Глава 8

Несомненно, он совершил ошибку, оставшись с ней. Спал вместе с ней в одной постели. Проснулся рядом с ней утром. Еще ночью, когда они лежали, обнявшись, Трейс знал, что ему придется за это заплатить. Человек всегда расплачивается за свои ошибки.

Но все дело в том, что это было потрясающе хорошо.

Во сне она была такой же теплой, мягкой и податливой, как и в страсти. Ее голова уютно примостилась на его плече, словно всегда там и лежала. Ее рука, упавшая ему на грудь, покоилась на его сердце, словно она заявляла, что теперь он принадлежит ей. И в этот ранний утренний час ему хотелось, чтобы это оказалось правдой, хотя он и понимал, что ни к чему хорошему это не приведет.

Но самым странным оказалось то, что желание не исчезло. Он по-прежнему хотел, жаждал ее, так же остро, как и в прошлый вечер, когда она впервые коснулась его.

Ему хотелось обнять ее, разбудить неторопливыми ласками и вернуть их обоих в тот мир, полный наслаждений, в котором они пребывали, пока сон не овладел ими. Ему хотелось ласково поглаживать ее волосы и растворяться в тихом удовольствии утренней дремы рядом с ней.

Но он не мог себе этого позволить. И хотя Трейс никогда не считал себя благородным, он думал о ней. Он всегда выполнял свою работу и делал то, что считал нужным. Он жил так же напряженно, как и работал, и ни к кому не был привязан. В Джиллиан он увидел женщину, для которой на первом месте стояли домашний очаг и семья. Он не сомневался, что она профессионал в своем деле, что она обожает свою работу, но глубоко в ее душе скрывались аккуратные белые заборчики, лужайки и цветники. Человек, никогда не имевший дома и не собиравшийся его заводить, мог лишь осложнить жизнь женщины, которая скоро захочет свить собственное гнездышко.

Но она так уютно прикорнула рядом с ним.

Он отстранился более резко, чем хотел. Джиллиан заворочалась и что-то пробормотала, а он встал и натянул свои широкие шорты. Трейс не обернулся, зная, что Джиллиан проснулась и наблюдает за ним.

— Поспи еще немного, — сказал он. — А у меня есть кое-какие дела.

Усевшись на постели, Джиллиан завернулась в простыню. Она была почти полностью обнажена, по крайней мере, ей так казалось. Возможно, ей приснилось, что он ласкал ее волосы.

— Я пойду с тобой.

— Благовоспитанным леди не место там, куда я собираюсь.

Странно, как быстро возвращается отчуждение. Она лежала в постели, полусонная, в тепле и безопасности. А теперь ей снова холодно и одиноко. Ее пальцы сжали простыню, но голос прозвучал на удивление спокойно:

— Мне казалось, мы собирались работать вместе.

— Когда необходимо, милая. Она скомкала простыню в кулаке.

— Кому необходимо?

— Мне. — Он вытащил сигарету, а затем обернулся к ней. Все оказалось точно так, как он и предполагал. Сейчас она была еще прекраснее, чем прежде, со своей мраморной кожей, копной спутанных волос и потемневшими после сна глазами. — Ты бы мне помешала.

— Очевидно, это уже произошло.

Она поборола чувство неловкости и, откинув простыню, принялась собирать разбросанную по комнате одежду. Держа ее перед собой, Джиллиан замерла, глядя ему в глаза. Она непременно выскажет все, что должна сказать, решила она. В прошлом она слишком часто принимала унижения, опустив голову. Больше это не повторится.

— Я не знаю, чего ты еще боишься, О’Харли, кроме самого себя и своих чувств, но не стоит так себя вести.

— Я веду себя вполне естественно. — Он затянулся сигаретой. Дым оказался горьким, как и его мысли. — Слушай, если ты собираешься заказывать завтрак, закажи для меня кофе. Я пока пойду приму душ.

— Хорошо, ты можешь жалеть о том, что произошло. Это твое право. — Она не заплачет. Она пообещала себе. — Но нет ничего хорошего в твоем жестоком поведении. Неужели ты думал, что я жду от тебя заверений в вечной любви? Неужели вообразил, что я жду, когда ты упадешь на колени и признаешься, что я изменила твою жизнь? Я вовсе не дура, какой ты меня считаешь.

— Я никогда не считал тебя дурой.

