Все норовят зазвать иностранца в гости, накормить его, оставить на ночлег. Спят на полу. Если бы мы оставались всюду, куда приглашали, — мы бы оставались в Пакистане и по сей день! Бесконечное гостеприимство, связанное не только с любопытством, но и с религией: вписать странствующего, накормить голодного, подвезти автостопствующего… ведь Аллах милосерд!
Пакистанцы, как и их иранские соседи, очень любопытны к иностранцам и собираются по двадцать и более человек, чтобы посмотреть на пришельцев, пощупать их, поздороваться за руку (в Иране это было не принято). Стоит тебе остановиться, порыться в рюкзаке — собирается всё село (конечно, только мужчины), все по очереди с тобой здороваются, все хотят пощупать твою одежду, рюкзак… Начинается цепная реакция, приходит всё больше людей, все молчат, максимум знания английского в сёлах — хэллоу, мистер! Несколько раз мы с Владимиром, да и другие наши друзья, ехавшие отдельно, становились центром сельского внимания — эй, народ, налетай, цирк приехал!
Бывает, что пакистанцы неожиданно вспоминают какие-то английские слова и фразы. Вспомнив, тут же они нам их и сообщают:
— This is name. (Это есть имя.)
Или:
— What is it. (Что это.)
Однако, самое распространённое приветствие, которое нам приходилось слышать по сорок раз на дню, особенно от детей:
— Мистер! Хэллоу, мистер!
Внешне большинство пакистанцев усаты (90 % мужчин), многие бородаты, многие в тюбетейках, почти все в шлёпанцах, носков не носят, но любят механические стрелочные часы. Многие ездят на велосипедах. Пакистанцы менее плотные, чем иранцы или россияне, и ожирением не страдает почти никто. Толстый пакистанец — редкий нонсенс. Реклам типа наших «Похудеть от гербалайфа на 15 кг» мы нигде не встречали. Также мы заметили, что и в городах, и в деревнях мало кто носит очки, хотя продавцы очков существуют и там.
Общественный транспорт — расписные, разукрашенные автобусы — обильны на всех дорогах страны, в городах и вне оных. Люди ездят и снаружи, и внутри оных. А вот троллейбусов и трамваев, равно как и метро, во всей стране нигде нет. По населению Пакистан почти равен России (у них 120, у нас 145 миллионов), хотя по площади в шестнадцать раз меньше неё.
* * *
Дорога из Лахора до границы заняла у нас с Владимиром целых четыре часа. Сперва мы, вооружась компасом, очень долго выбирались из этого мегаполиса по узким базарным улочкам, протискиваясь среди толчеи людей и рикш и объедаясь бананами. Лахор показался нам огромным базаром, раздольем для бизнесменов-"челноков"! Пока выбрались на большой проспект, прошло уже долгое время. Сели отдохнуть на обочине у больших металлических ворот, и вскоре ворота отворились и нас позвали внутрь. Это оказалась фабрика по производству подошв для обуви. Сам хозяин фабрики (он был англоговорящим) сначала напоил нас чаем, а потом провёл нас по цехам. В цехах стояли огромные, и вероятно, старые агрегаты.
— Сколько лет этой машине? — спросил я, рассматривая неуклюжий, замасленный станок.
— Уже двадцать лет, как он был привезён в Лахор из Англии. А в Англии он работал до этого ещё тридцать лет. Пакистан на пятьдесят лет отстаёт в развитии от всего остального мира, — улыбнулся хозяин.
Осмотрев фабрику, мы продолжили путь на границу, подъезжали на многих транспортах. Но, не зная точно, во сколько закрывается граница, на переход опоздали.
Письмо девятое, окончание.
Пакистано-Индийская граница, 7.03.98.
(Custom check post, Wagha border, Pakistan.)
Граница с Индией закрывается в 15.00. Мы с Владимиром опоздали на двенадцать минут и теперь проведём ночь на нейтральной полосе или около неё. Купили путеводитель «Индия» из серии «Lonely Planet» всего за 13 долларов — это половина от московской цены. Сидим, отдыхаем. Завтра, в день женщин, 8 марта, в 9.00, граница откроется, и мы перейдём. Хорошо, что мы прибыли на границу накануне последего дня действия нашей визы, а не в последний день.
