев, независимо от класса.

** Здесь и далее в сравнительных таблицах кораблей прочерки в графе “Бронирование" могут носить двойной характер: либо неполные данные, либо отсутствие данной броневой защиты (это касается данных по палубной броне и защите второстепенной артиллерии, т. к. данные по защите ВЛ и башен ГК имеются везде и прочерк в этих двух последних графах однозначно означает отсутствие этого бронирования).

Касаясь открытых барбетных башен, необходимо сказать, что, конечно, на момент закладки кораблей это было прогрессивное решение, которое применялось на всех флотах мира. Однако при вступлении в строй спустя 10 лет после своих французских прототипов австрийские корабли с военнотехнической точки зрения уже являлись устаревшими. Появившиеся и быстро распространившиеся миноносцы, бывшие в ту пору еще неэффективными, тем не менее нагнали страхов на все флоты мира. На всех кораблях начали спешно устанавливать противоминные орудия вместе с пулеметами, а также “боевые мачты” с такими орудиями. Наконец, были созданы быстро заряжающиеся и скорострельные орудия среднего (позднее – и крупного) калибра.

В результате в морском бою теперь ожидался град снарядов, поражающих корпус и надстройки, и требовавший эффективных контрмер. Открытые барбетные башни не отвечали этим новым требованиям и стали абсолютно неприемлемыми, и таким образом, в 1890-х гг. в мире совершился окончательный переход к закрытым орудийным башням. Одни страны (например, Россия и Франция) сразу вернулись к традиционным башням, сохраняя барбетоподобную структуру их оснований для защиты подбашенных отделений и подачи боезапаса, простирающуюся вниз до броневой палубы. Англичане же до начала 1890-х гг. наряду со строительством барбетных кораблей продолжали упорно совершенствовать башни, но в результате ведущая морская держава мира совершила переход к барбетам тогда, когда от этого отказались остальные страны, введя в строй в начале 1890-х гг. крупную серию барбетных броненосцев типа “Royal Sovereign”. Но, поскольку открытые барбеты были их слабым местом, следующие серии британских линкоров начали оснащаться характерными башенно-подобными закрытыми щитами, вращавшимися вместе с размещенной в барбете орудийной платформой. Постепенно усиливаясь и усовершенствуясь, эти щиты (первоначально называемые – “орудийные помещения” сохраняли свой характерный облик еще в течение 20 лет.

Уже построенные барбетные корабли начали оснащать легкими куполами или щитами поверх орудий (если они не были предусмотрены при постройке). Впрочем, как показал опыт японо-китайской и испанско-американской войн, такие легкие купола страшили артиллеристов больше, чем полное отсутствие прикрытия, ибо они, не способные противостоять тяжелым снарядам, только ''завлекали” их внутрь с тяжелыми последствиями, в то время как их отсутствие позволило бы снаряду просто пролетать над барбетом (в случае перелета).

Возвращаясь к защите артиллерии конкретно на “Rudolf’ и “Stephanie", следует сказать, что на первом барбеты были все же лучше защищены от возможных разрывов снарядов над ними за счет наличия бортовой брони, прикрывающей борт до уровня палубы, на которой они стояли. “Stefanie” не имел такой брони выше пояса.

Создание скорострельной среднекалиберной артиллерии, которая впервые проявила свое уничтожающее действие в сражении при Ялу не требовало иного подхода к защите бортов кораблей с целью увеличения площади бронирования, которая на кораблях 1880-х гг. была абсолютно недостаточной, это же касалось и австрийских броненосцев.

