— Да, но это его не оправдывает. Извините… — Она шагнула к двери, но Беа Риттер не тронулась с места.

— Миссис Паттерсон, он вас любит. Эти слова остановили Мариэллу. Она обернулась и посмотрела на мисс Риттер.

— Он вам сам об этом сказал?

— Это же очевидно.

— Для меня это далеко не очевидно, и я не хочу ничего слышать об этом. — Теперь она была по-настоящему зла на него, он принес ей смертную муку. Но Беа Риттер отказывалась разделить ее уверенность.

— Он ни в чем не виноват.

Она была столь уверена, что Мариэлла заколебалась. Но ей не хотелось, ни за что не хотелось вновь поддаваться влиянию Чарльза. Чарльз украл ее ребенка.

— Да как же вы смеете утверждать, что он не виноват? Где же, по-вашему, тогда мой сын?

— Чарльз не знает. Чарльз клянется в этом. — Беа Риттер не отводила взгляда от лица Мариэллы. — Если бы Чарльз знал, он сказал бы.

— Вы его совсем не знаете, мисс Риттер. Нет, она-то знает Чарльза лучше, чем думает Мариэлла. Она дала взятку двум полицейским и провела в его камере много часов. Сначала она просто брала интервью, а потом постепенно прониклась уверенностью, что Делони говорит правду. — И тогда она пообещала себе самой, что сделает все возможное, чтобы помочь ему. По просьбе Чарльза она съездила к Тому Армуру и попросила его взять на себя защиту. Чарльз и Том Армур, молодой преуспевающий адвокат по уголовным делам, были знакомы давно, но последний неизменно отвечал отказом на письма и телефонные звонки Чарльза. Беа Риттер пробила броню. Она упросила Армура вникнуть и убедила его, что Чарльз невиновен, несмотря на то, что с юридической точки зрения дело его безнадежно. Она сказала Тому, что если он откажется и Чарльз проиграет дело, то приговором неизбежно будет смертная казнь, и на электрическом стуле погибнет невинный человек. Она уверяла Тома, что только он может спасти невиновного человека. И только благодаря настойчивости Беа Риттер Том Армур наконец согласился заняться делом Чарльза Делони.

— Помогите мне!

Она умоляла взглядом, а Мариэлла не желала ее слушать, как не желал поначалу и Том Армур, но ему пришлось согласиться. Беа Риттер умела убеждать.

— Найдите моего сына, и тогда все станет ясно, — ледяным тоном ответила Мариэлла.

— Я попытаюсь. — Только теперь Беа Риттер поднялась со стула. — Можно вам позвонить, если я узнаю что-нибудь?

Мариэлла хотела ответить «нет», но неожиданно для себя самой согласно кивнула.

— Спасибо.

Какое-то мгновение Беа стояла, смотрела на Мариэллу, как бы обдумывая все, что ей пришлось услышать, потом поблагодарила еще раз и вышла.

Мариэлла все еще сидела за столом и предавалась своим горьким размышлениям, на сей раз связанным с Беа Риттер, когда появился Джон Тейлор. С ним приехал государственный обвинитель. Этот высокий худой человек с бесстрастным взглядом, судя по всему, не сомневался, что Чарльз Делони не только похитил ребенка, но и убил его. Увидев его, Мариэлла непроизвольно вздрогнула, а Тейлор понял, что ему больно видеть ее в таком состоянии. И еще Мариэлла вспомнила, что только что Беа Риттер взывала к ней о помощи.

Обвинитель сообщил ей, что рассмотрение дела в суде состоится в марте, ожидается обвинительный приговор и все рассчитывают на содействие со стороны родителей ребенка.

— Что вы имеете в виду, мистер Палмер?

— Я имею в виду, что вам следовало бы прийти в суд. В вашем присутствии присяжные отнесутся к делу внимательнее. Нам хотелось бы, чтобы до них дошло, какое горе причинил вам Чарльз Делони, похитив вашего ребенка. И если нам повезет, то мы убедим их, что он вывез мальчика за пределы штата. А в этом случае, миссис Паттерсон, его ждет только смертная казнь.

Мариэлла содрогнулась. Ей стало понятно, что государственный обвинитель уповает не столько на неопровержимость улик, сколько на эмоции присяжных. Ей не хотелось, чтобы во время процесса посторонние люди следили за ее реакциями. Этого не хотел и Тейлор, но он понимал, что этого не избежать. Уильям Палмер — опытный прокурор, профессионал высокого класса, но эмоции — это не по его части.

— Конечно, если вашего сына к тому времени удастся найти, ему тоже нужно будет появиться в суде. Ненадолго.

Мариэлла подумала: пусть Тедди везут в суд.

Лишь бы его нашли, лишь бы он был с ней.

— Что-нибудь еще? — спросила она резко. Но Палмер не обратил внимания на ее тон, он встал со стула и сказал:

— Мы будем держать вас в курсе. — Поправил очки, глянул на Мариэллу испытующе, словно оценивая, насколько она справится с ролью свидетеля, и взял в руки портфель. — Будьте любезны, скажите вашему супругу, когда он приедет из Вашингтона, что мне нужно с ним переговорить.

— Хорошо, я передам.

Палмер ушел. Мариэлла вздохнула и опустилась на диван. Она взглянула на Тейлора и с иронией сказала:

— Какой же он добрый и чуткий! Тейлор усмехнулся. Молодец Мариэлла! Жизнь безжалостна к ней, а она сохраняет чувство юмора.

— В суде его слушать приятнее.

— Рада за него. — Мариэлла посмотрела на Джона, как будто ожидала от него чего-то. Странно, за это время они, кажется, стали друзьями. Временами Мариэлле казалось, что Джон был ее единственной поддержкой. — Вы знаете, я боюсь суда.

— Вам будет нелегко. Там будут копаться в таких обстоятельствах вашей жизни, которые вам не хочется вытаскивать на всеобщее обозрение. Во всяком случае, защита наверняка начнет говорить про ваше лечение в клинике или еще что-нибудь… Они будут всячески стараться посеять недоверие к вам и к вашим словам.

— Да зачем? Я не собираюсь обвинять Чарльза, — сказала она, хотя почти все время верила, что преступник именно он. Она рассказала Джону о Беа Риттер.

— Советую вам не впутываться. Вы только еще раз поставите себя под удар, но никому не поможете. Пресса взвалит на вас бог знает что.

Мариэлла была с ним согласна. Но что, если эта журналистка права? Она производит впечатление умной и решительной.

— Господи, у меня голова кругом идет, — призналась она. — Да в любом случае, какая разница? Тедди с нами нет. Все остальное неважно.

В огромных глазах Мариэллы была безысходность. За свою короткую жизнь она потеряла троих детей.