— Я ее прекрасно понимаю.

— В прошлый раз было действительно так плохо, как она рассказывает?

— Нет, гораздо хуже.

— О Боже. — И, ненавидя себя за то, что спрашивает, он все-таки спросил: — А могут сделать аборт, если срок беременности — три с половиною месяца?

— Это очень опасно. — И, помолчав немного: — Вы бы хотели?

— Не я, она. Так она, по крайней мере сказала, — всхлипывая, произнес Оливер.

— Это она со страху.

И Мэри во всех подробностях рассказала Оливеру, как проходили роды Александра. Олли в эту минуту был так восприимчив, что сам чуть не морщился от боли.

— Роды были сами по себе тяжелые, но по сути дела все страдания Беттина испытала по вине врача. Он сделал все, чтобы ей было как можно хуже.

— Она понимает это?

— Умом — да, сердцем — нет. И теперь панически боится. Мы уже говорили с ней как-то об этом. Она решила, что больше никогда не отважится на рождение ребенка. Признаюсь, если бы я прошла через такое, наверное, поступила бы так же. Но, Олли, на этот раз все будет по-другому…

— Откуда вы знаете?

— Любой врач скажет вам то же самое. Разве ее врач иного мнения?

— У нее пока нет акушера.

— Тогда, умоляю вас, найдите хорошего. Это очень важно. Поговорите с друзьями, наведите справки. То, что произошло в Сан-Франциско, не должно повториться.

— Не повторится. Я этого не допущу, — вздохнул Оливер. — Спасибо, Мэри. Простите, что побеспокоил вас со своими проблемами.

— Глупости, — отрезала Мэри и с улыбкой в голосе добавила: — Олли, я очень рада…

Он опять вздохнул:

— И я рад. Но просто шалею от мысли, что ей, возможно, вновь придется испытать такие муки.

— Она скоро успокоится, а вы тем временем найдите ей хорошего доктора.

Он приступил к поискам, едва положив трубку. Обзвонив нескольких приятелей, жены которых в последние годы рожали в Лос-Анджелесе, он с удивлением обнаружил, что трое из них указали на одного и того же врача и отозвались о нем как о мечте любой женщины. Оливер торопливо записал номер телефона, по которому можно было связаться с удивительным врачом, навел дополнительные справки и дрожащей рукой накрутил диск.

— Доктор Сэлберт? Меня зовут Оливер Пакстон…

И он, ничего не упуская, изложил историю Беттины.

— Приводите ее завтра утром. Ну, скажем, часов в десять?

— Чудесно. А что мне сейчас делать? Доктор захохотал:

— Дать ей выпить. Желательно чего-нибудь покрепче.

— А это не повредит ребенку?

— Нет, если ограничиться одной-двумя рюмками.

— А можно шампанское? — Оливер еще ни разу в жизни так не волновался.

— Сколько угодно. До встречи.

— Да-да… и спасибо, — растерянно пробормотал Оливер и положил трубку.

— Куда ты идешь? — позвал его Александр.

— Я скоро вернусь.

И действительно, он вернулся очень скоро-с большой бутылкой первосортного французского шампанского. Ему хватило пяти минут для того, чтобы собрать поднос, на который он, кроме бутылки, поставил два фужера и вазочку с арахисом.

Оливер осторожно постучался в дверь спальни.

— Да? — еле слышно прозвучал из-за двери голос Беттины.

— Можно войти?

— Нельзя.

— Отлично.

И он осторожно открыл дверь.

— Я рад, когда меня встречают так приветливо.

— Господи, — простонала Беттина, увидев шампанское, и отвернулась. — Для меня это не праздник, Олли.

— Это ваше дело, мисс Дэниелз, а я могу отметить будущее появление на свет моего сына так, как того пожелаю. Кроме того, — он поставил поднос рядом с кроватью и с любовью посмотрел на Беттину, — я очень рад, что его матерью будет обожаемая мною женщина.

И он присел рядом с ней на кровать и стал нежно гладить ее волосы, но она стряхнула его руку.

— Хватит… Нет настроения. Тогда он прилег рядом и с любовью, растроганно смотрел на Беттину.

— Девочка, я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я только что говорил с Мэри, и она мне обо всем рассказала. Я понял, через какой кошмар ты прошла. Но на этот раз это не произойдет. Клянусь тебе.

