Лепски встал.
— Хорошо, шеф, — и, оставив Террелла и Бейглера вдвоем, он спустился к своей машине.
Никто не пошевелился, пока не затих шум автомобиля, в котором уехал Эйб. Потом Джонни протянул руку за сигаретой.
Возвращая Эйбу деньги, он заявил, что накануне проиграл пять тысяч в казино. Эйб не поверил, но был вынужден проглотить заведомую ложь. Ему не терпелось скорее получить деньги и убраться, поэтому он не стал спорить. Он был счастлив и тем, что вернул свои 95 тысяч.
— Нет смысла волноваться, — спокойно заговорил Джонни. — Давайте-ка подсчитаем наши капиталы. У меня пять тысяч Эйба. — Он взглянул на Генри. — Полковник?
После короткого колебания Генри пожал сутулыми старческими плечами.
— Пятьсот.
— Джильда?
— Я? — Она беспомощно развела руками.
— Двадцать долларов.
— Толстуха... сколько у тебя осталось?
— Еще раз назови меня толстухой, убийца проклятый, и я тебе горло перережу!
— Речь идет не о моем горле... Сколько у тебя?
— Слушай, ты, мерзавец! — лицо Марты побагровело. — Я финансировала эту затею. Я уже истратила на подготовку больше пяти тысяч. И что у нас вышло? Ничего! А почему? Потому что я, дура, связалась с таким полоумным убийцей, как ты!
— Я не просил комментариев. Сколько у тебя?
— Нисколько! На мое рот не разевай!
Джонни пожал плечами.
— Ладно, старая жадюга. Будем считать, у тебя ничего нет.
— Что ж, во всяком случае, у нас есть пять тысяч и машина. Я продам ее. Четыре тысячи за нее дадут. И всего получится девять тысяч. На две недели нам хватит с лихвой.
— Он указал на чемоданчик, лежащий на столе. — Плюс драгоценности.
— Ты спятил? — завопила Марта, грохнув по столу толстым кулаком. — Слышал ведь, что сказала эта крыса... они все равно что динамит!
Джонни смотрел на нее с невозмутимым видом. В его глазах светилась насмешка.
— Да, сейчас это динамит, но через пару лет шум уляжется и их можно будет продать. Два года и мы с деньгами.
Генри одобрительно кивнул.
— Он прав, Марта. Меньше чем через два года я берусь сбыть их в Нью-Йорке, Милксу. Он возьмет. Пусть за четверть цены, но это лучше, чем ничего.
Марта тяжело перевела дух.
— А сейчас куда их девать?
— Положу пока в сейф в аэропорту, — сказал Джонни.
— Сейчас я съезжу, а потом продам «кэдди», «опель» нам еще пригодится. Но сначала нужно избавиться от моей рубашки, парика Джильды и платья. Копы уже наверняка знают про компанию «Акме». Неси-ка, — бросил он Джильде. — Положим все в костер и сожжем.
Через час окровавленная рубашка, парик, платье и темные очки превратились в пепел.
Джонни взял со стола чемоданчик.
— Оставайтесь здесь и не волнуйтесь. Я припрячу товар и развяжусь с машиной.
Он взглянул на Джильду.
— Хочешь поехать со мной?
Она кивнула и вслед за ним спустилась к машине. Когда машина выбралась на прибрежное шоссе, Джильда сказала:
— Я знала, что где-нибудь да сорвется... слишком уж легко все получилось. Я знала.
Бросив на нее взгляд, Джонни пожал плечами.
— Все уладится. Мы заработаем меньше, чем рассчитывали, но если не спешить с продажей, можно выручить вполне достаточно.
— То есть достаточно на твой гараж?
— Конечно.
— Похоже, ты о нем только и думаешь...
— А о чем еще думать? Я хочу гараж, и он у меня будет.
Опустив глаза, Джильда уставилась на свои руки...
— А Марта, Генри... до них тебе и дела нет, так?
Нахмурясь, Джонни заерзал на сидении.
— С чего ты так заговорила? Да... до них мне нет дела. Эта жирная старая сука... А Генри — тот, считай, уже мертвец. Почему я должен о них думать?
— А я? Тоже пустое место?
Джонни издал театральный вздох.
— У тебя блажь в голове, — сказал он после долгого молчания. — Через полгода ты меня совсем забудешь. Мало у меня было девушек? Все с ума по мне сходили... не спрашивай почему, Встретишь через пару месяцев — в лицо не узнают.