Итого мы проехали по Пакистану автостопом 1550 км. Из тридцати водителей, только двое — в том числе последний, подвозивший нас всего 10 километров, оказались деньгопросящими. Здесь откупились российскими и советскими метеллическими монетами общей стоимостью 5 копеек.
До встречи, Пакистан! Бардак и прелесть, свобода и грубость, дешевизна и надувательство, раздолбанные дороги и прекрасные люди, — до свиданья, Пакистан! Золотые девять дней в Пакистане запомнят все участники поездки.
На сегодняшний день, кстати, участники поездки отсняли около 60 плёнок по 36 кадров, и большинство уже проявили. Будет что показать!
Отправляю письмо из Дели 9 марта. Достигли легко. Индийская еда — опасна для жизни, так много специй: сто грамм местной еды — смертельная доза. Дешёвые бананы, на доллар сорок бананов. Грязь и бардак — будем привыкать. Жарко (+3 °C), пыль. Завтра обход посольств — изучение возможностей возвращения. В Москве — во второй половине апреля.
* * *
На границе с Индией у нас возникли неожиданные проблемы. Владимир, получивший свой загранпаспорт четыре года назад, в весьма молодом возрасте, не был похож на свою фотографию. «Это не вы,» — возмущался чиновник в окошке. «Я, я, только четыре года назад и без очков,» — уверял В.Шарлаев. Только когда он достал свой ISIC — международный студенческий, на котором он был уже постарше и в очках, — таможенный чиновник сменил гнев на милость и пропустил нас.
Письмо десятое.
Индия, Дели, 11.03.98
И вот мы в Дели.
Сидим на газоне у стен иранского посольства, ожидая его открытия. Возможно, мы сразу сдадим анкеты, так как ответ из Тегерана может идти в Дели две недели или более.
Позади 40 дней пути, около 7000 км. Впечатлений и приключений уже большое количество. Из Пакистана мы попали в Амритсар, а потом и в Дели. Автостоп в Индии хуже, чем в Пакистане, но дороги лучше (почти как у нас, в России). Останавливается меньший процент машин, и многие водители — деньгопросы.
Индия удивила нас обилием «ручных» транспортных средств: велорикши (в Пакистане были только моторикши, а в Иране нет даже такого понятия — рикша); просто велосипедисты; кочующие продавцы с тележками, на которых лежит всякий нужный и ненужный товар; продавцы без тележек, несущие на головах всякие короба с ещё более ненужными товарами. Также есть большие грузовые телеги, которые тащат не лошади, а люди, по нескольку человек на одну телегу: так перевозят кирпичи, железные трубы и др. Кроме «человеческих» транспортов, много других телег, запряжённых верблюдами, буйволами, лошадьми… Все эти транспортные средства составляют большую часть транспортного потока на дорогах и в городах Индии. Только ты останавливаешься, как вокруг тебя собираются мелкие торговцы, желая, например, продать содержимое своих тележек, показать фокусы, вызвать дудочкой из коробки змею или предложить какие-нибудь услуги.
Амритсар — интересный город. Здесь находится Золотой храм — святыня сикхов. Сикхизм — это особая религия, которой более 500 лет, нечто среднее между индуизмом и мусульманством. Сикхи почитают единого, неизображаемого Бога и десять учителей-гуру, носят с собой символический (а иногда и очень натуральный) кинжал, в каждом храме имеют священное озеро для омовения. Они никогда не стригут волос и бород, поэтому их старики очень колоритны. Борода человека растёт примерно до пояса, а потом перестаёт расти. Взрослые мужчины прячут волосы под чалмой, а бороду и усы подвязывают специальной сеткой. Но старики, не обременённые суетой, не применяют сеток, и бродят, развеваясь бородами. Увидишь такого седого старика, который не стригся и не брился 50, а то и 70 лет, и думаешь: ну и дед! прямо Авраам какой-то!