— Ты звонил Мэри? — удивленно и с подозрением спросила Беттина. — Зачем?

— Потому что я люблю тебя, потому что беспокоюсь за тебя, потому что не хочу, чтобы ты боялась.

Она заплакала, ощутив в его голосе подлинную заботу.

— Ох, Олли, как я тебя люблю… дорогой мой… — Она рыдала в его объятиях.

— Успокойся, все будет отлично.

— Обещаешь? — она посмотрела на него по-детски доверчиво.

— Обещаю. Завтра мы пойдем к врачу, от которого без ума все женщины.

— Ты уже нашел мне доктора? — в ужасе воскликнула Беттина.

— Конечно. Я злой и ужасный. Разве ты этого раньше не замечала?

— Да… Замечала. А как ты отыскал этого доктора? — улыбнулась она и поцеловала его в ухо.

— Спросил у приятелей, жены которых недавно рожали, потом поговорил по телефону с ним самим. Произвел неплохое впечатление.

— Что он сказал?

— Велел тебе выпить шампанского. Назначение врача.

Он откупорил бутылку и протянул ей фужер игристого вина.

— А это не повредит ребенку? — с сомнением спросила Беттина, поднимая фужер. Оливер засмеялся. Беттина рассказывала ему, что Джон во время беременности запрещал ей пить даже кока-колу:

— Нет, любовь моя, не повредит. — И он радостно посмотрел на Беттину, довольный, что она загодя беспокоится о будущем ребенке. — Вот увидишь, у нас родится замечательный сын. Или дочь.

— Откуда знаешь, что замечательный? — улыбаясь, спросила Беттина. По ее глазам было видно, что она наконец-то успокоилась.

— Потому что это будет наш ребенок.

Глава 46

Тебя к телефону, толстуха! — позвал Олли с крыльца.

Беттина играла с Александром на заднем дворе. Она недавно купила ему новые качели и теперь, выпятив огромный живот, раскачивала сына так, что тот взлетал чуть ли не до небес.

— Сейчас подойду, дорогой, — сказала Беттина и заковыляла к черному ходу на кухню. Проходя мимо Олли, она бросила на него неодобрительный взгляд.

— Никогда не называй меня так, верзила нескладный. В последнее время ты что-то очень много болтаешь, а я прибавила всего-то четырнадцать фунтов.

— Твой доктор, наверно, не умеет пользоваться весами.

Нет, врач Беттины умел все, не только это. За те четыре месяца, что он наблюдал ее, между ними установились доверительные отношения. Беттина перестала со страхом ждать появления на свет ребенка.

— Кто звонит?

— Нортон.

— Что он хочет?

— Не знаю, сама спроси.

Взяв телефон, она поцеловала Олли. Они частенько подшучивали друг над другом, но любовь их крепла с каждым днем. Оливер буквально помешался на будущем ребенке. Он старался всячески оберегать Беттину. Даже Александр примирился с тем, что скоро в доме появится маленький, если, конечно, это будет не девчонка.

— Да? — сказала Беттина в трубку. В голосе ее слышалось недоумение.

Олли старался понять, о чем с ней говорит Нортон, и делал Беттине вопросительные жесты, но та помотала головой и повернулась спиной к Оливеру.

Он еле дождался конца разговора.

— Ну что? Не томи.

Беттина, побледнев, опустилась на стул.

— Хотят ставить вторую пьесу. И не только в театре, потом будут делать фильм.

— И ты удивлена? Я давно говорил об этом. Мне только одно непонятно — почему они тянули так долго? — Чтобы продать вторую пьесу, понадобился почти год. Вдруг Олли с беспокойством спросил: — Когда они предполагают начать работу?

Беттина посмотрела на него, не скрывая своей радости.

— Нортон очень благоразумен. Он объяснил продюсерам, что я в положении, поэтому они согласились подождать.

— Сколько?

— До октября. — Ребенок должен был появиться на свет в июле. — В контракте оговаривается, что я пробуду в Нью-Йорке не больше трех месяцев. — И, озабоченно посмотрев на Олли, Беттина добавила: — Ты сможешь взять отпуск?

— Если потребуется, — уверенно сказал Оливер. — А можно брать с собой такую кроху?