Следует признать, что все друзья Генри усердно и успешно работали. Поли держал цветочный магазин на Фултон-авеню и автомобильную свалку на Флэтлэндс-авеню. Тадди Варио владел стоянкой такси.
У Ленни был ресторан. Каждый где-то работал. Никто не слонялся без дела. При случае каждый вкалывал все время. Я никогда не видела, чтобы они носили оружие. Позже я обнаружила, что, в основном, оружие для них носят жены.
Я знала, что Джимми Бёрк занимался контрабандой сигарет, но даже это не казалось преступлением. Джимми скорее походил на предпринимателя. Перевозил сигареты, чтобы заработать несколько баксов.
Жена Джимми, Микки и Филлис Варио, воспринимали это, как должное. Хочешь заработать настоящие деньги, умей подрезать и вертеться. Нельзя ждать, что счастье само свалится в руки.
И так думали все. Другие женщины воспринимали контрабанду сигарет, продажу краденого товара и даже угоны, как вещь нормальную для любого честолюбивого парня, который хотел неплохо заработать. Получалось даже так, что я должна была гордиться мужем, который согласен рисковать своей шеей, чтобы заработать для нас немного лишних денег.
Генри: Затем меня арестовали. Вышел ужасный прокол. Этого не должно было произойти, но если посмотреть, то никогда ничего не должно было случаться.
Ты попадался не из-за того, что копы были умны, а скорее из-за своей глупости. Нас собралось где-то двадцать человек в подвале Джимми Бёрка, и мы играли в кости. Мы ожидали прибытия Томми ДеСимоне из Вашингтона с грузовиком сигарет. Стоял четверг, день, когда мы обычно получали товар, а затем перегружали в машины и фургоны.
Затем по пятницам, с половины двенадцатого до двух часов дня, мы сбывали товар. Утром я шел на стройки, а к полудню или часу дня переходил в автопарки уборочной службы и заводы. К двум часам у меня собиралось штука-полторы долларов.
Когда Томми наконец прибыл, оказалось, что он привез только дорогие сигареты. У него были "честерфилды", "кэмелы" и "лаки страйк", но он не захватил те, что мы называли "заменителями", менее популярные марки, такие как "ралей, "эл-эм" и "мальборо". Джимми попросил меня съездить в Балтимор и прикупить "заменителей".
Он сказал, если я выеду прямо сейчас, то успею добраться засветло, чтобы как только откроются точки, купить сигареты и поспеть сбыть товар до полудня. У меня было множество клиентов на дешевые сигареты, и поэтому я согласился.
Ленни, помогавший мне загружать сигареты, тоже захотел пойти. У меня осталось где-то шестьсот долларов от игры в кости. Джимми бросил мне ключи одной из своих машины, и мы с Ленни тронулись.
До Балтимора мы добрались к полуночи. Сигаретные точки открывались в шесть часов на рассвете.
Мне доводилось бывать там и прежде, и я знал кучу стриптиз-клубов на Балтимор-стрит. Ленни никогда не бывал в Балтиморе. Мы начали обходить клубы. Послушали немного джаза. В одном клубе к нам подсела парочка подсадных девиц и принялась вытягивать из нас напитки.
Мы покупали им имбирное пиво за девять долларов, а они гладили нас под столом. К двум или трем часам утра мы порядком набрались. Мы, должно быть, угрохали на тех девок сто пятьдесят долларов. Мы им явно нравились.
Они сказали, что за ними наблюдает босс, поэтому они не могут выйти с нами, но если мы подождем снаружи, то, как только они освободятся, встретятся с нами. Ленни был в восторге.
Я тоже в восторге. Мы идем за бар и ждем. Ждали час. Ждали два. А затем посмотрели друг на друга и принялись хохотать. Хохотали до упаду. Нас провели, как простаков.
Как двух идиотов. Так что мы поехали к сигаретной точке и стали ждать открытия.
А потом нас кто-то будит в восемь часов утра. Мы проспали. Теперь мы опаздываем на два часа и вернемся только к одиннадцати. Мы загрузили пятьсот блоков в машину, но в багажнике места не хватило.
Нам пришлось снять заднее сиденье и оставить его у оптовика. Мы равномерно распределили три партии, и сверху накинуло одеяло, чтобы выглядело, как заднее сиденье. Затем мы тронулись в путь.
