На работе Веру Сергеевну осуждали: зачем ей ребенок, которого муж прижил на стороне? Она ловила косые взгляды, и только Ольга Степановна – гинеколог, которая проработала вместе с Верой более двадцати пяти лет, – прекрасно ее понимала. Она не раз видела, как люди брали совершенно чужого младенца и были при этом очень счастливы. А Иван Антонович этому ребенку родной отец.

В госпитале, где работал Иван Антонович, реагировали по-другому: все восхищались тем, что он не только не отказался от ребенка, но и взял его к себе домой.

Сотрудники справлялись о здоровье малыша каждый раз, когда видели Ивана Антоновича. Зная, что Алла лежит в больнице, все почему-то и о ней его спрашивали. Он доброжелательно отвечал, что у Аллы пока все хорошо, но он теперь не посещает ее: у нее есть законный муж и будущий отец ее детей. Постепенно все оставили его в покое, и он продолжал работать в привычном режиме.

Лена позванивала Вере Сергеевне и тоже интересовалась здоровьем Димы и Аллы.

– Ну, как дела у Аллы?

– Завтра пойду к ней, она хочет увидеть Диму, говорит, что очень соскучилась.

– Передавайте ей от меня привет. А вы пойдете к ней с Иваном Антоновичем?

– Нет, он не хочет к ней ходить. Говорит: зачем, чтобы Андрей плохо обо мне думал?

– Да, я согласна, здесь Иван Антонович прав.

При встрече Вера Сергеевна отметила, что у Аллы очень большой живот.

– Конечно, у меня же двое детей, поэтому и живот в два раза больше. Хорошо, что это будут вторые роды, – говорила Алла.

Этой беременности она радовалась больше, чем предыдущей. Оно и понятно: сейчас она замужняя женщина, и все у нее по закону. А тогда она расстраивалась, зная, что Иван Антонович никогда не свяжет с ней свою жизнь. Одно утешало, что он от ребенка с самого начала не хотел отказываться, даже аборт ей не предлагал. В сталинское время аборты были строго запрещены, и по одному заявлению родившей женщины взыскивались алименты с указанного ею отца, если, конечно, находились свидетели, подтверждавшие, что ребенок от него. Но все равно женщины делали подпольные аборты – и замужние, и незамужние.

Глава XXXIV

Ваня решил за всех:

– Поедем на маевку только на теплоходе.

Ему хотелось посмотреть на берега реки Москвы. И вот две семьи, как в революционные годы, отправились в Воскресенск на маевку. Раньше большевики тоже там собирались, чтобы обсудить вместе с руководителями стратегию проведения стачек, маевок, манифестаций. Какие-то возвышенно-трепетные чувства затронули сердца Лены и Глеба, Нади и Олега. Они провожали взглядом тянувшиеся берега и молча думали о том далеком времени. Дети тоже с удовольствием стояли на корме теплохода и наблюдали, как меняется пейзаж. Добравшись до Воскресенска, они отправились в село, которое тоже находилось на берегу Москвы-реки. Село было достаточно большое, но старые дома уже совсем почернели от времени. Шли по грунтовой дороге, и наконец Надя сказала:

– Вот мы и на месте!

Они зашли во двор. В центре его стоял колодец-«журавль», везде пробивалась зеленая травка, в тот же оттенок была покрашена большая деревянная веранда. Наличники на деревянном доме тоже были зеленые. Дом был когда-то неплохой, как называют такие дома в селах, – пятистенка. Сруб еще выглядел добротно. Надя заглянула под крыльцо, достала ключ, открыла дверь:

– Заходите, гости дорогие.

Олег тоже был впервые в этом доме и поэтому шел, оглядывая стены и утварь, заполнявшую дом. Он состоял из двух комнат. Первая, большая комната имела четыре окна и была очень светлой. Ее перегораживала русская печь, как бы деля ее на две части. Печь была белая, и в доме было чисто и уютно. Кругом стояли лавки с резными спинками, украшенный росписью стол и стулья вокруг него.

– Откуда такая чистота и порядок? – спросила Лена.

– Я попросила свою двоюродную сестру прибраться здесь, сказав, что, может, приеду с профессором и его семьей. Вот она и постаралась. В этом доме давно никто не живет, так что мусорить некому. А Нюра часто сюда заглядывает и следит вместе с мужем, чтобы он не прохудился. Ее муж работает на заводе столяром, так что для него наладить что-либо в доме – обычное дело. Лена, вы проходите во вторую комнату, она будет вашей. А мы с Олегом разместимся тут, за печью.