Джильда отвернулась к окну. Море, песок, веселая толпа на пляже — все сливалось перед ее затуманившимися от слез глазами в одно разноцветное пятно.
— Тебя-то это, конечно, устраивало, — произнесла она с горечью. Джонни покосился на нее. «Женщина!» — подумал он.
Часом позже они вышли из «Флоридского банка депозитных сейфов», арендовав сейф на имя Пола Уитли с вымышленным адресом в Лос-Анджелесе. Чемоданчик заперли в одной из множества ячеек, и Джонни решил, что здесь с ним ничего не случится.
— Теперь отделаемся от машины.
Джильда стояла поодаль, пока Джонни торговался с хозяином автомагазина. Торг был долгим и ожесточенным, но, в конце концов, Джонни настоял на своем — четыре тысячи долларов. Он засунул деньги в задний карман и подошел к Джильде.
— Ну вот, порядок. Теперь только сидеть тихо и пережидать. Мы чистенькие.
Они направились к стоянке такси через дорогу.
— Как мы протянем два года? — спросила Джильда.
— Когда кончится срок аренды, мы уедем. Двинем все вместе в Майами. Я что-нибудь наколю... Марта идейку подбросит... она хоть и жирна, но не дура. Придется перебиваться, пока шум не уляжется, а там заберем камушки и будем с деньгами.
Джильда пытливо посмотрела на него:
— Так ты с нами останешься?
Джонни усмехнулся.
— А ты как думала? От своей доли я не откажусь. Само собой, мы будем держаться вместе, пока не продадим товар.
Джильда вздохнула с облегчением. Может за месяцы, которые они проведут рядом, Джонни начнет относиться к ней по-новому.
Дэвид Хэкет собирался закрыть офис и ехать домой, когда появился Хармас. Хотя раньше они не встречались, Хэкет знал его репутацию лучшего сыщика в страховом бизнесе. Он встретил приход Хармаса с радостью и облегчением.
Дайна Лоувз, изящная миловидная секретарша Хэкета, ввела Хармаса в хорошо обставленный кабинет.
— Хорошо, Дайна, отправляйся, — сказал Хэкет, пожимая руку Хармасу. — Запри наружную дверь. У меня есть свой ключ.
Когда девушка ушла, Хэкет взмахом руки показал Хармасу на кресло, а сам сел за стол. Хэкет, высокий, красивый тридцативосьмилетний мужчина, был безукоризненно одет. Его ясные серые глаза смотрели твердо и уверенно. Хармасу, как и всем, кто с ним сталкивался, он сразу пришелся по душе.
— Рад вас видеть, Хармас, — сказал Хэкет, когда они уселись. — Неприятнейшая история. Я понимаю, подозрение ложится прежде всего на меня. Держу пари, Мэддокс велел вам покопаться в моей личной жизни, а заодно и в жизни Дайны.
Хармас лениво, благодушно улыбался.
— В точности его слова. Ему не дает покоя вопрос, как могли открыть сейфы. До сих пор мы считали ваши сейфы лучшим другом страховщика, и все же три из них были открыты и очищены.
Хэкет развел руками.
— Не воображайте, будто Мэддокс одинок. На меня уже наорали из дирекции. Просто не понимаю, как это получилось. И выходит — я теперь подозреваемый номер один. — Он пожал плечами. — Ведь мы принимаем строгие меры безопасности. За Дайну я поручусь. Джолсон, наш мастер, работает в фирме 23 года. За него я тоже поручусь. — Он криво улыбнулся. — Я даже за себя поручусь... Как-то, значит, эта банда раздобыла схемы установки нескольких сейфов. Не представляю, как им это удалось.
Хармас почесал нос.
— Где вы держите схемы?
— Вон там в шкафу. — Хэкет показал на картотечный шкаф у противоположной стены.
Хармас выбрался из кресла и, подойдя, стал осматривать замок.
— Замок — ерунда, — сказал Хэкет, — но у нас тут всюду сигнализация. Когда кто-нибудь входит в кабинет, он пересекает луч, и в полицию подается сигнал. Прикоснется к шкафу — тревога. Не думайте, Хармас, этот кабинет защищен как полагается.
— Сигнализация работает?
— Нет, я включу ее, когда буду уходить.