Известно, что всего сикхов в мире более 20 млн. человек, но большая часть из них проживает в индийском штате Пенджаб. Самый главный, Золотой храм, место паломничества, и находится здесь, в столице Пенджаба, в Амритсаре.
В храме можно переночевать (даже до трёх раз подряд), но мы этим не воспользовались. Интересна технология вписки в храме, почерпнутая нами из путеводителя. Человек, желающий переночевать, сдаёт в залог 50 рупий (или, по другим сведениям, 100). Когда он выезжает, деньги возвращаются. А зачем тогда платить? — спросит недогадливый. Видимо, для того, чтобы храмом не пользовались бомжи, нищие и прочие деклассированные элементы, не имеющие даже таких денег в кармане!
Золотой храм представляет собой квадратный двор, внутрь которого ведут четверо ворот по разным сторонам двора. Двор огорожен не забором, а храмовыми постройками. Заходя внутрь, надо разуться, сдать обувь, помыть ноги и покрыть голову чем-либо. Внутри находится обрамлённое мрамором озеро, в нём водятся огромные рыбы, а также просто рыбы. Озеро святое, все пьют воду из него (мы избежали) и совершают омовение. В центре озера стоит сам Золотой храм, место паломничества сикхов всего мира. По мостику через озеро к храму ползёт очередь людей. Мы тоже направились туда. Внутри почётного вида старики, с огромными бородищами, пели песни и играли: кто на клавишном инструменте, типа «синтезатор», кто на других, более традиционных. Это их песни через микрофоны раздавались по всему двору. В храме не имеется никакого изображения божества, только некоторые реликвии: священная книга (она называется Грантх-Сахиб), ящики для пожертвований, а также место, откуда пьют (из озера) и где умываются. Весь храм позолоченный, но размерами невелик. Больше мы ничего не успели увидеть, так как движение очереди нас подвело к выходу, и мы пошли по мосту назад, где раздавали сладкую кашу (святую пищу), но в небольших дозах.
Индия встретила нас по-различному. Некоторые сразу получили расстройство желудка, ибо здесь 100 грамм еды — смертельная доза. Здесь всякого перца и специй больше, чем еды. Индусы умудряются иногда есть ананасы, бананы, арбузы с перцем и солью! В общем, местная пища и жара привела меня на первый день пребывания в Дели к расстройству, была температура, утратились самоходные свойства. Мы с Владимиром дошли до кэмпинга, где заплатили по 50 рупий на человека и поставили палатку. Я отлёживался, а Владимир уцелел. В кэмпинге можно помыться даже горячей водой, что мы и сделали. Конечно, этот кэмпинг дороже Исламабадского в 12 раз, и жить в нём постоянно — неприемлемо. Зато в пакистанском кэмпе не было горячей воды. Но и зачем она?
Здесь мы встретили очередных иностранцев-путешественников. Они ездят на мотоциклах, происхождением швейцарцы. В Дели оказалось довольно много интуристов.
На другой день после ночлега в кэмпе мои самоходные свойства увеличились, и мы пошли на условленную встречу — 10-го марта, в 10.00 утра, напротив российского посольства. На встрече отсутствовал Макс. Мы узнали от его спутника, Руслана, о максовых несчастьях. Первое несчастье произошло с ним в Лахоре — он ходил по сему городу, желая найти дешёвую гостиницу, и нашёл. Но в гостинице у него из ксивника украли все деньги (100 из 118 имеющихся долларов). Интересно, что покража была обнаружена только на границе, которую все перешли днём 8-го марта, несколькими часами позже нас с Вовкой. Таможенники спросили Макса и других путешественников: в каком отеле в Лахоре вы останавливались? — В отеле на Brandreth Road. — Осторожно, в этом отеле часто воруют, check your money! (проверьте ваши деньги!). Макс, подобно прочим, полез в свой ксивник, и тут улыбка покинула лицо его и больше не возвращалась. Вернуться в Лахор он не мог: виза истекала в сей день, — и Макс дополнил собою число лиц, утративших свои сбережения.