Потом они вышли во двор. Повесили котелок, достали продукты и принялись готовить еду. Глеб с Олегом нарубили дров, и скоро яркое пламя загудело под котелком, из которого запахло душистым супчиком.

Надя вынесла во двор стол и стулья, и они дружно сели обедать. Приготовленный суп оказался необыкновенно вкусным.

– В следующий раз сварим уху. Мы сейчас все пойдем ловить рыбу, – сказал Олег.

– А у нас нет удочек, – напомнил Глеб.

– В сарае есть вся рыболовецкая снасть, – возразила Надя. – Здесь летом все кормятся с реки: ловят рыбу, солят-вялят, так что питает сама природа. А потом пойдут грибы, ягоды: только успевай принимать ее дары.

Ваня с Танечкой бегали по двору, их смеху не было конца.

– Да, не зря мы приехали, – сказал Глеб, – как здесь прекрасно!

– А воздух какой!

– Глеб Вениаминович, вы вообще-то умеете ловить рыбу? – спросила Надя.

– Да нет, не приходилось.

– А Олег умеет, он и до войны любил ездить на Оку рыбачить.

– Тогда мы с Олегом пойдем, а вы тут по хозяйству похлопочите.

– Я тоже с вами пойду, – сказал Ваня.

В это время пришла какая-то женщина, а с ней мужчина.

– Я смотрю, Надя, ты приехала не одна?

– Познакомьтесь. Это моя сестра Нюра и ее муж Федор, – представила их Надя.

После знакомства Федор предложил сходить на рыбалку.

– Да, мы с Глебом Вениаминовичем как раз собрались рыбачить.

– Надя, ты уже нашла удочки в сарае? – спросил Федор.

– Я не искала еще.

– Ну и не ищи. Я сейчас принесу из дома, у меня их пруд пруди.

Рыбалка – это дело серьезное, и готовиться к ней надо серьезно. Федор взял с собой Глеба, Олега и Ваню, сказав, что по пути они зайдут к нему домой, чтобы взять удочки. Надя, Лена, Нюра и Танечка тоже хотели отправиться с ними.

– Нет, бабам там делать нечего, всю рыбу распугаете, – сказал Федор.

Женщины притворились обиженными, но послушно остались дома. Во дворе все было устроено для отдыха. Стояли деревянные кресла-качалки, висели качели для детей, имелось и большое корыто, чтобы в нем пускать кораблики.

– У меня такой был отец, он все умел, – рассказывала Надя. – Потомственный рабочий. Он с умом относился и к работе, и к домашним делам. Жаль только, не вернулся с фронта. Да и мама не дожила до того, чтобы увидеть внучку – Танечку.

К вечеру вернулись мужчины, Ваня так устал, что сразу ушел спать, заснула и Танюшка. Нюра знала, что, пока они ждут мужчин с рыбалки, нужно поставить котелок на огонь, тогда уха быстро сварится. Федор принес целое ведро рыбы, уже очищенной и помытой. Нюра быстро опустила рыбу в кипящий котелок, сдобрила приправами, и уже через полчаса все с аппетитом ели уху. На воздухе она казалась необыкновенно вкусной. Комаров еще не было, так что они не досаждали. Насытившись, все разговорились. Федор откровенно, по-простому спросил:

– А что, Глеб, ты и вправду профессор?

– Да вроде так, – с ухмылкой ответил Глеб Вениаминович.

– И в чем же состоит твоя работа?

– Я учу студентов химии, ее прикладной направленности.

– У нас в Воскресенске есть химический завод. Он в основном выпускает удобрения.

– Вот тебе и прикладной характер химии.

– Надя у нас одна выбилась в люди: живет в Москве, врач, – сказала Нюра. – Жалко, ее отец этого не увидел, он всегда говорил: «Надька обязательно будет врачом. Она с детства любила собакам и кошкам лапы перебинтовывать, знала целебные свойства трав, которые здесь растут».

– Да, Нюра, я действительно всегда хотела быть врачом, поэтому и стала.

– Ну, пора по домам, – сказал Федор. – Завтра опять пойдем на рыбалку. Я возьму часть улова, Нюра напечет пирогов. С рыбой у нее хорошие пироги получаются. Я думаю, вам они понравятся.