Все свои надежды на то, чтобы не выставить себя полным глупцом, он возлагал на предположение, что Сариана, возможно, и сама не слишком умелый танцор. У него было сильное подозрение, что она проводила намного больше времени в классной комнате и библиотеке, нежели в бальном зале.

И в этом проблема Сарианы, решил Гриф. Она проводила слишком мало времени, веселясь и играя. Она была слишком сосредоточена на извилистых путях к успешной карьере и браку, который стал бы деловым союзом, а не страстным романом. Но Гриф был уверен, что сможет все изменить.

Все, что он должен сделать, это привлекать ее внимание так долго, чтобы успеть убедить девушку, что она выбрала неверную судьбу.

Привлечь ее внимание, между тем, оказалось не столь легко, как он предполагал после случайной встречи в полночь в оранжерее. Гриф очень редко встречался с Сарианой за прошедшие три дня. Казалось, что она всегда либо погружена с головой в работу с документами, либо проводит собрание с лордом и леди Авилин, либо торопится на еще одну «встречу за ленчем» с Ишеном Раккеном.

Каждый раз, когда он ухитрялся застать Сариану одну, его подвергали долгому допросу о прогрессе в расследовании. Он начал задумываться о том, а не было бы самым мудрым решением найти этот проклятый резак просто для того, чтобы заставить Сариану умолкнуть.

Леди умела загнать мужчину в угол. Несмотря на свое настроение, Гриф улыбнулся. При обсуждении дел она была неизменно хладнокровной, самоуверенной и самонадеянной. Когда дела не обсуждались, она ухитрялась вести беседу только лишь о пустяках и банальностях

У девчонки определенно хорошо подвешен язык, подумал Гриф. Но он был уверен, что почувствовал и страсть, запертую в ней. Желание быть тем, кто освободит ее, быстро становилось всепоглощающей необходимостью.

Гриф завернул за угол и направился по узкой мощеной тропинке. Когда по его спине пробежали предупреждающие мурашки, он временно отбросил все шальные мысли о Сариане и бале. Он приближался к месту встречи, указанному в послании Бринтона. Гриф начал считать зияющие темные провалы переулков. Дойдя до третьего, он остановился. Бринтон должен был ждать поблизости.

Гриф неподвижно стоял у стены, позволяя тьме поглотить себя. В тенях вокруг него не было ни звука, ни движения. По улице разнеслось далекое дребезжание повозки и вскоре затихло. Никакой возница в здравом уме не стал бы задерживаться в этой части города.

Услышав тихий стон с дальнего конца переулка, Гриф понял, что карьера Бринтона как информатора только что подошла к концу.

Гриф легко прикоснулся пальцами к замку-призме на оружейной сумке. Кожаный кошель открылся. Забравшись внутрь, он высвободил маленькую газовую лампу. Щелкнув механизмом, посылавшим искру в газ, он тотчас же получил слабенький лучик, осветивший часть замусоренного тупика.

Там было пусто, за исключением того, что казалось грудой старых лохмотьев, валявшихся в дальнем конце. Гриф заколебался, все его натренированные чувства протестовали против решения зайти в место, которое могло легко стать ловушкой. В переулке был только один выход.

Но у Грифа была мрачная уверенность, что смятая куча, лежащая у основания кирпичной стены, — это Бринтон. И никак нельзя было упускать тот факт, что, возможно, он не был бы там, если бы не стал работать на Грифа. Его могли уложить в каком-нибудь другом темном переулке, ожидавшем какого-нибудь другого заказчика, если бы он не взялся за эту конкретную работу, но это к делу не относилось. Бросив последний взгляд вправо и влево на дорогу, чтобы убедиться, что он один, Гриф вошел в переулок.

Через пару секунд он опустился возле лежащего мужчины, прикоснулся к нему и понял, что надежды нет.

— Бринтон?

Мужчина не двигался, но раздался тихий стон. Бринтон едва дышал. Крошечная газовая лампа выхватила темное расширяющееся пятно на рубашке.

— Потерпи, приятель. Я вытащу тебя отсюда. — По размеру пятна и температуре кожи Бринтона Гриф понимал, что попытка отнести раненого к доктору бесполезна, но это было единственное, что вообще можно было сделать. Умирать там было все равно лучше, чем в переулке.

— Защитник. — Единственное слово было чуть громче выдоха, сорвавшегося с окровавленных губ Бринтона.

