— Где ты была?

Резкий окрик заставил ее встрепенуться и резко обернуться назад.

— Максим?…

Ее изумлению не было предела. Он дома?! Но почему, как?… Она звонила ему весь день…

— Ты еще помнишь, как меня зовут, — холодно процедил он, — просто замечательно!

Сердце задрожало в груди, трясущиеся руки сжали связку ключей. Лицо горело, как горело и все тело.

— Ты дома? — пробормотала она, растерянно пробегая глазами по комнате и стараясь не смотреть на него.

— Как видишь, — коротко бросил он и скрестил руки на груди. — Но ты не ответила на мой вопрос.

Лена часто и тяжело задышала. Что-то в ней надломилось в этот момент. Чувства пересекли допустимый предел, а эмоции готовы были рвануть изнутри ее существа фонтаном жидкой лавы.

Опасность, беда, несчастье, трагедия… Она летала в воздухе, ее можно было пробовать на вкус.

— Где ты была, я спрашиваю? — жестко повторил Максим, окинув ее острым уничтожающим взглядом.

Еще один шаг в пропасть. Еще один толчок в спину. Еще одно обвинение, которое она не будет терпеть.

— На работе, где я еще могла быть, — сказала она устало и дрожащими пальцами расстегнула пальто.

— На работе…

— Да, я работаю, если ты помнишь, — проговорила она, избегая его взгляда, и, повесив пальто на вешалку, шагнула вперед. Ноги стали ватными и вот-вот готовы были подкоситься.

Но плотина, хранящая чувства от потопления, вот-вот готова была прорваться.

— Ну, конечно, — сказал муж, и яд тона его голоса заставил ее застыть, — такая работа отнимает все время!

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, часто и поверхностно задышав.

Не стерпит, не вынесет, не промолчит… Не сейчас, когда все в ней горит и пышет пламенем.

Максим шагнул к ней и навис над девушкой ледяной скалой жестокости и безжалостности.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

Время застыло. Ее сердце рвалось изнутри раненой птичкой. Она подняла на него твердый взгляд.

— Нет, — покачала она головой и сделала шаг вперед, обходя Максима стороной, — не понимаю.

Он молчал, когда она отступала, молчал, когда продвигалась к спальне, когда на подкашивающихся ногах прошествовала мимо него. Он ни слова не произнес. Но она чувствовала его обжигающий взгляд на своей спине. От него замирало сердце и сводило судорогами тело.

А через мгновение муж бросился за ней следом.

— Что, твой любовник отнял так много сил, что ты не в состоянии даже поговорить с мужем?

Лена застыла, как вкопанная, и резко обернулась, взирая на Максима широко раскрытыми глазами.

— Что?!

Он сделал стремительный шаг вперед, сокращая возникшее между ними расстояние.

— То, что слышала!

Она не сразу заметила лежащий на столе желтый конверт, лишь, когда Максим, сверкая язвой взглядов, схватил его и сунул ей в лицо, она удивилась, как не обратила на него внимания.

— Что это?… — она и не поняла, что ее голос сошел на шепот.

— Смотри сама, — жестко бросил Максим.

И она развернула конверт.

Когда фотографии коснулись ее пальцев, она тихо вскрикнула.

— Что, не ожидала такого? — гневно продолжал мужчина. — Смотри, смотри, все самое интересное впереди!

И она смотрела. Смотрела, видела и не верила… Все это не укладывалось в ее сознании.

Обжигающие путы сомкнулись вокруг ее горла, вынуждая постанывать и всхлипывать вместо того, чтобы кричать. Вопить, протестовать, возмущаться подобному беспределу. Стрела боли пронзила насквозь, отозвавшись эхом в каждом волоске на ее теле, в каждой клеточке ее существа.

Она подняла на омраченное яростью лицо мужа изумленный, ошарашенный взгляд.

— Это… что?… — произнесла она надрывно. — Ты… ты что, следил за мной?…

Чтобы сдержать рвущийся изнутри стон, девушка прикрыла рот ладонью.

Не верила. Не хотела верить в то, что такое вообще возможно. Своего рода предательство!

Тело наполнилось новой болью и проткнуло ее до основания. Яркая вспышка негодования сверкнула в ней и загорелась обжигающим костром возмущения.

Как он посмел?! Лицо ее исказилось, губы поджались, брови сошлись на переносице.

