Определенно на планете хватит работы для каждого, но рабочие места — другой вопрос. Я буду использовать термин «работа» для обозначения любой деятельности, которой люди занимаются, чтобы получить деньги, «просто заработать на жизнь»; а слова «занятость» или «рабочие места» — как синонимы работы в конкретном случае. «Труд», напротив, в нашей терминологии означает деятельность прежде всего для собственной пользы, для удовольствия или страсти, что непосредственно выражается в занятии человека (см. текст в рамке).

Множество признаков указывает на то, что тезис «Работа должна быть у всех», который стал распространенным во время индустриальной эпохи, может умереть вместе с окончанием этой эпохи.

А мы ведь знаем, что некоторые счастливчики имеют рабочие места, которые позволяют им работать для души. Успешный художник всегда соединяет в себе и то и другое. Реальные гении в любой отрасли — в бизнесе или медицине, армии или образовании, а также академики или политики — всегда «следовали за своим счастьем», как красноречиво заметил Джозеф Кэмпбелл. Однако эти случаи все еще остаются скорее исключением, чем правилом.

Скажите, а лично вы продолжали бы делать то, что делаете, если бы имели столько денег, сколько вам нужно?

Все, что может помочь людям наслаждаться тем, что они делают, должно приветствоваться. Китайская пословица гласит:

Скажите, а многие ли из ваших знакомых мчались бы поутру к своему рабочему месту, если бы не нуждались в деньгах?

Наше здоровье связано с деньгами и работой. Очевидно, что бессмысленная работа может сделать человека больным и даже убить. Престижный канадский Институт перспективных исследований сделал потрясающее открытие: «медицинские услуги имеют небольшое влияние на уровень национального здоровья». Оказывается, сильнее всего на здоровье влияет ситуация, когда работа управляет человеческой жизнью, а не наоборот. Между богатым и бедным различие в восприятии жизни объясняется прежде всего разной степенью контроля над своей жизнью и работой. «Это убивает большинство представителей нижних классов современного мира раньше времени. Статистика показывает, что это же убивает представителей средних классов, которые живут дольше, чем бедные, но не так долго, как богатые»[188].

Проблема с работой всегда в том, чтобы найти кого-то, кто заплатит вам за нее, т. е. сделает ее оплачиваемой. Дефицит рабочих мест поэтому лишь дефицит денег; экономистам это известно со времен Кейнса.

Но зачем нам нужен мир, которому недостает денег? Почему бы не создать достаточное количество собственных денег в дополнение к недостающей национальной валюте, чтобы оплачивать больше рабочих мест?

Звучит глупо? Слишком просто?

Однако многие сообщества в различных частях мира это уже сделали, и я покажу, что такие нововведения доказали свою эффективность на практике, а также поясню, почему они не создают инфляцию и как можно расширить подобную практику.

Но давайте сначала установим природу происхождения проблем с работой, определим, почему она безвозвратно изменилась в течение прошлого десятилетия.

Житейская мудрость гласит, что безработица — это главным образом проблема для «синих воротничков», и уже только потому временная. Но такое предположение теперь безнадежно устарело, даже в отношении тех областей деятельности, которые долго рассматривались как устойчивые к технологическому устареванию или общему сокращению производства (см. текст в рамке)[189].

Также считается, что безработица носит временный характер, и отсюда следует неявное предположение, что — как и в предыдущих экономических циклах, — когда производство поднимется, произойдет повышение спроса на рабочую силу. И та же самая теория учит, что проблема безработицы вечна и что даже в процветающей экономике некоторые люди будут лишены рабочих мест!

Однако миллионы людей во всем мире начинают задаваться тревожными вопросами. Нормально ли, например, что уровень безработицы медленно ползет вверх от десятилетия к десятилетию? Это очень настораживающий факт, если учесть, что способность людей «крутиться», занимая сразу несколько рабочих мест, а также и эффективность наших информационных систем, позволяющих их совмещать, уменьшая общее количество, выросли за тот же период времени.

Например, уровень безработицы в США составлял в среднем: в 50-е годы — 4,5 %, в 60-х — 4,8 %, в 70-х — 6,2 %, в 80-х — 7,3 %.

В течение 90-х годов XX века официальная статистика безработицы показывала тенденцию к улучшению ситуации. Но не будем обольщаться: «грязная тайна» этого «улучшения» состоит в том, что глобальная схватка за рабочие места привела к существенному ухудшению условий труда и падению зарплаты. Средняя заработная плата в США достигла максимума в 1973 году и с тех пор снижалась, позволяя сделать вывод, что американцы работают хуже, чем два десятилетия назад. «Билл Клинтон создал десять миллионов рабочих мест, и два из них мои» — такую жалобу можно было услышать в рабочих кругах во время предвыборной кампании Клинтона. Стали ли США конкурентоспособнее по сравнению с третьим миром, распространяя уровень жизни, привычный в Азии и Африке, на своих рабочих?..

Даже журнал Fortune задался вопросом, почему «почти половина всех новых рабочих мест на полную рабочую неделю, созданных в 80-х, оплачивалась менее чем 13 тысячами долларов в год, что ниже уровня бедности для семьи из четырех человек». И уровень образования не обязательно поможет в поисках работы. По сообщению Wall Street Journal, один из трех дипломированных выпускников колледжа теперь вынужден соглашаться на работу, которая не требует диплома колледжа[190].

В конце XX века в Западной Европе уровень безработицы почти на десятилетие упрямо завис на очень неприятном уровне в 10 %. В конце 1998 года в Германии официальное количество безработных достигало 10,8 %, в Италии — 12,3 %, во Франции — 11,5 %, в Бельгии — 12,2 %, а в Испании — ошеломляющих 18,2 %.

Главное различие между Америкой и Европой в том, что в Америке есть люди, отказывающиеся от работы, которая ниже их компетентности и образования. В самом деле, если дипломированный выпускник колледжа промышляет продажей гамбургеров, то нужно ли понимать это как признак здоровой экономики или свидетельство наступления высокотехнологического общества будущего? Один выпускник 1996 года суммировал опыт своих друзей, столкнувшихся с «реальным рабочим миром», следующим образом: «Половина из нас безумно перегружены, а другая половина без работы. Это похоже на выбор между трудоголизмом и депрессией, и ничего в середине. И это считается хорошим годом для экономики!»