- Да, - кивнула Гермиона. - Через кольцо и поглубже в горло. Только иногда приостанавливайся и давай ей подышать. И еще... постарайся сдерживаться: я должна закончить свою часть прежде, чем кончишь ты.

   Еще несколько минут назад я был уверен, что просто не смогу вот так вот трахать другую девушку прямо на глазах любимой... Но Ледяная маска сделала невозможное - всего лишь трудным, и я справился, войдя прямо в сотрясаемое спазмами горло Джинни.

   Сама же Гермиона подошла к насилуемой Джинни сбоку, совершенно не смущаясь тем, что идет прямо через узоры диска. Любимая взмахнула рукой, и палочка превратилась в кинжал, который она и вогнала примерно на полдюйма в спину Джинни. С легким хрустом, сопровождавшимся истошным воем рыжей, Гермиона потянула кинжал, вырезая на спине девушки примерно треть окружности.

   - Поосторожнее... - с трудом сказал я. Пульсация сжимаемого болью горла Джинни доставляла такое невыносимое наслаждение, что я сдерживался только благодаря Ледяной маске. - Мы же не хотим ее убить?

   - Не волнуйся, - ответила Гермиона, вырезая на спине Джинни символы, совершенные в своем уродстве, привлекающие взгляд отвратительной красотой. - Этот диск - изобретение гемункулов, - и, видя, что я ничего не понял, пояснила: - он может поддерживать жизнь того, кто на нем находится, с такими "незначительными" ранами, как пробитое сердце или даже отрубленная голова. Жертва этой штуки даже потерять сознание не может.

   Мы продолжили. Сотрясаемое спазмами горло раз за разом поднимало меня к пикам блаженства, от которых приходилось отступать. В какой-то момент я обратил внимание, что кровь из ран на спине Джинни течет не как попало, а собирается в аккуратные ручейки, и стекает по грудям девушки, и с сосков капает в чаши.

   - Все, я закончила, - сказала Гермиона, выдернув кинжал.

   Я тут же вогнал поршень на всю глубину, и стал орошать горло Джинни, доставившее мне столько удовольствия. Лицо изнасилованной девушки перекосилось, но когда я вышел, она запрокинула голову, насколько смогла.

   - Молодчинка, - похвалила ее Гермиона, похлопав по попке. - Глотай все. Гарри, подержи ее голову в таком положении... Отлично. - Гермиона одной рукой взялась за волосы Джинни, а другой - за ее попку, и пошла по кругу, разворачивая девушку задом ко мне, - вот... Теперь - показываю, что надо делать дальше, - Указательный пальчик Гермионы погрузился в попку Джинни, заставив ту задергаться. - Ну что ты дергаешься? С Тонкс ты и не такое проделывала, - в попку вошел и средний палец, - а поскольку ты у нас не девочка... - и большой палец любимой скрылся между нижними губками Джинни. Гермиона подвигала пальцами. - Надо как следует размять ей верхнее колечко, иначе сдерживаться будет слишком тяжело, - любимая посмотрела на меня. - Понятно? Не бойся испачкаться: мы несколько раз сделали клизму. Причем последняя была из масла... но если хочешь - вон крем.

   - Ага, - согласился я. Мои пальцы заняли место пальчиков любимой. И, поскольку моя рука была несколько больше гермиониной, то это действие вызвало болезненный стон Джинни.

   Сама же Гермиона достала откуда-то большую воронку, взяла чашу из-под левой груди Джинни и стала заливать сияющую жидкость в рот рыженькой. Результат этого действия я почувствовал сразу: расслабленные мышцы измученной Джинни вновь обрели тонус. Со второй чашей Гермиона подошла ко мне.

   - Пей.

   Вкус напитка был несказанно приятен. Серебряные искорки пробежали по телу изнутри, легкой щекоткой создавай отличное настроение. Оторваться я смог только когда в чаше осталось меньше половины.

   - А ты? - спросил я любимую.

   - Ты разрешаешь? - удивилась она.

   - Разумеется! - ответил я, не понимая природы удивления.

   Гермиона, впрочем, не стала ничего объяснять, и с видимым удовольствием допила искрящийся напиток, после чего чаши вернулись на место. Выпитое оказало на меня крайне стимулирующее действие, и я заметил, что снова "готов к бою".