Фотографии выпали из ее заледеневших рук и рассыпались возле ног.

— Следил? — повторила она дрожащим, но уверенным голосом.

— Да, следил! — заявил Максим. — А что мне еще оставалось?! Ты крутила шашни с каким-то мужиком…

— Я не крутила никакие шашни! — выкрикнула она в ответ, уже не сдерживаясь. — Никогда, никогда…

— А это тогда что?! — безжалостно указал он на фотографии. — Что. Это?! Недоразумение? Ошибка? Что?!

Лена ощутила, что ей не хватает воздуха. От предательства, от подлости обвинения, от обиды за себя и свою любовь, которая берегла, как драгоценность, как реликвию многие годы ада.

— Это подло, — прошептала она, сглотнув комок остроты в горле. — Как же это подло!..

Она изумленно воззрилась на него. Неужели он смог, неужели осмелился, отважился так поступить с ней? С ними?! Но как, почему?… Она никогда не давала ему повода! Никогда… Никогда за эти годы!

— И как долго это продолжалось? — спросила она, поднимая на него быстрый взгляд. — Месяц, два, три?!

Поток раскаленной лавы хлынул изнутри нее, поглощая все обещания и былые уверения жаром обмана.

— Когда я был в командировке, — бросил Максим с вызовом. — Я нанял частного детектива.

Лена задохнулась от возмущения и обиды.

— Частного детектива?! Черт возьми, — выругалась она, — да ты не поскупился!

И она истерически рассмеялась от злости и обиды.

— Я не хотел этому верить, — сказал Максим, не оправдываясь, но желая объясниться. — Хотел поговорить, все выяснить… Но ты… — глаза его мгновенно сузились, руки сжались в кулаки, он ступил к ней и застыл. — Ты не оставила мне выбора! Сегодня, — тон его голоса стал жестким почти жестоким. — Когда обнималась со своим любовником прямо под окнами нашего дома! — и слова вонзились в нее наконечником копья. — Ты считаешь это нормальным? Приемлемым? Достойным? О чем ты вообще думала, черт возьми?!

И она не выдержала. Большой шар обиды взметнулся в ее мозг и взорвался, ослепляя ее своим светом.

Защищаясь, она вызывающе вздернула подбородок, стремясь заглянуть мужу в глаза.

— А о чем думал ты, когда спал со всеми девицами в своем окружении?! Занимался с ними сексом, а потом приходил ко мне! — Лена в отчаянии заломила руки. — Ты думал о том, как мне было больно?! Думал?! Да у меня душа болела, меня всю выворачивало, когда ты меня касался после них! Почему ты не подумал обо мне тогда?! И что ты считаешь достойным и приемлемым в этом случае?! — глаза ее яростно блеснули.

— Это другое… — вымолвил Максим, шагнув к ней. — Совсем другое…

— Другое?! — изумленно воскликнула девушка. — В чем же другое?! Ты изменял мне пять лет! Целых пять лет. Ты хоть представляешь, как это много?! И полагаешь, я этого не знала?! Да я думала, что задохнусь! — она словно выплюнула эти слова. — Я уйти от тебя хотела, да только не смогла. Считала, что все еще может получиться, все еще вернется назад, ведь можно как-то все склеить, подшить, забыть… — она вздохнула. — Нет, черт возьми! Андрей был прав, нельзя! Нельзя уже ничего склеить!

При упоминании имени Порошина Максима передернуло, глаза его потемнели и налились кровью.

— Нельзя ничего вернуть. Нельзя исправить. Нельзя быть дальше вместе! — она ткнула пальцем в кипу фотографий, лежащих у ее ног. — После этого — нельзя.

Глаза Максима сощурились.

— Что ты имеешь в виду? — с подозрением, жестко осведомился он.

Лена гордо вскинула подбородок и поджала губы.

— Мне надоело быть все терпящей, все понимающей и прощающей женой самого отъявленного мерзавца на планете! — выплюнула она едко. — Надоело, черт побери! Не буду больше терпеть. И прощать не буду! — она заглянула ему в глаза. — Я ухожу. Перееду к твоим родителям, надеюсь, они не откажутся меня принять у себя на некоторое время…

— Что. Ты. Делаешь? — по словам переспросил Максим, становясь мрачнее тучи, и стремительно метнулся к ней, подойдя к ней почти вплотную.