Эта игра помогает понять, что имел в виду Эдгар Кан, создавший в свое время систему Time Dollars («время — деньги»): «Возможно, реальная цена денег строится в нашем уме так же, как тюрьма — в нашем воображении»[212].

В обществе достаточно работы, чтобы любого занять до конца жизни. Работы, которая удовлетворит любой творческий потенциал. Или нас настолько загипнотизировал страх дефицита денег, что мы в придачу боимся недостатка работы?

Так что мы можем сделать?

Создайте дополнительные валюты, годные для обслуживания социальных функций, которые национальная валюта не выполняет, да и не может выполнять. Множество таких нетрадиционных валют, уже действующих более чем в дюжине стран, описано в этой главе ниже. А сейчас я только подчеркну новые перспективы, которые может создать такая стратегия.

Вообразите, что двум экономическим системам дана возможность работать параллельно. С одной стороны, наша привычная конкурентная экономика, управляемая господствующими национальными денежными системами. С другой — кооперативное местное хозяйство с дополнительными валютами. Конкурентная экономика предлагает знакомые «рабочие места», оплачиваемые современной дефицитной национальной валютой, а кооперативное хозяйство охватывает все те виды деятельности, которые люди счастливы были бы оплатить дополнительной валютой, всегда имеющейся в достатке. Проблема безработицы и неполной занятости может быть решена: люди станут делать работу по улучшению жизни своих сообществ, получая плату в местной валюте.

Большинство людей оказались бы занятыми в обеих экономиках. Или внутри одной семьи некоторые члены работали бы главным образом в глобальной конкурентной экономике, в то время как другие применяли бы свою энергию главным образом в местном хозяйстве. И те и другие могли бы «следовать за своим счастьем», а главное — возможность приложения своего труда воплотилась бы в работу.

Именно это и достижимо в рамках того, что я буду называть «интегральной экономикой» (более подробно см. главу 5 этой части), которая состоит из традиционной конкурентной экономики, с одной стороны, и локальной кооперативной экономики — с другой. Традиционная производит финансовый капитал, а новая — социальный капитал. Они могут работать в симбиозе друг с другом!.. Я называю такую экономику интегральной, потому что она стремится к той степени объединения, которую официальная экономика всегда преуменьшала или игнорировала. Но чтобы понять, как работает интегральная экономика, мы должны поближе познакомиться с нетрадиционными валютами, которые могли бы дополнить обычные национальные валюты.

Примеры таких дополнительных валют — тема этой главы.

Наиболее удивительным для меня было открытие: как близко были мы однажды к осуществлению этой идеи в 30-х годах XX века! Но тогдашние правительства оказались не готовы к такому реальному шансу: банковская парадигма 30-х настоятельно одобряла иерархические и централизованные методы решения всех проблем.

Забавно, что эти эксперименты были остановлены правительствами не потому, что они не работали, а потому, что они работали слишком хорошо и не нуждались в участии правительства.

Если ваша семья жила в 30-е годы в Западной Европе, США, Канаде или Северной Мексике (т. е. в областях, которые сильнее всего были поражены Великой депрессией), вы, возможно, слышали об этом. После немецкой гиперинфляции конца 20-х годов (или кризиса 1929 года в других регионах) буквально тысячи сообществ в разных странах ввели свои собственные, местные валюты. В вашем городе, вероятно, тоже была такая[213]. Прежде чем вникнуть в конкретные случаи применения этих валют, давайте рассмотрим общую обстановку, в которой это происходило.

В 30-е годы была другая обстановка, нежели сегодня.

В Германии 20-х марка полностью обрушилась. Чуть позже в других странах национальные валюты обесценились из-за банковского и экономического кризисов. Люди, у которых были хоть какие-то деньги, стремились копить их из страха перед будущим, что, в свою очередь, ухудшало положение остальных. Однако, несмотря на различия в валютной политике, проводимой в то и в наше время, обнаруживаются некоторые тревожащие совпадения (см. текст в рамке).

У всех дополнительных валютных систем 30-х была одна цель: обеспечить людям средство обмена, необходимое для их деятельности, т. е. дать им работу. Главное, чтобы два средства использовались для достижения этой единственной цели:

• чтобы люди компенсировали дефицит национальной валюты, создавая свои собственные дополнительные валюты;

• чтобы в более сложных случаях они также создавали стимул для исключения валютных накоплений.

Компенсация дефицита национальной валюты. Безработные не зарабатывают денег. Если известное количество ваших клиентов безработные, ваш бизнес терпит неудачу, еще больше увеличивая количество безработных, что в свою очередь разрушит даже крупный бизнес, и т. д. Это эффект снежной лавины, который наблюдался во всем западном мире по мере распространения кризиса конца 20-х годов.

«Когда кто-то знает, что через две недели его могут повесить, это чудесно помогает сконцентрироваться». Внезапно люди поняли, что деньги, в конце концов, только «соглашение в пределах сообщества, чтобы использовать нечто — фактически все что угодно — как средство обмена». А потому они согласились принимать листы бумаги, выпущенные в ограниченных местностях, металлические символы или что бы то ни было еще, о чем только смогли договориться. Среди наиболее экзотических результатов этого мозгового штурма 30-х я нашел:

♦ хвосты кроликов, использовавшиеся в Олни, штат Техас (система введена местной торговой палатой в 1936 году), — эта мера, очевидно, в качестве побочного эффекта привела к избавлению от избытка кроликов в регионе;

♦ морские раковины, опечатанные аптечной компанией Хартера в Пизмо-Бич (выпущены 8 марта 1933 года)[214];