   - Пояснять надо? - спросила любимая, и я покачал головой.

   Убрав руку, я ворвался в приоткрытые врата верхней в таком положении дырочки, и под болезненное мычание и слышный даже через него тихий хруст рассекаемой кожи, мы продолжили. Я обратил внимание, что кровь, ранее обильно лившаяся из знаков начертанных Гермионой в прошлой части ритуала - уже запеклась, и теперь символы наливаются Силой. Те же знаки, которые она рисовала вновь - обильно кровоточили, снова наполняя золотые чаши.

   Обладая "узкими воротами", я обратил внимание, что Джинни старается расслабить попку, облегчая мне движение внутрь, но нож Геримионы вызывает пульсацию, ничуть не менее сильную, чем в прошлый раз. Сдерживаться становилось все труднее. Так что, когда любимая кивнула мне, закончив свои труды, я взял Джинни за бедра и притянул к себе, насаживая ее все глубже. Когда же руки Гермионы легли Джинни на груди и на животик, рыжая завыла, сотрясаемая насильственным удовольствием.

   Новая порция волшебного серебряного напитка придала нам сил, и мы приступили к последней трети ритуала.

   - Можешь не беспокоиться, - шепнула мне Гермиона. - Я наложила все необходимые заклинания, так что непредвиденных последствия - не будет. Прогни-ка спинку! - бросила она Джинни, и та подчинилась.

   Нижние губки Джинни радостно приветствовали меня, и теперь к уже ставшему привычным истошному мычанию и хрусту рассекаемой кожи прибавилось влажное хлюпанье.

   Гермиона подняла нож, показывая мне что закончила, и мое семя излилось во влажную глубину, символизируя окончательное завоевание.

   Любимая снова развернула Джинни лицом ко мне. Неужели это еще не все? Но когда еще одна порция серебряного напитка хлынула в мое горло, туманя рассудок, вместо очередных указаний о том, как поступить с несчастной Джинни, я почувствовал, как меня обнимают родные руки, и услышал громкий шепот:

   - А теперь - возьми меня!

   На некоторое время я потерялся в сладком-сладком поцелуе, одной рукой прижимая любимую к себе, а другой - лаская ее попку.

   - Может, хоть отвернуть ее? - спросил я Гермиону в момент просветления.

   - Нет. Пусть смотрит, - рука любимой ухватила за рыжие волосы, и приземлила диск. - Зависть - это тоже "боль и унижение".

   - А на себя ты не накладывала ничего... "против последствий"?

   - Нет, - покачала головой любимая. - Я вся открыта для тебя.

   Раньше я как-то не обращал внимания, что пол в зале удивительно теплый и мягкий для камня... Но теперь, вминая в него любимую девушку, понял, что магия действительно может многое, особенно - магия в исполнении столь предусмотрительной Гермионы. И под наполненным болью и завистью взглядом серых глаз, я вновь и вновь овладевал любимой, чувствуя, как она обнимает меня руками и ногами, становясь с ней единым целым... пока все не скрыла мягкая и теплая тьма.

   Глава четвертая.

   Наблюдать за тем, как Молли бегает по потолку - было забавно. Конечно, после практически суток сплошного допроса, от которого Джинни увернулась под предлогом "не сделаю того, что мне предписала Гермиона - и в дом Блэков мне лучше не возвращаться", мне все было немного... фиолетово. Настолько, что в эти тона окрасились не только волосы, но даже и ногти, а про глаза - и вовсе не говорю.

   - Тонкс, что с тобой?! - вышедший из вспышки зеленого пламени Люпин чуть не упал обратно в камин. К моему несчастью, вчера оборотень ушел раньше, чем вернулись мы с Джинни. Ведь Люпин бы не допустил такого издевательства, правда же?

   - Мне хорошо... - отозвалась я, даже не делая попытки пошевелится. - Никто ни о чем не спрашивает, не надо напрягаться, вспоминая подробности того, чего даже не видела, и объяснять: почему не принесла того, чего не смогла забрать...

   - Тонкс... - теперь уже заметался и Люпин.