— Отлично, потому что это не так. — Джиллиан обнаружила, что давать сдачи невероятно приятно. — Я не ожидала от тебя ничего подобного. Но я и не ожидала, что ты станешь относиться ко мне так, будто купил меня и имеешь право выбросить утром, как ненужную вещь. Этого я от тебя не ожидала, Трейс. Хотя, видимо, следовало.

Джиллиан быстро вошла в свою комнату, отшвырнула в сторону смятую одежду и направилась в душ. Она не станет рыдать из-за него. Нет, он не достоин ни одной ее слезинки. Включив горячую воду, она встала под душ. Сейчас она лишь хотела снова согреться, смыть с себя его запах, избавиться от его вкуса на своих губах. И тогда она почувствует себя значительно лучше.

«Я вовсе не дура», — сказала себе Джиллиан. Она всего лишь женщина, которая допустила ошибку и теперь вынуждена за нее расплачиваться. Она взрослый человек, который сам принимает решения и полностью отвечает за их последствия.

И все-таки она полная дура. Джиллиан закрыла лицо ладонями, подставив голову под струи обжигающей воды. Черт бы побрал их обоих. Только полная дура могла влюбиться в человека, который никогда не ответит ей взаимностью.

Шторка резко раскрылась, и Джиллиан вскинула голову. Она повернулась и смерила Трейса холодным, безразличным взглядом. Ее обида его не касается, решила она. И она ни за что не покажет, что ей больно.

— Я сейчас занята.

— Давай кое-что проясним. Если утром я не распинался перед тобой, как последний идиот, не означает, что я отношусь к тебе, как к уличной девке.

Джиллиан схватила мыло и принялась намыливать плечо. Итак, он разозлился. Злость и обида слышались в его голосе и омрачали взгляд. И это было приятно.

— Мне кажется, что лучше вообще не обращать внимания на то, что ты там думаешь. Меня не интересуют твои жалкие отговорки, О’Харли, и ты разливаешь воду по полу. — Она резко задернула шторку. Но не успела она опомниться, как он рванул шторку обратно.

И хотя его глаза сверкали от гнева, голос прозвучал ласково и спокойно:

— Не смей закрывать передо мной дверь.

Она пыталась понять, почему ей ужасно хотелось сейчас расхохотаться.

— Я закрываю не дверь, а шторку в душе. Конечно, я предпочла бы закрыть дверь, но придется ограничиться тем, что есть. — И она снова задернула шторку.

Трейс одним сердитым рывком сорвал ее с петель. Джиллиан отбросила назад мокрые волосы.

— Ну что ж, это был впечатляющий жест. Если ты закончил срывать свою злобу на неодушевленных предметах, то можешь идти.

Трейс отшвырнул шторку.

— Какого черта тебе надо?

— В данный момент я хочу спокойно вымыть волосы. — Она специально подставила голову под струю воды.

Но, несмотря на свою решимость, она не сдержалась и завизжала, когда он оттолкнул ее в сторону. Теперь он стоял под душем рядом с ней, мокрые шорты прилипли к его ногам. Потоки воды лились на них и хлестали на кафельный пол.

— У меня нет времени на оправдания. У меня есть работа, поэтому мы все должны прояснить, чтобы я мог сосредоточиться на делах.

— Прекрасно. Внесем ясность. — Она запихнула мыло в мыльницу. — Ты хочешь оправдания? Считай, что ты его получил.

— Мне не в чем себя винить. — Он приблизился к ней, и струи воды забарабанили по его груди. — Ты сама на меня накинулась.

Джиллиан отбросила волосы с лица. Горячий, влажный пар постепенно заполнял комнату.

— Да, я это сделала. Ты дрался, как тигр, но я победила. — Она уперлась рукой ему в грудь. — Лучше выметайся отсюда, О’Харли, пока я снова на тебя не набросилась.

— Ты хитрая, маленькая… — Он начал наступление, как вдруг задохнулся от удара, который она нанесла ему со всей силы в живот.

Вода по-прежнему лилась на них горячими потоками, а они уставились друг на друга в одинаковом изумлении. Неожиданно Джиллиан громко расхохоталась и закрыла рот ладонью.

— Что здесь смешного?

— Ничего. — Она с трудом сдерживала смех. — Ничего, если не считать, что ты выглядишь сущим болваном, а я чувствую себя точно так же. — Она со смехом подставила лицо под струи воды. — Лучше убирайся, О’Харли, пока я не разозлилась по-настоящему.