— Да, — отозвался Гриф, засовывая руку под рубашку Бринтона, чтобы узнать, сможет ли он как-то замедлить кровотечение, прежде чем пытаться сдвинуть мужчину. — Это я. Ради Светового шторма, мне жаль, Бринтон. Клянусь, я никоим образом не представлял, что все обстоит так серьезно.

— Нет! Не ты. Другой защитник. — Бринтон приоткрыл глаза и попытался сфокусироваться на лице Грифа. Его слова хрипло и тяжело срывались с губ. — Я не вышел на того, у кого резак.

— Не имеет значения, Бринтон. Расслабься, приятель. Я отнесу тебя к доктору. — Гриф почувствовал ладонью кровь и разрезанную плоть. Он быстро натянул рубашку Бринтона, превращая ее в импровизированный бандаж. Бринтон беспокойно дернулся под его ладонью.

— Нет времени. Убирайся, Чассин. Убирайся.

— Я перекину тебя через плечо, — объявил Гриф, напрягаясь, чтобы поднять более мелкого мужчину.

— Нет… смысла. Слушай меня. Ты всегда платил вовремя. Хороший клиент. Надежный. Я должен тебе… ты помог мне пару лет назад.

— Ты ничего мне не должен.

Бринтон качнул головой, и по его подбородку заструилась кровь.

— Неправда. Должен. Отплачу тебе. Сегодня. Единственным, чем могу. Информация. Нашел не резак, а кое-что более важное. Другой защитник не хочет, чтобы его нашли. Ты слышал меня, Чассин? Другой защитник. Я не знаю, что… он виноват в пропаже резака.

Гриф замер.

— Защитник сделал это с тобой?

— Нет, я не стою его внимания. Но, скорей всего, он отправил кого-то за мной. Я слышал… — Бринтон снова закашлялся. — Я слышал о ворах, забравших резак в Малый Шанс. Ты заплатил за информацию. Возьми ее и действуй. Но будь осторожен. Резак не стоит твоей жизни. — Бринтон начал болезненно ловить воздух ртом.

Гриф больше не стал ждать. Он, как мог, позаботился о кровотечении, наклонился и поднял Бринтона на плечо. Сейчас мужчина был без сознания. И к лучшему.

Гриф направился к выходу из переулка, удерживая одной рукой умирающего, а другой маленькую газовую лампу.

Он был на полпути из обнесенной стенами ловушки, когда в тупике появилась закутанная в плащ фигура с арбалетом в руке. Тоненький лучик газовой лампы наткнулся на нее в тот момент, когда неизвестный поднял руку, чтобы выстрелить.

Реакция Грифа была рефлекторной. Он зажмурился и щелкнул переключателем маленькой ручной лампы. Узкий луч стал кратковременной слепящей вспышкой света, наполнившей тупик. Мгновением позже, свет исчез, оставив абсолютно все в полной темноте. Фигура в плаще, на время ослепленная, в гневе выругалась. Тетива издала резкий и высокий звенящий звук.

Гриф уже бросился в сторону и нащупал метательный нож, но вес тела Бринтона сделал его маневр непривычным и опасно неуклюжим. Он ощутил толчок лезвия незнакомца, когда оно скользнуло через куртку по плечу. А потом пришла боль.

Он пошатнулся и открыл глаза, когда тело Бринтона скользнуло за ним по кирпичной стене. Поскольку информатор не издавал ни звука, Гриф решил, что, возможно, тот уже мертв.

Мужчина с арбалетом исчез. Гриф по опыту знал, что потребуется пара минут, чтобы эффект искрящейся вспышки газовой лампы рассеялся. Возможно, его противник слепо пробирается по улице, ища место, чтобы спрятаться, пока восстановится зрение.

Гриф ринулся к выходу из переулка. Его газовая лампа сейчас была бесполезна. В подобном маневре ее можно было использовать только единожды, после чего она требовала перезаправки газом. Глаза Грифа видели нормально, поскольку он закрыл их перед взрывом вспыхивающего газа. Света от раскинувшихся звезд было достаточно, чтобы проводить поиск на улице, проходящей возле переулка.

Но, добравшись до улицы, он услышал только стук подков драгонпони по мостовой. Не одного, а двух. Мужчина с арбалетом привел подкрепление. В тусклом свете Гриф с разочаровывающей яростью наблюдал, как два драгонпони галопом скрылись за углом. Мужчина на первом пони вел за повод второе животное. Осевшая кучей фигура на втором пони, без сомнений, была мужчиной с арбалетом.