Относительно артиллерии австрийских броненосцев, большей критики заслуживает ее размещение, а не состав (который как раз был не худшим для данного водоизмещения). Конечно, калибр 305 мм выглядит несколько “бледно" по сравнению с чудовищными орудиями британских, французских и итальянских броненосцев постройки 1880-х гг. XIX в. Но скорострельность гигантских орудий была мала, шансы попадания в цель также не очень большие, и “увлечение” ими было недолгим – после постройки ряда поражающих воображение броненосцев с такими орудиями-"монстрами”, в 1890-х гг. (когда и вступили в строй “Rudolf’ и “Stefanie” повсеместно уже начался возврат к уменьшению калибров орудий (как правило, не выше 305 мм), и корабли с орудиями- “монстрами” стремительно устарели. Таким образом, австрийский флот ровным счетом ничего не потерял от неучастия в “гонке больших калибров”, и более того, – вскоре и этот калибр (305 мм) оказался “забыт” австрийцами почти на полтора десятка лет. Лисса оказалась единственным эскадренным сражением австрийского линейного броненосного флота.

В целом можно сказать, что австро-венгерские барбетные броненосцы “Rudolf и “Stefanie” были в значительной степени экспериментальными кораблями. Их постройку начали еще в период “отработки прототипа”, когда все страны вели поиск оптимального типа линейного корабля, и закончили как раз ко времени, когда такой тип был найден. Поэтому дальнейшие эксперименты австрийцев в этой области уже неуместны.

Крайне неудачная схема размещения главного калибра на этих кораблях была последней попыткой австрийцев “реанимировать” таранную тактику и более никогда не была ими востребована.

В 1886 г. австро-венгерское Морское ведомство, руководимое адмиралом Штернеком, приняло решение “упорядочить” свой флот. План заключался в замене старых кораблей новыми и оснащении менее устаревших новыми механизмами и артиллерией. В результате с 1 января 1887 г. по 1 января 1891 г. численный состав боевого флота возрос на 24% с 76 до 100 кораблей. В строй были введены 2 новых броненосца, 2 новых бронепалубных крейсера (из которых “Kaiserin ЕНгаЬеНг’достраивался), 3 минных крейсера и не менее 19 миноносцев. Теперь в строю флота находилось 11 мореходных броненосцев, 2 бронепалубных крейсера, 2 речных монитора, 10 неброненосных фрегатов и корветов, 6 канонерских лодок, 12 минных крейсеров и 57 миноносцев различных классов. В постройке находилось 5 крупных кораблей, 1 таранный (броненосный) крейсер, 2 монитора, 1 минный крейсер и 1 минный транспорт) и несколько миноносцев.

Таким образом, было достигнуто почти двойное увеличение боевой мощи флота по сравнению с 1887 г., – всего за 4 года. А учитывая малую – 440- мильную протяженность береговой черты и ее преобладающе шхерный характер (выгодный с точки зрения обороны), этот флот считался вполне достаточным, чтобы дать отпор в полтора раза более сильному противнику. Тем не менее, Морское ведомство все еще не считало не выполненной программу и выделяло ассигнования на развитие судостроительной промышленности. Также Штернеком прилагались большие усилия к созданию Дунайской флотилии – для “предотвращении всяких случайностей”.

Таким было начало “Эры Штернека”, и 1890- 1891 годы – годы необычайной судостроительной активности в Австро-Венгрии и укрепления дружеских связей австрийского флота с флотами Великобритании и Германии – справедливо можно считать за отправную точку австро-венгерского военно-морского возрождения. Сказывались влияние доктрин Мэхена о морской мощи и растущий интерес к внешней экспансии, что пробуждало интерес к флоту и его поддержку.

Однако, все же это возрождение, переживаемое австрийским флотом в 1840-1914 гг., было более всего обязано энергичному руководству последовательно сменявших друг другу руководителей Морского ведомства (командующих флотом). Адмирал фон Штернек хотя и не был способным чиновником, однако именно он заложил основы для процветания флота в последующие годы. Под руководством его и его преемников – адмирала Германа фон Шпауна (в должности в 1897-1904 гг.) и адмирала Рудольфа Монтекукколи (в должности в 1904-1913 гг.) флот подвергся существенному усилению, вступив в первую мировую войну под руководством еще одного выдающегося адмирала – Антона Хауса. Последний также имел весьма обширные планы обновления уже отчасти устаревшего флота, созданного его предшественниками, однако их реализации помешала война.