На отдельных отрезках дороги мы выжимали по восемьдесят, по девяносто миль в час. Я думал, если выиграть пятнадцать минут здесь, а десять там, то можно добраться вовремя.
Мы уже мчались по четырнадцатой выездной магистрали Джерси-Сити. Я заметил радар и ударил по тормозам. Слишком поздно. Я увидел, как одна из патрульных машин потянулась за нами.
Когда я нажал на тормоза, сигареты на заднем сидении рассыпались по всей машине. Пока копы приближались к нам, Ленни перебрался на заднее сидение и попытался поправить одеяло, но справился не очень удачно.
Коп попросил мои права и документы на машину. Я объяснил копу, что она принадлежит другу. Я искал документы, но не мог их найти.
Коп начал проявлять беспокойство и спросил меня имя друга. Я не знал, на чье имя была зарегистрирована машина, так что даже не мог ему ответить. Мы ехали на новеньком понтиаке 65-го года, и он не мог поверить, что кто-то, чьего имени я не помнил, мог одолжить мне машину.
Я пытался оттянуть ответ, но наконец, назвал имя парня, на чье имя должна быть регистрирована машина. И стоило мне произнести имя, как я нашел документы, и, конечно же, в них стояло другое имя.
Теперь парень стал подозрительным. Он, наконец, глянул на заднее сидение машины и увидел разбросанные сигареты. Он вызвал вспомогательный экипаж и нас повязали. Теперь у меня проблемы.
Я вот-вот отличусь тем, что награжу любимого сына Пола Варио первым арестом. Я уже слышал тот шум, что поднимется. Я сказал копам, что не знаком с Ленни. Что подобрал его на дороге, где он голосовал.
Не прошло. Нас обоих арестовали. Ленни знал, что делать. Его хорошо вышколили. Он держал язык за зубами, только имя свое назвал. Ничего не подписал и не задавал вопросов. Я позвонил Джимми, и он привел адвоката с поручителем под залог.
К двум часам мы предстали перед местным судьей, где он определил залог тысячу пятьсот долларов для каждого. Адвокат с поручителем еще не прибыли, так что нас отвели наверх. Дали по одеялу и закрыли в камере с остальными.
У нас при себе осталось немного сигарет. Мы раздали их парням и, усевшись, принялись ждать. Через час нас окликнул охранник. - Хилл, Варио! С вещами на выход!
Теперь мы были свободны, но я беспокоился насчет сигарет. Беспокоился насчет Поли. И волновался за Карен.
Карен: Он позвонил и сказал, что у него небольшие неприятности. Оказалось, что его вместе с Ленни арестовали за незаконный провоз безакцизных сигарет. Это не было тяжким преступлением, но его арестовали.
Я по-прежнему верила, что он каменщик. Да, я знала, что он занимается не совсем законными делами. Я хочу сказать, что некоторые из моих друзей и родственников покупали сигареты. И, поверьте, никто не жаловался.
Помню, как-то раз Генри с друзьями принесли импортные итальянские свитера. Они у них коробками были. Четыре фасона по двадцать цветов, и все мы почти полгода носили эти итальянские свитера.
В это были втянуты не только друзья Генри, но и их жены и дети. Нас было много, и мы старались держаться вместе.
Никаких посторонних. Людей непосвященных никогда никуда не приглашали, и они ни в чем не участвовали. И поскольку мы были частью этой жизни, то вскоре все казалось привычным.
Дни рождения. Юбилеи. Отпуска. Круг знакомств оставался прежним. Тут были Джимми с Микки, позже и их дети. Поли с Филлис. Тадди с Мари́. Марти Крюгман с Франи. Мы ходили в гости друг к другу. Женщины играли в карты. Мужчины занимались своими делами.
Но меня ужаснул его арест. Я чувствовала себя пристыженной. Я никогда не упоминала об этом матери. Но никто из нашего круга знакомых не выглядел обеспокоенным. Возможность ареста всегда сопутствовала тем, кто мошенничал.
Наши мужья не были нейрохирургами. Не были банкирами или биржевыми маклерами. Просто обычными голубыми воротничками, и единственная возможность заработать немного лишних денег состояла в мошенничестве, и тут было не обойтись без обхода пары законов.